ахххххххъ, это произошло. Они шли к этому восемь лет и очень часто казалось, что сценаристы давно забили на эту идею, но оно произошло и оно было офигенным.
Филины ушли в праздничный запой.

@темы: химум, сериалы, тумбля, люблю тебя шизофренически (с)

---

Прилетело от Godric.
Ежегодный Новогодний флешмоб: Пишу 10 желаний и осаливаю 10 людей, которые точно так же должны написать 10 желаний и осалить 10 людей, которые потом должны будут написать 10 желаний и осалить 10 людей, которые в свою очередь, должны...
Итак, желаю любимой себе:
1. Квартиру (квартиру-студию, в идеале).
2. Хороших отношений с друзяшками, как в реале, так и в сети.
3. Удачных поездок.
4. Без проблем сходить на Poets of the Fall в марте.
5. Меньше ситуаций такого плана, ибо задолбался я.
6. Приятностей и взаимностей в личной жизни.
7. Вдохновения, чтоб написать все, что собираюсь.
8. Крепкого здоровья (сердце, я смотрю на тебя!)
9. Бабла, бабла, бабла.
10. Свежей травы, которая вновь будет заставлять моих филинов падать замертво.
По старой традиции (часть насчет "отравился ядом моей любви" можно отрезать, не стоит xD):

И добрый я никого не салю, да. Добровольцы, вперед.

@темы: флеш который моб

---

Почти в каждом сериале, что я смотрю, рано или поздно объявляется герой типа "я опаснейший мудак", после чего немедля западает на самую строптивую девушку в округе, которая обязательно влюблена в Хорошего Парня, и начинает усиленно пытаться её контролировать, забыв про здравый смысл.
"- Я хочу быть хорошим мужем. Хочу, чтобы ты была счастлива. Но не смей мне перечить. Никогда. Надеюсь, что мне не придется говорить это еще раз, но у меня есть способ уничтожить тебя. И не думай, что им не воспользуюсь".

И я каждый раз начинаю бешено симпатизировать такому герою. И каждый раз его любовь кончается плохо, принося опаснейшему мудаку боль и перееханные чувства. Как и мне. Это наши любимые грабли.
Прямо беда :с
*до шестой серии второго сезона "Аббатство Даунтон" дошла*

@темы: сериалы, люблю тебя шизофренически (с)

---

Мля, текила. Напомните мне не пить текилу *с трудом попадает по клаве*. Но фильмы были клевые, друже, да xD С праздником еще раз.
Парень на остановке:
- Солнышко, тебе не холодно?
Правительство, подходя чуть позже:
- Еще пять минут и ты мог бы жениться.

@темы: правительственные дела

---

*с вселенской грустью смотрит на поднадкусанный фикбук*
Вот же *нецензурное слово, нецензурное слово*
Окей, раз оценки, комментарии, и читатели, что набрались за прошлый месяц, были безвозвратно потеряны, это повод набирать все заново!

С фиком про Джефи особенно обидно вышло, я так любила те комментарии Т_Т

@темы: «Неужели вы считаете, что ваш лепет может заинтересовать лесоруба из Бад-Айблинга?»

---

Лосяшка мой дорогой, с днем рождения)
Пусть в твоей жизни будет побольше ручных далеков и подлодочек и поменьше переживаний)
Ты няшка и я очень рад, что с тобой знаком.
Мур.

@темы: правительственные дела

---

SDFSDGBFVDHERHVDGBG I CAN'T.
Лучшее промо!


Это, пожалуй, первый случай, когда мое ОТП настолько правильно формировалось и пришло к столь счастливому финалу. Качать сценаристов на руках.
------------
Узнала на днях, что есть специалисты, которые успешно лечат храп в екатеринбурге. Местная сомнологическая лаборатория была неоднократно сертифицирована за границей. Так что, если вы или ваши близкие страдают от храпа, смело обращайтесь туда.

@темы: химум, сериалы, тумбля, лечение храпа, ОТП

---

Мои филины Т_Т

Текст

Когда я раньше уезжал, я бросал "bye bye"
Как бросают сумку в багажник
Немного смелости и завтра утром
Я был уже далеко
Так далеко

Раньше я считал себя нечувствительным
Я позволял им плакать, чтобы чувствовать себя любимым
И я снова брал свою сумку, воздух вокзалов
Такси на улице и больше не возвращался

Я не думал, что однажды
Полюблю так сильно
Что мечтать об отъезде будет
Как мечтать о смерти
Я не думал, что однажды
Полюблю так сильно
Что мне захочется скорее умереть
Чем уйти еще раз

Я бросал своих любимых как карманные книжки
Что забывают без сожалений на сиденье автобуса
И без задней мысли я уезжал вдаль
Я считал себя поездом в ночи

Но однажды я не узнал того, что произошло
Я хотел уехать, но остался
Напрасно мне все время виделся зал конечной остановки
Я никогда больше не садился в автобус

@темы: Нет, ты не знаешь, что делаешь для меня. (с), музыка странного сна (с)

---

Поставил "Ходячих Мертвецов". Интересно, буду ли я вскоре тоже рыдать и просить Клементину не отращивать волосы.

@темы: игрульки

---

Ассасины, котики, Вито, МЕ. Лисы и Кроули.

Total Icon Count: 15

001

002

003

004

005

006

007

008

009

010

011

012

013

014

015

Вопрос: Сказать спасибо

1. Яп, спасибо		26	(100%)
Всего:		26

@темы: фотошоп сделал мне хорошо, со всеми дружат ассасины, они общительный народ, mass effect

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

11.12.2012 в 03:39

Пишет  Night de Lune:

Это чудесно

10.12.2012 в 21:12

Пишет  Пастух Бабочек:

10.12.2012 в 23:09

Пишет  Sherli_valva:

@темы: сериалы, перепосты перепостов

---

Так вот, про третьих ассасинов. И да, в этом посте будет полно спойлеров.

Простыня текста

Это первая игра из ассасиновской серии, которая заставила меня всерьез переживать за персонажей. Ассасины больше не белое, тамплиеры окончательно перестали быть черным. Девиз "все дозволено" забыт, и на выходе мы получаем скорее уж "все предопределено, делай, что тебе велят". Это игра депрессивна и отдает безнадежностью. Да, Коннор убил всех тамплиеров, выгнал англичан. Потерял отца, потерял лучшего друга, не смог защитить деревню и напоследок увидел, что рабство по-прежнему процветает.
А в нашем времени? Столько разговоров про то, что будет "после" и, хаха, какое там после. Даже с Катализатором поговорить можно, один из трех вариантов выбрать, а эти безумные цифровые женщины посрались между собой, по сути, не дав Дезмонду никакого выбора. Что это была за зелень? Как мы, собственно, спасли мир? Что собирается делать выпущенная Юнона? Ответов (пока что) ноль.
Ладно, оставим в стороне тонкости вопроса спасения мира. Что это была за хуйня с Хэйтемом и Чарльзом Ли? Хэйтем у нас всю игру был представлен как адекватный представитель тамплиеров, пусть и абсолютно не умеющий воспитывать детей, и что он делает в конце? Утверждает, что Ли, уже названный предателем, лучик света для нового мира! Отсылает его подальше от опасности! Присылает ему медальон на память! (????!!!)
А что у нас делает Ли? Закатывает истерику в стиле несчастной возлюбленной, угрожая выжечь сердце индейскую деревню, поместье, дорогих Коннору людей, и его любимую кошку. После чего с чистой душой ставит нас в условия "убеги за пять секунд" и получает заслуженную смерть. Серьезно, даже Бэтмену в последнем фильме было куда сложнее отомстить. Если уж хочешь, чтобы враг видел твой триумф, позаботься, чтобы этот враг держался в надежном месте в цепях до нужного момента.
Теперь всеми силами стараюсь не видеть пейринг между Хэйтемом и Ли.
Но. Это действительно цепляет. Раньше у меня было:
Люси убили
Юсуфа тоже, жалость какая
Клэй зачем же ты
А к моменту с убийством Хэйтема это доросло до:

Прошла игру, сочувствуя всем и вся, начиная с квадратного Коннора и заканчивая папой Дезмонда. Охота вместе с морскими заданиями идет на фиг, но от них легко отказаться. Можно грабить караваны (я не шучу сейчас). Можно тискать кошек.
Кросса зря так быстро слили, перспективный трагичный мужик.
Жду часть про ВФР, которая обязана быть. И, пжлста, пжлста, пжлста, не сливайте то, к чему так долго шли. Тамплиеры тоже люди, за них тоже очень круто играть.

@темы: со всеми дружат ассасины, они общительный народ, игрульки

---

Вскоре здесь будет большой псто про ассасинов, а пока что:

@темы: тумбля, со всеми дружат ассасины, они общительный народ

---

Флэшмоб "возьми по первой осмысленной строчке от первого поста из каждого месяца":
До пяти утра сидела в скайпе с Котэ и Эстер, лол.
У Призрака такой трагичный взгляд, что ему только с гамлетовскими монологами выступать.
Вот так вот уйдешь на пару часиков в кафе, а потом обнаруживаешь себя в кинотеатре, смотрящим порно в компании миссис Хадсон и Мориарти.
Люди, понимаете, на Жнецов надо брать адептов! Адептов! Знаете такое слово?
Я туда пошла, честно говоря, только параллели с МЕ поискать, но оказалось, что оно само по себе забавное.
О да, детка!
Вчера наконец сделали монструозную пиццу.
МЛЯ.
Вот так вот. Позлюсь еще немного и возьму в одиночку "золото".
Ну конечно, фандомы, ну конечно.
Скачка данных с тыквы!
Знаете что? НИКОГДА не смотрите "Американское преступление".

Как можно заметить, к концу года я окончательно упоролся xD

@темы: флеш который моб

---

Флешмоб "Напиши псто на заданную тему".
Пишет  Эл:

07.12.2012 в 20:31

TIMlo, о, как раз давно тебя об этом хотела спросить
А ты пишешь ориджи? Если нет, то почему? Есть ли у тебя авторский сеттинг? Расскажи о нем :З

URL комментария


Я очень часто писала ориджины раньше, лет в 12-15. То есть, действительно, часто. Три-пять вордовских страниц в день. Конечно, по содержанию это была фигня, но своей прежней производительности завидую. Там был мир с реинкарнациями, что-то фэнтезийное с драконами, детективы про клуб сыщиков-любителей, и истории про разумных кошек. А потом все резко кончилось. Ничего не случилось, в инете несколько человек с интересом жевали мои фанфики про Сириуса Блэка, даже с серьезной критикой я не встречалась, а желание творить взяло и пропало. Не было кого-то определенного, кому бы мне хотелось рассказывать идеи. Сама-то я их и так знаю, ради чего переносить на бумагу.
Потом случились ролевые игры, форумки. В тот период писать хотелось, но я не была уверена, что после длительного перерыва выйдет путное. Может, думала я, посты на форумах, это потолок. А потом случились игры в скайпе, затяжные, сюжетные, увлекательные. И в какой-то момент я поняла, что втф , раз я могу здесь, могу и где угодно еще.
Строго говоря, ориджей сейчас есть всего несколько и они короткие (а один еще и черновик). Нестрого говоря, если отрезать хвосты растущие из фандомов, откуда мы с соигроком пляшем в создании аушек, и оформить все литературно, ориджины есть. И я их нежно люблю.
Дело в том, что у меня плохо обстоят дела с созданием чего-то с нуля. Разработать, улучшить, углубить, покопаться в характере персонажа - на ура. Создать с нуля - не-не-не, ступор. А еще проблема с мотивацией. Не умею писать ради абстрактных читателей, нужно держать в голове, что это для конкретных людей. Пока такие люди в моей жизни есть, что-то, несомненно, будет писаться. Возможно, даже длинное. Возможно, ориджины (но фанфики вероятнее).
В принципе, я "всегда в настроении что-то написать", дайте только тему и пинок с мотивацией.

@темы: флеш который моб, «Неужели вы считаете, что ваш лепет может заинтересовать лесоруба из Бад-Айблинга?»

---

Как же ж мне нравится такой Хэйтем:

@темы: девил-арт, со всеми дружат ассасины, они общительный народ

---

Нет, я не пытаюсь повеситься, это моя новая люстра.

+3 с подсветкой

В общем, у неё несколько режимов с разными цветами и пульт. О счастье, наконец-то можно не вставать с кровати, после того, как почитал перед сном.

@темы: фотачки

---

Постканон с выбранным Уничтожением, ослепшая Шепард.
Персонажи: фем!Шепард/Джокер, члены экипажа Нормандии, разнообразная массовка.
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Драма, Фантастика, Психология, Повседневность, ER (Established Relationship).
Размер: планируется Мини
Задумано было еще в марте, но я слоупок. Джефи Шепард принадлежит Эстер, как и половина общей концепции фанфика <3 Надеюсь, я его допишу.

Четыре четверти пути.

Часть первая.

До какого момента миру нужен герой? До момента, когда война будет окончена, медали вручены, а нормальная жизнь, то невразумительное серое нечто, огромный пласт обыденности, за который удобно цепляться простым обывателям, вернется на свое законное место.
Что будет с героем после?
Этот вопрос не слишком волнует людей. Герой имеет право умереть - самый легкий вариант, в том числе, и для него самого. Средства массовой информации трудолюбиво оплачут жертву, близкие и знакомые постепенно смирятся с горем, монументальная могила будет засыпана цветами, в городе, где имел счастье родиться герой, воздвигнут памятник. Только и дел останется, что наблюдать за всем этим великолепием из потустороннего мира (при условии, что таковой существует).
Джефи Шепард с самого начала своей жизни сторонилась легких путей. Она слишком привыкла выживать. Выживать на улицах родного города, выживать в армии, выживать в схватках с любыми противниками, будь они людьми, инопланетянами, или машинами, запрограммированными на убийство. Однажды удача все-таки изменила ей, и она ни на минуту не забыла об этом.
Что хуже - задохнуться в космосе или погибнуть во взрыве?
Она успела задать себе этот вопрос, прежде чем прицелилась, пересиливая боль, игнорируя пляшущие перед глазами красные точки, и выстрелила в большую стеклянную колбу.
"В каком блядском мире мы живем, если спасать мир приходится самым идиотским из способов" - также подумала она.
А потом, перескакивая с пятого на десятое, вспомнила лица людей, без которых дорожила бы миром намного меньше. Двух мертвых, одного живого. Наверное, живого.
"Не геройствуй, Джокер".
Это стало бы хорошей последней мыслью перед исчезновением во взрыве, но последней пришла другая, неуместная и жалобная.
"Как же живот болит".
Она устала и хотела умереть.
Она мечтала выжить и вернуться к нему, как обещала.
Ей было безразлично, лишь бы все скорее закончилось, лишь бы боль прекратилась.
Мир схлопнулся в алой вспышке. Подходящий финал для той, что любила взрывы.
***
Это действительно могло бы стать финалом. Когда её нашли среди обломков Цитадели, едва дышащую, дрожащую в лихорадке, переломавшую, как минимум, половину имеющихся костей, щедро политую собственной кровью, Смерть уже наверняка стояла рядом, лениво перелистывая записную книжку в поисках фамилии "Шепард". И все-таки Джефи была жива. Некоторые из лондонских медиков, на долгие месяцы получившие все, что осталось от коммандер, в свое полное распоряжение, даже отваживались прогнозировать, что живой Джефи может остаться.
Выйдет ли Шепард из комы - совсем другой вопрос.

Она не спешила возвращаться в мир. Дни летели один за другим, количество гостей в её палате, поначалу осаждаемой репортерами всех мастей, засыпанной цветами с благодарственными записками, постепенно шло на убыль, мир привыкал к мысли, что все худшее осталось позади, и теперь предстоит восстанавливать то, что было разрушено, а Шепард продолжала пребывать за гранью реальности. Невыносимо бледная и опутанная трубками капельниц, она совсем не походила на солдата. Просто женщина в беде. Изредка визитеры замечали на её губах слабую улыбку, а в другие дни она даже шептала что-то, так быстро, что разобрать слова было невозможно. Словно спорила с невидимым собеседником. Иногда подрагивали длинные ресницы, иногда с губ срывался слабый стон. Самый частый гость, гость, который с удовольствием находился бы в её палате двадцать четыре часа в сутки, надеялся, что Джефи, оставаясь в забытье, смотрит приятные сны.
В любом случае, плакать из-за повреждений слезной железы, она не могла.

Джефи очнулась на тридцать седьмой день после победы. Рывком села в постели, открыла глаза (тогда ей показалось, что не открыла, окружающий мир по-прежнему тонул в густой черноте) и закашлялась. В воздухе пахло лекарствами.
"Запах больниц". Конечно, где еще она могла оказаться после всего случившегося.
Совсем рядом кто-то глухо охнул от изумления, чьи-то руки потянулись обнять её. Очень знакомые руки.
— Д-джефф, — смогла выдавить Шепард, после нескольких неудачных попыток заговорить. Язык слушался плохо, ворочаясь во рту на манер неповоротливого кита, а собственное тело казалось набитым ватой. Но хуже всего было с глазами. Она моргала и моргала, с нетерпением ожидая, когда из темноты появится лицо Джокера, но ничего не менялось. — Д-джефф, что... что со мной?
Обнимавший её человек заметно напрягся. Плохой знак.
Ответил он честно. Он знал, что Шепард, даже Шепард, только что вышедшая из комы, предпочтет услышать правду, а не фальшиво-бодрые заверения, что все в порядке.
— Джефи, ты целый месяц была без сознания. В больницу тебя доставили едва живой. Импланты "Цербера" у тебя в глазах... перестали работать. Врачи пока не могут подобрать новые.
Он помолчал несколько секунд и кратко суммировал сказанное:
— Случилось новое дерьмо.
Шепард выслушала это молча, только сжала губы в тонкую нитку. Упрямо моргнула еще несколько раз, без особой надежды на успех. Ей было больно и, что хуже, страшно.
"Зачем только я выжила?" - подумала она и устыдилась этой мысли. Повод жить сидел рядом, бережно держа её за плечи
"Теперь я такая же хрупкая, как он. Вот вам и равноправие в отношениях, черт".
Просто не находя в cебе сил прямо сейчас начинать переживать из-за слепоты, не вполне осознавая, что именно случилось с ней, Шепард поступила так, как поступала каждый раз, когда у нее не было времени жалеть себя. Перешла к более важным вопросам.
— Ясно. Но мы победили?
"Он улыбнулся. Да, наверняка улыбнулся".
— Назовем вещи своими именами, ты победила.
— И Жнецы уничтожены?
— Да.
— А... синтетики?
Джефи не поверила словам свихнувшегося искусственного интеллекта, принявшего обличье мальчика. У неё и времени не было толком подумать об этом. Сложно принимать важные решения, когда ты едва стоишь на ногах от боли. Ребенок сказал, что все синтетики умрут? С тем же успехом он мог заявить, что умрут все саларианцы или все поклонники документальных фильмов. Конечно же, он хотел запугать её, заставить выбрать Синтез, к чему и подталкивал с самого начала разговора.
Со стороны Джокера последовал вздох. Пауза. Вздох.
— Тоже уничтожены.
О каком конкретно синтетике сожалел он, было ясно без слов. Джефи откинулась головой на подушку и глубоко вздохнула. Она убила еще... скольких? Пошел ли счет на миллионы? Решение принять сторону кварианцев в их конфликте с гетами, что повлекло за собой гибель последних, теперь казалось ей пророческим.
— Мне пришлось так поступить, — безучастно произнесла она. Не оправдываясь, извещая.
— Думаешь, я тебе сейчас обвинительный приговор зачитаю? — он взял её за руку, переплел пальцы. — Во-первых, я лучше других знаю, какой ценой тебе даются подобные решения. Во-вторых, хоть ты и можешь вспомнить про субординацию, говорить об этом сейчас мы не будем, коммандер.
Вот поэтому ей и нравилось быть с ним. Он давно успел выяснить, где находится предел её сил, и не переступал черту. Он, хорошо улавливая настроение Джефи, легко переходил с ироничного тона на серьезный, и неизменно доказывал ей то, что на этой войне она сражается не в одиночестве. Личной войне, начавшейся задолго до появления Жнецов, не завершившейся и сейчас.
Шепард не стала спорить.
— Про нее чаще вспоминал ты. Сам-то не пострадал?
— Пара царапин.
— Наконец-то научился исполнять приказы начальства.
— Ну да, теперь могу до конца жизни винить себя и за то, что улетел.
— Этим и занимался весь месяц?
— Почти... Знаешь, я заметил. — добавил он, помедлив.
— Что? — удивленно спросила она.
— Когда ты улетала, то сказала, что вернешься так быстро, что я и не замечу твое отсутствие. Заметил.
Если бы она могла видеть, то дотронулась бы сейчас до его колючей щеки. Но представив, что нужно будет слепо шарить пальцами в воздухе... Вместо этого она чуть сильнее сжала его руку.
— Ничего и никогда не идет по плану...
Жизнь Шепард в новом мире, напоминающем стол, у которого отвалилась одна из ножек, началась.

Очнулась она далеко не в самый лучший для пост-военной Галактики момент. На большинстве планет царила разруха. Преступники, прекрасно понимая, что СБЦ и Совет сейчас заняты проблемами посерьезнее, не стеснялись в своих действиях. Особенно процветало мелкое воровство и нередко выходило так, что эвакуированная ранее семья находила свой дом, если не разрушенным или сожженным, то обчищенным. Воровали все, вплоть до одежды и мелких безделушек. Черный рынок вышел на новый уровень беззакония, цены на запасы продовольствия взвинчивалась до предела, а заботливо отвоеванная у Цербера Омега вновь вернула себе звание главного пристанища для бандитов всех мастей. Ремонт ретрансляторов требовал времени и средств, но это сложно было объяснить тысячам представителей других рас, которые бесстрашно сражались в Последней Битве, а сразу после нее застряли в пределах Солнечной Системе, не имея возможности вернуться домой.
Как грибы после дождя, начинали возникать неудобные вопросы, адресованные выжившей героине. В кратком пересказе, они звучали так: "Спасибо, конечно, что вы спасли нас, но нельзя ли было спасти нас без разрушения ретрансляторов? Может, были какие-то другие варианты? А синтетики? Сперва геты, затем все остальные синтетики... У вас предубеждение к ИИ?"
"Да, другие варианты были", - хотелось ответить им Шепард, - "Вы могли стать наполовину киборгами. Ах да, еще я могла бы управлять Жнецами, а после сойти с ума и убить всех. Надо было остановиться на полукиборгах. Ни-ка-ко-го предубеждения".
Однако, про беседу с прозрачным мальчиком она предпочитала не распространяться, не без оснований полагая, что её могут записать в сумасшедшие. Слепая и сумасшедшая. Всегда может стать хуже.
Добавляли проблем и кроганы. Когда стало окончательно ясно, что чуда не случилось, а генофаг, в отличии от вещей беженцев, остался на своем месте, разъяренный Рив публично дал клятву убить Шепард. Убить наиболее мучительным способом, предварительно надругавшись. Красочное описание предстоящего действа, записанное с его слов, заняло пять с половиной страниц в одном из известнейших "желтых" изданий. Джокер зачитал Джефи статью вслух, не преминув вставить несколько личных комментариев. Остаток того вечера они провели обсуждая, что стоило бы сделать с самим Ривом. Не один раз прозвучало словосочетание "вставить и повернуть".
У дверей палаты Шепард, во избежание покушений, пришлось выставить охрану.
Мог саботаж привести и к новой масштабной войне. Не привел только потому, что даже одержимые жаждой мести кроганы понимали простую истину - их осталось слишком мало. Без лекарства любой крупный вооруженный конфликт автоматически стал бы причиной окончательного вымирания кроганской расы. Саларианский ученый, возможно, сумевший бы спасти положение, ученый, официально считавшийся мертвым, находился где-то за пределами сломанного ретранслятора. О нем Шепард тоже предпочитала никому не рассказывать. Почти никому.

Часть вторая.

— Знаешь, я догадывался, что в этой истории был подвох, — без тени укоризны произнес Джокер, выслушав правдивый рассказ обо всем, что случилось на Тучанке. — Ты слишком спокойно говорила о смерти Мордина. И на Рива с обвинениями бросаться перестала.
— Зато теперь меня ненавидят все кроганы.
Пока шла война, Шепард не заостряла свое внимание на том, скольким расам успела насолить. Две вымершие, одна на грани. Почти как её флэшбеки перед неслучившейся смертью. Она задумчиво прочертила указательным пальцем три кривые линии на одеяле, что, разумеется, не укрылось от взгляда Джокера.
— Как звездочки за сбитые корабли?
— Вроде того.
— До Жнецов тебе все равно далеко, коммандер.
Она издала короткий смешок.
— Умеешь утешить, лейтенант.
Они называли так друг друга по привычке, прекрасно понимая, что ни один из них на военную службу уже не вернется. У Шепард, в первую очередь, не было возможности, у Джокера не было желания. Он не мог и представить, что когда-нибудь станет подчиняться приказам другого капитана. Его любимая девушка осталась без зрения, его корабль, его обожаемая "Нормандия" осталась... Сказать "без души" было бы излишним пафосом, душа у "Нормандии" имелась и до того, как на корабле появилась СУЗИ. Скорее, Нормандия осталась с разбитым сердцем. Джокер предполагал, что теперь корабль, заточенный исключительно под сражения, да и еще и столь "неудобный" для начальства Альянса из-за своей невероятной популярности, тихо спишут на Землю. Сделают своеобразным музеем, возможно. Думать об этом было больно. Кощунственная это идея, делать музей из чужого дома. А Нормандия была для него и Шепард именно домом, убежищем, куда ты возвращаешься после тяжелого дня. Джефи не задавала вопросов о судьбе корабля, но наверняка и без его ответов понимала, как обстоят дела. В те редкие минуты, когда они оба умолкали, погружаясь в океан Печали, был там и общий остров "Судьба Нормандии".
Не имел он представления и о том, куда отправили на исследования тело СУЗИ. Забрали её ("Не её, пустую скорлупу-вместилище") на следующее же утро после разгрома Жнецов, воспользовавшись моментом, когда на борту остались только инженеры - остальные либо были в больнице, расспрашивая врачей о состоянии Шепард, либо помогали вытаскивать из-под завалов раненых.
А если бы он и был там в тот момент, что бы это изменило? Инвалид не может драться с солдатами, а его доводы... Что он мог им сказать? "Она была живая, она полностью осознала себя, её тело нужно похоронить"? Звучит нелепо. Пройдут десятки лет прежде чем кто-то, держа в уме историю войны с гетами, решится наделять программы интеллектом. Сейчас ему нужно было полностью сосредоточиться на заботе о Шепард. Ему _хотелось_ заботиться о ней. Раньше, оставаясь с ней наедине, он забывал о своей болезни. Получится ли отплатить тем же?
Он, несомненно, был лучшим пилотом, пилотом от Бога. Пилотом, который не верил в Бога, поскольку просто не должны существовать боги, придумывающие такие штуки, как синдром Вролика или слепота. Пилотом, который любил бездонность космоса, миллиарды звезд, сияющие туманности, и, особенно, чувство абсолютное свободы, посещавшее его каждый раз, когда он прокладывал маршрут на звездной карте. Но с тех пор, как в его жизни появилась Джефи, Джокер прекрасно знал ради кого он без промедления готов отказаться от этой свободы. В её глазах он и сейчас видел все звезды и все туманности.
Он до сих пор смеялся, вспоминая как выпучил глаза альяновский "бумажкоперекладыватель", когда увидел его прошение об отставке.

Джефи обняла руками худые колени, съежившись в комок. Джокер придвинулся ближе, провел рукой по её плечу, погладил по каштановым волосам. Сразу дотронуться до волос было нельзя, она должна была успеть понять, что сейчас к ней прикоснутся, иначе отшатывалась, как человек, на которого напали со спины в темном переулке.
Синдром Вролика был врожденной болезнью, Джокеру просто не с чем было сравнивать свои ощущения.
Джефи прекрасно представляла, чего именно лишилась.
— Я свяжусь с Мордином, как только ретрансляторы снова начнут работать, — пообещал Джокер. — Готовься к тому, что тебя начнут будить среди ночи и спрашивать о количестве сердец, печеней, и селезенок в человеческом организме.
Шепард, несколько расслабившись от его прикосновений, добавила тихо:
— Еще он будет мне петь.
— Дурным голосом, на всю больницу.
Она фыркнула.
— Ничего ты не понимаешь в голосах, мне его пение нравится. А есть сведения, когда ретрансляторы починят?
— "В ближайшее время", как сказано в официальном обращении от командования. А если командование не называет конкретные сроки...
— ...То это значит "мы сами понятия не имеем, отвяжитесь", — Джефи раздраженно стукнула кулаком по кровати. — Кучка идиотов. Починят они, как же... Не раньше, чем Жнец на горе свистнет.

Она была излишне пессимистична в своих прогнозах (не без причины), но между этим разговором и встречей с Мордином, пролегала длинная извилистая дорога из совсем иных встреч. Иногда приятных, иногда...
Иногда таких, как встреча с Кайденом.

Часть третья. (здесь сильно не любят Кайдена, предупреждаю)

— Это он вытащил тебя из-под завалов, — сообщил Джокер, нисколько, впрочем, не рассчитывая, что это заставит Шепард изменить свое отношение к свежеиспечённому Спектру.
Джефи глухо застонала и уткнулась носом в подушку. Более неудачного кандидата на роль её спасителя найти было сложно. Нельзя сказать, что Шепард недолюбливала Аленко. Можно сказать, что она его презирала, не доверяла ему, и неизменно ускоряла шаг, проходя мимо его каюты. В те далекие времена, когда главной угрозой для галактики считался Сарен, Джефи случилось переспать с Кайденом. Он в тот момент сыграл роль мотивирующего пинка, призванного продемонстрировать Джокеру, что субординация не такой уж непобедимый монстр. К сожалению, Кайден расценил произошедшее совсем иначе, и с того дня при любом удобном случае смотрел на коммандер глазами некормленого щенка." Хозяйка, я все еще жду тебя", — говорил этот взгляд. — "Хозяйка, почему ты не видишь, какой я хороший?". Все разумные доводы разбивались о скалы наивного взгляда в первые же пять секунд и, в конце концов, Джефи привыкла отделываться в разговорах с ним максимально нейтральными фразами, проигрывая в голове простенькие мелодии, чтобы совсем не заскучать.
Она была очень благодарна Церберу за краткую передышку в их с Кайденом общении. Тогда, на Горизонте, Кайден выдал себе весьма точную характеристику. Он был человеком Альянса. Джефи являлась своим собственным человеком, кроме тех случаев, когда ей хотелось назвать себя человеком Джокера. Она быстро кивала, признавая себя гнусной предательницей и сторонницей террористов, рассчитывая, что встречается с мистером "Погладь Меня" в последний раз.
"Bat-caaat, bat-caaat" - вертелась у нее в голове привязчивая песенка из прошлого века.
Стороннему наблюдателю сцена расставания могла показаться трагической.
Но, разумеется, так просто все решиться не могло. Кайден вернулся с новыми силами, с новыми обвинениями в пособничестве Церберу, и, куда без этого, с фирменным взглядом. Только текст немного изменился. "Я очень великодушен и готов простить тебя. Позволь простить тебя и безответная любовь запылает с новой силой".
Это была действительно страшная угроза.
— Он восторженно кричал, когда нашел меня? — мрачно поинтересовалась Шепард.
— Счастлив был, это точно.
— А сразу после этого занялся раздачей интервью, где нарек меня своей судьбой?
Джокер засмеялся.
— Нет, что ты. Он еще столько добра не нанес Лондону. К интервью приступит только после того, как снимет с дерева последнего котенка.
— И ты оставишь меня наедине с этим ужасным человеком?
— Коммандер, ты справишься. Мне нужно сходить за...
— Попкорном. — перебила Джефи.
— Почти. За едой. Если каким-то чудом найду попкорн, то обязательно захвачу и его.
Он ушел, напоследок поцеловав её в уголок губ. Шепард тяжело вздохнула. С недавних пор, ей было сложно оставаться в одиночестве. Незаметно проскочив стадию отрицания в лесенке "прими свое горе", она перешла сразу к агрессии, злясь на собственное тело.
"Как ты могло меня так подвести?" — мысленно негодовала Джефи.
Всю жизнь полагаться на себя, будучи уверенной, что даже если предаст последний друг, все равно выкарабкаешься, выползешь, выживешь, и оказаться в зависимом положении. Ей хотелось умереть каждый раз, когда медсестра участливо спрашивала: "Накормить вас сейчас?".
"Нет, не накормить, я все сделаю сама, я должна всегда и все делать сама, должна, должна, должна..."
От бессмысленного повторения раскалывалась голова, от сочетания физической и душевной боли хотелось сделать себе еще хуже, наказать за бессилие. Расцарапать руки в кровь, к примеру. Почему бы не расцарапать, крови все равно не увидишь. От полного погружения в депрессию её спасало только присутствие Джокера, но присутствие Кайдена...
Он сел на стул для посетителей, не нарушая правила приличия, сохраняя должное почтение. Похлопал её по плечу, оставаясь в рамках допустимого. От его рук пахло среднестатистическим мылом и стандартным мужским одеколоном (на упаковках таких, как правило, печатают надпись "свежесть"). Шепард без труда могла представить себе лицо Кайдена. Тщательно уложенные волосы, нахмуренные брови-домики, взгляд, в котором на этот раз горит: "Мне Так Жаль".
— Мне так жаль, — произнес Кайден скорбным голосом, не дождавшись от Джефи первой реплики. — Не верю, что это случилось с тобой.
— Случилось.
— Лучше бы на твоем месте оказался я.
"Да, так было бы намного лучше".
— Не говори глупостей, - безразличным голосом ответила она. "Не говори глупостей, ты никогда не добрался бы до Катализатора. Ты даже до луча не добрался, помнишь?"
— Ты не должна терять веру. Врачи делают все, что могут, они обязательно найдут способ справиться с...
— Со слепотой. Не бойся называть вещи своими именами.
—Я подумал, что тебе может быть неприятно лишний раз слышать об этом, - объяснил Кайден, замявшись. — А помнишь, как ты навещала меня в больнице?
"Да, отлично помню. Мир висел на краю, а ты даже не пытался быть сильным. отказываясь понимать, что паника в коллективе распространяется быстрее, чем слухи о личной жизни капитана".
— Конечно.
— Может, ты не поверишь, — вдохновленно продолжил вещать Кайден. — Но в тот момент мне стало лучше от одного твоего присутствия. Поддержка близких, это действительно важно для больных. Не умаляя достижений медицины, я считаю, что именно любовь родных людей помогает вернуться с того света... Не забывай о том, что ты любима, Шепард...
"Черт побери, что ты несешь?". Джефи попыталась воспользоваться прежним методом общения с Аленко, но слова всех песен, как назло, вылетели у неё из головы, и оставался только проникновенный голос Кайдена, штопором ввинчивающийся в виски. Она выхватывала отдельные фразы.
"Гордость армии".
"Даже Явик скучает по тебе".
"К свадьбе обязательно снова начнешь видеть".
"Я буду часто к тебе заходить".
Она терпела. Руки её, возможно, уже были окутаны голубоватым сиянием, верным признаком приближающегося бешенства, но она молчала. Ровно до тех пор, пока не задала себе один очень важный вопрос.
"А зачем, собственно, мне это терпеть?"
Он больше не был частью её команды, а другом не был вообще никогда. На войне допустимо объединяться даже с бывшими врагами, не говоря о безнадежно влюбленных нытиках, однако, война закончилась.
"Я могу не делать вид, что все в порядке," — осознала Шепард и искренне улыбнулась, наслаждаясь этой маленькой частичкой свободы.
— Иди на хуй, Кайден, — спокойно произнесла она, вскинув голову.
— Ч-ч-что?
— Иди на хуй, — повторила она, мило (ей казалось, что мило) улыбаясь. — Ты несешь чушь, нет больше моих сил это слушать. Пойми наконец, я тебя не люблю. Даже как брата. Даже как троюродного брата или четвероюродную тетушку из Миннесоты. Исчезни из моей жизни!
— Шепард, что ты такое говоришь, одумайся! — судя по голосу, он был донельзя шокирован.
И тогда она ударила биотикой. Удар, конечно, вышел слабым, а недавно сросшиеся кости в руках окатили волной боли, протестуя против неожиданных физических нагрузок, но и этого удара оказалось достаточно. Судя по раздавшемуся глухому звуку, Кайден упал со стула, приложившись затылком об пол. Встав на ноги, он, возможно, собирался добавить к сказанному что-то еще, но Шепард, выставившая руки вперед и накапливающая силы для нового нападения, к разговорам не располагала. Потоптавшись несколько секунд на одном месте, Кайден шумно выдохнул сквозь сжатые зубы, и ушел, позволив себе хлопнуть дверью напоследок. Джефи опустила руки, попыталась перевести дыхание. Конечно, он, скорее всего, придет снова, придумав её "неадекватному" поведению тысячу оправданий. И все-таки теперь она знала, что хоть что-то может контролировать в своей новой жизни. Что в ней стало на каплю меньше лицемерия.
Когда в палату вернулся Джокер (без попкорна, зато с её любимыми фруктами в пакете), то нашел Джефи спящей. На лице её все еще блуждала улыбка.

Часть четвертая. (теперь с Явиком)

На удивление ценной вышла другая встреча, которой могло не произойти. Шепард не была уверена, что Явик, живое воплощение мести и сарказма, захочет её увидеть. С ним Джефи никогда не враждовала, хотя и не одобряла радикальность большинства его суждений, как и навязчивую пропаганду идеи выкидывания неугодных в шлюз. Она говорила с ним, как с равным. Он видел в ней нечто большее, чем обычного человека, коих по умолчанию считал низшими существами.
Шепард нравилось в Явике то, что он не просил сочувствия. Даже оставшись последним протеанином в Галактике, он не выглядел сломленным. Озлобленным - да, но твердо стоящим на ногах. По мнению Джефи, это было достойно уважения. Она не стремилась ковыряться в душе Явика, продираясь сквозь заросли ненависти, боли, одиночества и презрения, предоставив ему возможность привыкать к новому циклу без давления со стороны. Кажется, он был благодарен за это.
Он был рядом с ней у луча, это ему она кричала: "Мне важно знать, что хотя бы кто-то выбрался отсюда живым". Кажется, в тот момент в его взгляде мелькнула симпатия. Для оставшегося в прошлом цикле Явика-командира, было важно то же самое.

Разумеется, Джефи хотела бы встретиться с ним. Он, умевший передавать изображения из объективной реальности прямиком в мозг, он, способный общаться одними прикосновениями, мог хотя бы ненадолго, хотя бы на несколько минут стать её проводником в мир видящих. Показать, каким стал мир. Показать, какой стала она сама. Ощупывая лицо, она находила рваные края порезов. Постоянный стресс, постоянная озлобленность, недавний инцидент с Кайденом - все это по-прежнему заставляло её кожу пестреть шрамами. Когда-то в другой жизни она со смехом отклонила предложение Чаквас об операции.
"— Я не настолько плохой человек, доктор, чтобы покрыться ими целиком, а когда их мало, то выглядят красиво".
"Получи шрам за каждый дурной поступок" - в этом было что-то от сказки про Пиноккио. От истории про Дориана Грея - если посмотреть с другой стороны. Проводила ли подобные параллели Миранда, превратившая её в это чудо кибернетики? Надо было спрашивать раньше, мертвые плохо умеют отвечать на вопросы. У Шепард появилось слишком много времени, изрядная часть которого тратилась на крики в пустоту. Однажды она несколько часов мучила себя вопросом: "какого цвета простыня на постели?". Цвет не имел значения, ей требовался повод лишний раз ткнуться носом в собственную ущербность.
"Ты не знаешь даже этого, на что ты годишься. Молчи, не спрашивай о том, какая погода за окном, что за вещи тебя окружают, какое время на часах. Не показывай свою слабость.
Твоя слабость и так известна всем".

Появление Явика застало её врасплох. Предупреждать о визите заранее он, конечно, не счел нужным, вместо этого эффектно появившись на пороге в тот момент, когда Джокер отправился обсуждать с врачами результаты последних анализов именитой пациентки, а сама Джефи дремала, видя во сне плотно клубившийся сигаретный дым.
— Мне нужно поговорить с вами, Шепард. — сказал Явик, по своему обыкновению не допуская мысли, что ему могут отказать.
Он был все таким же, в его голосе звучал металл и чувствовалось презрение ко всем созданиям, среди которых приходилось существовать. Был таким же, но с оттенками нового. Джефи казалось (а теперь ей куда больше, чем прежде, приходилось полагаться на интуицию), что Явик пребывал в растерянности. Он меньше других верил в их победу, поскольку видел гибель собственной цивилизации. Страстно желая мира, мести за всех, кого знал он, и за тех кто был до, безымянных солдат каждого из Циклов, он не представлял, чем может занять себя в мире, где не было войн. В некотором смысле он тоже блуждал в темноте.
Он рассказал ей о том, что ремонт ретранслятора Солнечной Системы близится к завершению. Что город "Лондон" постепенно поднимается из руин. Что он изредка встречается с "маленькой азари". Что у него самого часто пытались брать интервью и несколько раз это заканчивалось плохо для журналистов.
В его голосе плескалась горечь. Шепард не сомневалась, что он часто представлял себе, как из руин поднимается не чужой для него "Лондон", а родные города Империи.
"Не рассказывай мне, что происходит, покажи!" — хотелось взмолиться Джефи, но они с Явиком были похожи еще и тем, что никогда и ничего не просили у других.
Она говорила, как ни в чем не бывало, легкими движениями смахивая со лба отросшую челку.
"Ничего не выйдет, скоро он просто попрощается и уйдет. Ну и пусть!" — упрямо думала она.

— Дайте мне свою руку, капитан, — сказал Явик, когда все темы для светской беседы уже были перебраны.
— Ты не обязан, — тихо ответила Шепард, царапнув ногтями по-какого-же-она-цвета-черт-возьми-простынке. — Жалости мне не нужно.
— Жалость унизительна, мне вы можете не рассказать об этом. Я предлагаю вам это потому, что вы справились с возложенной на вас задачей.
"Месть умеет быть благодарной, да?"
Произносить это вслух она не стала. Зная вспыльчивый характер Явика, передумать он мог и без неуместных шуток со стороны. Просто протянула вперед руку, затаив дыхание. Пальцы Явика были влажными, видимо, недавно мыл руки в больничной туалете, избавляясь от ненужных ему эмоций пациентов. Шепард едва успела подумать об этом, как в голове случился взрыв.
Видения посылаемые протеанскими маяками, были хаотичны и врывались в голову все разом, перемешиваясь в шизофреническую кашу. Явик действовал иначе, уверенно ведя её по дороге из картин настоящего, как по ковровой дорожке в галерее. Он показывал только то, что считал нужным, затенив собственные эмоции. Это было излишней осторожностью, Шепард в тот момент не было никакого дела до его тайн. Она видела! Не вспоминала, перебирая выцветающие осколки прошлого, а видела, ярко, живо, красочно. В Лондоне было солнечно. Вместе с Явиком она прошла по улицам города, жадно ловя взгляды случайных прохожих. Она видела, как, тихо ругаясь, вставлял новое стекло в окно дома седой усатый мужчина. Как азари целовалась со светловолосой девушкой, сидя на обломках одного из Жнецов. Как переругивались кроганы, деля между собой завернутое в бумагу мясо. Как маленькая девочка с царапинами на носу, гладила исхудалую собаку. На такие мелочи обычно не обращаешь внимания, но насколько же ценны они были для неё теперь, после бесконечных дней в темноте. В парке на ветках переговаривались потрепанные птицы. Скамеек почти не осталось, трава превратилась в пепел, а стволы деревьев, после попадания снарядов, кренились под самыми разными углами, но сквозь черную выжженную землю пробирались свежие ростки. Дорога под ногами пестрела ямами и вмятинами от взрывов, мимо с грохотом проносились "Мако", нагруженные строительными материалами. Пешеходы перепрыгивали через упавшие фонарные столбы, вездеходы проезжали по ним, не замечая препятствий. Лондон больше не был серым и мертвым, каким она помнила его. Лондон участвовал в новом проекте "Лазарь" и Шепард не сомневалась, что пациент выживет.
В светлом небе по-прежнему висела развороченная Цитадель, облепленная кораблями разных флотов, словно мухами.
"Там меня и нашли, под бетонными плитами".
Она смутно помнила, как в забытье кашляла от серой пыли, набивавшейся в лёгкие.
Цитадель ещё оставалась серой. Возможно, её восстанавливать не стоило, кому захочется жить в огромной братской могиле, одновременно служившей штабом врагу.
Но вокруг кипела жизнь. Этот был мир, к спасению которого она приложила столько усилий. Пожалуй, он стоил того.
Показав его, Явик сузил возможность обзора до размеров палаты. Наконец-то Шепард смогла как следует рассмотреть свою тюрьму. Светлые занавески на окне, потолок с косыми трещинами, матовая дверь в ванную, коричневое кресло, в котором обычно сидел Джокер, пара стульев с высокой спинкой, несколько букетов цветов на прикроватной тумбочке, белая ("так и думала, что она белая") простыня на постели... Джефи нарочно сосредотачивалась на мелочах, собираясь с духом, чтобы посмотреть на саму себя.
В мертвенно-бледной женщине, конечно же, угадывались знакомые черты. Джефи отлично знала эту складку у губ, изгиб бровей, и родинки на шее. Волосы, воспользовавшись тем, что им реже стали устраивать свидания с расческой, распушились больше обычного. Шрамы прочертили несколько лишних линий на щеках. В целом, она видела перед собой нарисованную рукой талантливого художника копию. Когда-то в другой жизни, один мужчина сказал ей: "У тебя глаза цвета предгрозового неба". Теперь об этом не могло идти и речи. Глаза копии были красными и воспаленными, с лопнувшими сосудами, из-за чего темнее казалась радужка. Зрачки казались воротами в подземный туннель. За несколько жизней до комплимента про небо, мать, тогда еще пытавшаяся сделать вид, что ей есть дело до Джефи, притащила той в подарок куклу. Кукла была блондинкой, знала несколько десятков запрограммированных фраз из разговорника светских львиц и сносно могла изобразить модельную походку. Джефи никогда не испытывала желания играть с куклами, однако с подарком могла бы смириться, если бы не взгляд блондинки. Он был пустым. Чем больше Джефи смотрела на куклу, тем больше убеждалась в том, что с ней ведет светскую беседу пустота. Подарок был вниз головой закопан на заднем дворе, из-за чего восьмилетняя Джефи долгое время оставалась без ужина. Эта история давно осела в одном из сундуков на чердаке памяти, но сейчас были раскопана вновь.
"Я - пустая. Я - кукла".
Женщина на постели открыла рот, как будто собиралась закричать. Явик скривил губы (она чувствовала его движения как свои), дернулся, явно намереваясь разорвать связь, избавиться от женской истерики в голове.
"Подожди! — мысленно крикнула ему (себе) Джефи. — "Покажи Джокера!"
Эмоциональная блокада была прервана и Шепард передалось чужое глухое раздражение, сожаление, что она оказалась неспособна принять реальность. Но отказываться он не стал.
Джефи хранила в голове образ Джокера. Образ пытался расползаться под воздействием времени, но она считала, что помнила достаточно точно. Тот, кого показал Явик, несомненно, был не копией, настоящим. Изменившимся. Худее раза в два, чем тень с её воспоминаний, с мешками под глазами, с первой сединой в коротких волосах - кепку он больше не носил. Её сердце переполнилось щемящей нежностью, и в эту минуту Явик отпустил её руку. Нежность претила ему больше, чем отчаяние.
Врезавшись в темноту, как врезается в стену машина на полной скорости, Шепард жадно глотала ртом воздух. Её тошнило, будто хотелось выблевать лишнее из того, что она увидела.
Голос Явика долетал откуда-то издалека.
— Шепард, вы хотите жить? — бесстрастно спросил он.
Несколькими мгновениями борьбы с тошнотой спустя, она попробовала ответить.
— Хочу. К чему этот вопрос?
— К тому, что в данный момент, вы не живете. Существуете, боясь принять правду целиком. Вы застряли между воспоминаниями о прошлом и мечтами о будущем, в котором ваши глаза перестанут быть пустыми. Правду нельзя принимать по одной ложке в день, в малых дозах она становится отравой. Скорее всего, вы никогда не сможете видеть.
— Что же мне теперь, отказаться от надежды? — огрызнулась она.
— Не делать её ключевой составляющей. Вы были надеждой этого Цикла, ваши действия вдохновляли других на борьбу. — в тоне голоса читалось "я так и не понял, почему это происходило". — Это светлая сторона надежды, вы же сейчас находитесь на оборотной. Учитесь быть слепой, а не ждите чудесного исцеления, которого может не случиться.
— Если ты думаешь, что это так просто...
— Так же просто, как быть последним представителем своего рода. — парировал Явик.
"Я говорю с тобой как с равной, цени это", — слышала Джефи.
— Были ли среди людей те, кто прожил жизнь достойно, несмотря на слепоту? — спросил он, после недолгого молчания.
— Конечно.
— Все ли из них были слепы с рождения? — продолжил он, угадывая какой аргумент она может привести в защиту своего бездействия.
— Нет. — неохотно признала Шепард.
Благодаря школьному курсу истории, она знала про них - композиторов, писателей, философов. С легкостью могла представить и тысячи солдат прошлых войн, у которых не было шансов прозреть. Скольким из них после случившегося удавалось почувствовать себя счастливыми? Кому-то это должно было удасться. Она могла стать одной из таких?
Задумавшись об этом, Джефи пропустила момент, когда Явик коснулся указательным пальцем её плеча, считывая эмоции.
— Вы поняли мою мысль. Хорошо. — произнес он удовлетворенно. — Запомните еще одно. Я успел заметить, что вы справлялись лучше, когда сражались ради благополучия отдельных людей, а не Галактики в целом. Эгоистично, но... приемлемо. Поступите сейчас так же.
Джефи прекрасно понимала, о чем он говорил. Не понимала другого. Как все это время Джокеру удавалось любить копию со стеклянными глазами. Он надеялся, что настоящая Джефи сможет вернуться? А может, она и сейчас настоящая, только, как верно заметил Явик, не может принять себя? Клубок мыслей состоял из колючей проволоки, она не знала, с какой стороны следует к нему подступиться. Часть Джефи свернулась в другой клубок и беззвучно плакала о потерянном ярком мире, который повертели перед её носом и тут же спрятали в карман.
"После первой дозы хочется следующую. Проходили уже".
— Приму к сведению. Не прикасайся ко мне больше, - ровным голосом произнесла Джефи. Это было что-то среднее между просьбой и приказом. — Пока я не... привыкну.
— Мудрое решение.
"Будь решение другим, ты стал бы меня презирать, жук. Я сама презирала бы себя".

Явик ушел вскоре после этого. Джефи знала, что он вернется. Не для того, чтобы служить ей костылями, водя по шаткому мосту в мир, где были цвета кроме черного, а для того, чтобы говорить. Как с равной, да. Для этих визитов пока что было удобное оправдание - ретрансляторы все еще не работали, надо же было ему чем-то занять себя. Но Джефи не думала, что Явик станет прибегать к оправданиям. Кажется, она так и не поблагодарила его вслух. И зачем ей было это делать. У собеседника, умеющего чувствовать эмоции на расстоянии, есть свои плюсы.

Много вечеров спустя, Джефи впервые заговорила о планах на будущее.
— Когда меня выпишут... — она намеренно не сформулировала это как: "когда я выздоровлю и меня выпишут". — Надо будет снять квартиру.
— Да, конечно. — осторожно согласился Джокер.
— Я слышала, что есть специальные... квартиры для незрячих. С голосовым управлением.
— Ты уверена, что хочешь такую? — тихо спросил он.
Негласное табу с разговоров про её слепоту давно было снято, однако, в первый раз она вслух признавала тот факт, что с самой слепоты, вероятно, придется снять табличку "временная".
Джефи задумчиво покусала губу и ответила максимально честно:
— Скажем так, я считаю, что хуже от этого не будет.
— Но это не значит, — прибавила она, улыбнувшись. — Что я буду полагаться на твой вкус в выборе обоев и мебели.
— Боишься, что обклею стены картинками из Форнакса?
Тихий смешок.
— Не исключаю такой возможности. И... мне интересно, как поведет себя Явик, когда мы поставим перед ним стопку журналов с интерьерами квартир.

Часть пятая.

Джефи знала, что ей нужно привыкнуть. Смириться. Люди ко всему привыкают, верно? К плену, к увечьям, к потерям. Лучше приспосабливаться умеют только тараканы, которые ещё несколько вторжений Жнецов бы пережили. Самая перспективная раса галактики.
В конце концов, ей ведь есть ради кого жить, верно?
Иногда сложно было отделать от мысли, что Джокеру было бы лучше увидеть её мертвой.
И всю жизнь плакать о тебе.
Оправиться и начать новую жизнь...
Он не начинал новую жизнь в те два года, что ты провела на операционном столе в "Цербере". Теперь стал бы винить себя меньше?
Встретить кого-нибудь другого...
И упустить шанс быть с кем-то, продолжая любить мертвую тебя.
Не поседеть раньше времени.
Поседеть у твоего гроба.
Пилотировать.
Все равно уволиться и прозябать где-то на жалкую альянсовскую пенсию. В одиночестве
Война с самой собой изматывала, на каждый аргумент находилось возражение. Задавать же эти вопросы Джокеру ей не позволяла совесть. Она подозревала, что он в принципе не рассматривал варианта "мне было бы лучше, если бы ты умерла". Будь она здорова, за эту крамольную мысль, могла бы получить ссору на пару недель... Часов... Ладно, минут... Им, как и многим другим влюбленным, было сложно долго злиться друг на друга. Невидимые нити натягивались и звенели от напряжения, настаивая на сближении.
Медленно отчаянно брыкаясь, Джефи вытаскивала себя за волосы из болота. Когда кости срослись окончательно и врачи разрешили ей самостоятельно вставать с постели, она исследовала каждый уголок палаты, учась считывать информацию пальцами. Гладкое, шершавое, острое, покатое, деревянное, металлическое, холодное, горячее... Живое. Теперь ей нравилось не просто прижиматься к Джокеру, а брать его за руку и слушать пульс. Это успокаивало, дарило ощущение защищенности. А успокаиваться ей было после чего. На первых порах, забывая, где именно находится кровать, а где окно, натыкаясь на стулья и падая в кресло, Джефи со злости не раз использовала биотику, круша ни в чем не повинную обстановку. Стулья ломались, стекло в окне вылетало. Кровать держалась. Джокер говорил, что обуглившиеся местами обои выглядят даже стильно. Можно играть с самим собой в тест Роршаха.
Училась она и не только ориентироваться в пространстве. Распознавала шаги, острее реагировала на запахи, пробовала блюда на вкус, как в первый раз. Их вкус не изменился, изменилось восприятие. Поняв, что зрение выбыло из команды на неопределенный срок, остальные чувства старались компенсировать его отсутствие. "Как в первый раз" казалось далеко не только еды. Когда Джокер решился поцеловать её, Джефи почувствовала себя так, словно по её венам пустили ток. Раньше она любила целоваться с открытыми глазами, разглядывая лицо партнера. Теперь всегда закрывала, не желала, чтобы Джокер, даже случайно, в такой момент ловил своё отражение в бессмысленно-пустых зрачках.
Когда же дело дошло до более серьезных вещей... Джефи могла бы понадеяться, что в палате хорошая звукоизоляция, но на самом деле ей было все равно. Пусть слушают. Да, слепая спасительница мира все ещё получает удовольствие от секса. Обломитесь.
Она вспоминала увиденный мельком оживающий Лондон, то с гордостью за своё деяние, то со злостью на всех незнакомых жителей города - бодрых, полноценных, безразличных. Они получили своё спасение, теперь им больше не было до неё дела. Кто она им? Не живой человек, часть военной программы, лицо с плакатов. Именно поэтому её сердце никогда не умело болеть за всё человечество.

В визитерах теперь не было недостатка.
Лиара, исполняющая обязанности Серого Посредника прямиком из комнаты местного отела, всегда приходила со свежими новостями. Именно она первой рассказала Шепард о том, что адмирала Хакета собираются (со всем почестями, само собой) спровадить на пенсию. Джефи это совсем не удивило, ей с самого начала было понятно, что в Альянсе постараются как можно скорее замести под ковер всё, что тем или иным образом, связано с войной. Пройдет несколько сотен лет, и Жнецы, вероятно, станут частью красивой сказки. С моралью. "Объединяйтесь перед общей бедой" или что-то в этом духе. Кто именно всех объединял - не суть важно. Каждая раса может придумать персонального спасителя. Маленькие ханарчики будут слушать перед сном про Бласто №756. Умилительнейшая перспектива.
— Ты становишься похожа на протеан, — осторожно заметила Лиара в один из визитов, глядя на то, как Шепард с самым серьезным видом, сосредоточенно водит пальцем по ободку кружки. — Учишься чувствовать пальцами.
Джефи сравнение показалось забавным.
— А я-то думала, что общение с Проти заставило тебя пересмотреть отношение к этой расе.
— Заставило, конечно. Но он сам... Он не такой плохой, каким привык быть.
— Собираешься поддерживать с ним связь?
— Да, наверное... С тех пор, как он запомнил моё имя, общаться стало намного легче и приятнее.
— Только не заполняй Галактику ворчливыми синими детишками.
— Шепард!
— Молчу, молчу.
Джефи даже было разрешено потрогать "тентакли" (как называл их Джокер) на голове Лиары. "Тентакли" оказались мягкими на ощупь, и, вопреки надеждам Джокера, все еще не шевелились.
— Вам нужно меньше смот... - Лиара осеклась и вовремя исправила свою ошибку. — слушать порно.
— Уже забросили это дело, — спокойно пояснил Джокер. — Слушать порно - унылое занятие. А если я начинаю пересказывать все происходящее...
— Это похоже на смесь комедии с документальным фильмом из жизни животных, — фыркнув, закончила Джефи.

Тали не приносила Джефи никакой информации, утешая по-другому. Она говорила просто и мило, часто упоминая надежду. Джефи не становилось легче от её слов, но и хуже не становилось. В конечном итоге, она была благодарна за попытки. За искренность. Именно Тали вернула ей хомяка, вычитав где-то, что присутствие домашних животных благотворно влияет на состояние пациентов. Хомяк, в прошлом космический, но теперь уже бесповоротно земной, нервничая без привычной обстановки, наматывал километры в колесе. Имени у него не было. Когда-то Джефи собиралась придумать, но это дело откладывалось и откладывалось, задания множились и множились, и, в конце концов, хомяк остался Хомяком. Зачем усложнять жизнь. Джефи удивлялась, что питомцу удалось пережить второе нашествие Альянса на Нормандию. После первого, исхудавший хомяк был обнаружен в грузовом отсеке, где пытался проделать дырку в обивке шаттла.
Скрип хомячьего колеса действовал Джефи на расшатанные нервы, поэтому по ночам безымянного выпускали на свободу. По утрам его часто можно было найти на голове у хозяйки.
— Хочешь, чтобы он заменил мне собаку-поводыря? — усмехнулась Джефи, когда взяла блудного хомяка на руки.
— Ну... Нет. Просто он милый. - смущенно заметила Тали.

— Милый, несомненно. — с кислым видом повторяла Джефи утром, выпутывая брыкающегося хомяка из своих волос.

— Что ты видела, пока была без сознания? — спросил Гаррус, разливая по бокалам вино. Лечащие врачи Шепард вряд ли одобрили бы смешивание алкоголя с лекарствами, поэтому бутылка была пронесена в палату тайком, и визитер изредка поглядывал на дверь, ожидая неприятностей. — Ждала нас в том самом баре?
— Я...
Шепард точно помнила только одно: что-то она в период забытья видела. Смерть была сном без сновидений, кома была перевалочным пунктом. Она напрягала память, но выхватывала только обрывки.
"— Ты хочешь вернуться к нему". — Уверенно заявлял кто-то печальным голосом.
Задумываться об этом было жутко. Еще одна мертвая зона сознания, не поддающаяся контролю.
— Да, я видела бар. — ответила Джефи, покусывая нижнюю губу. — Думала, что к тому моменту как вы появитесь, перепробую все напитки и начну бить посуду.
— Врешь ведь.
— Вру.
Больше они не затрагивали эту тему.
Гаррус, верный друг, он прекрасно знал, что врать без веской на то причины она не стала бы.
В какой-то момент вечера, когда тосты скатились до "за здравие пыжиков", Джефи нестерпимо захотелось пошутить, что теперь-то уж Вакариан точно стреляет по бутылочкам лучше, чем она, и это извержение черного юмора пришлось останавливать большим глотком вина из бокала.
Гаррус, верный друг, никогда не пошутил бы на эту тему сам.
С помощью Гарруса Джокер дотащил до палаты мощные колонки, подключил их к музыкальному центру и вернул Джефи один из самых важных осколков прежнего мира. Музыку. Она была меломанкой, ни один режиссер не мог снять фильмов лучше, чем те, что прокручивались в её голове при звуках любимых песен.
Тишина покинула палату окончательно.

Вега, по словам Джокера, был слишком велик для этой палаты. Широкоплечий и квадратнообразный, он с трудом протиснулся в дверь. Посетовал, что Джефи не сможет полюбоваться на его татуировку с "разьебошенным Жнецом" на ладони (позже Джокер признал, что татуировка и впрямь впечатляла). Неловко схохмил, что уж эта кровать точно должна быть мягкой. Джефи милостиво не стала усугублять его смущение предложениями опробовать кровать на мягкость самостоятельно. Джеймс, вовремя пристроенный ею в программу "N7", вряд ли терял время зря, однако, и в нем чувствовалось неуверенность ребенка, забытого мамой в крупном супермаркете. Все они - милые, дружелюбные, искренне желающие помочь сокомандники, неосознанно ждали, что вскоре Джефи поднимется с постели, каким-то образом вернет себе Нормандию, и снова будет отдавать им приказы. Чтобы, значит, можно было вздохнуть с облегчением, перестать складывать из льдинок "новая жизнь" и отдать себя в надежные женские руки.
"Это же ты. Ты возвращалась за нами с того света. Решала проблемы. Давала цель в жизни".
Как можно объяснить всем им, родным и любимым, что фокус повторить на "бис" не удастся?
Веге, несмотря на юный возраст успевшему потерять одного командира, возможно, было хуже, чем остальным. Первый умер, вторая ослепла. Начнешь верить в то, что приносишь несчастья.
— Постарайся не свалиться с карьерной лестницы, — давала советы Джефи, надеясь, что выглядит максимально не-страдающей. — Заберись повыше, а после столкни вниз несколько альянсовских чистоплюев-стукачей, в них недостатка никогда не будет. Отдельную благодарность вынесу, — мстительно прибавила она, — если сумеешь насолить нашему Аленко.
— Да, мэм, — хохотнул он. — Вам там очередную медаль выписали, мэм. А в центре Лондона памятник с вашим лицом строить собираются.
— Уродливый выйдет памятник, готова поклясться. Медаль разрешаю получить за меня, перепродать, а на вырученные деньги сделать татуировку с моими инициалами.
— Подумаю об этом, мэм.

Доктор Чаквас обследовала её вдоль и поперек, приговаривая, что обязательно найдет решение проблемы.
— Теперь-то вы назовете меня по имени?
— Капитан...
— Больше не капитан. Давайте, Карин, я хочу убедиться, что вы вообще знаете моё имя.
Доктор вздохнула, уступая просьбе.
— Джефи, вы неисправимы.
Пациентка победно вскинула руки вверх, задев локтем капельницу.
— Миссия завершена!

Стив Кортез принес ей коробку конфет и искренние заверения в своей преданности.
— Лучше бы он их Веге подарил, — сказала Джефи, шурша оберткой от третьей конфеты.
— Все надеешься их свести? — усмехнулся Джокер.
— Но Вега же с ним действительно заигрывал, признай!
— Коммандер, ты не заставишь меня думать о подобных вещах... Ох.
— Коммандер может заставить тебя думать о чем угодно.
— Ренегадка.
Ренегадка довольно мурлыкнула в ответ.

Процедуры, упражнения, визиты, сны, не оставляющие после себя воспоминаний, процедуры... В этой жизни не было ритма, у неё был вкус жвачки, которую давно уже дожевали, но отказываются выплевывать из чистого упрямства. Упражнения, визиты, визиты, процедуры.
Светлое пятно - Джокер.
Лиара могла быть трижды хорошим Серым Посредником, самую важную новость все равно принес Джокер, метафорически выбросив жвачное расписание дней в окно.
— Ретрансляторы починили, — сказал он, с плохо сдерживаемым волнением в голосе, убавив громкость в колонках.
Джефи, в очередной раз изучающая маршрут от кровати до двери палаты, замерла на полпути, покачнулась, выставив вперед руки для равновесия.
На календаре с выпуклыми цифрами, разобрать значения которых мог и незрячий, значилось "18 февраля". На часах мигало "15:46".
Ветер переменился.
Спустя сутки, на пороге больницы возник Мордин Солус, сжимающий в руках походную сумку с экспериментальными медикаментами.

 

запись создана: 19.11.2012 в 13:07

@темы: эстер, mass effect, «Неужели вы считаете, что ваш лепет может заинтересовать лесоруба из Бад-Айблинга?»

---

- А мы сейчас угорели по фильмам с Эллен Пейдж.
- Я тоже хочу какой-нибудь с ней посмотреть. Помню, что Сьюзан Бойл, победительница конкурса певчего, говорила, что хочет добиться такого же успеха. Эллен же поет?
- Нет 0_о Обычно её в фильмах насилуют или она умирает.
- Тогда добиться такого же успеха будет просто...

Нашли милейшее кафе в стиле придорожных забегаловок из американских фильмов. Там на одной из стен был Снупи, лол.

@темы: правительственные дела