Гуль, 2.10
Идет снег и... нувыпоняли. Я становлюсь однообразен, от того, как все кругом плохо.


Вот и Хиде, чтобы все сомневающиеся соснули. В добрый последний путь, солнце.
У него так забавно волосы отросли, длиннее, чем в манге. Это же надо, настолько уйти с головой в поиски, хм, лучшего друга, чтобы даже забыть про стрижку. Наверное, еще и похудел.

Приятно знать, что для гулей загробный мир существует. Да, я хочу считать, что существует, а не что это добрые галлюцинации от умирающего сознания. Пусть хоть на том свете будет с женой.
Тоука назвала его дедушкой, ох. И все воспоминания про начинающих работников кафе, вся боль мира, что там еще осталась после смерти Пратчетта.

Грядет.

@темы: тумбля, токийский гуляш

---

В эпиграф можно ставить, блять

@темы: ангст на двадцать лет вперед (с)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

@темы: замолвим слово о Сатане

---

Домучил вот АУшку про маньячного Эрена.

Автор: капрал котик
Соавторы: Dimethyl Sulfoxide
Фандом: Shingeki no Kyojin
Основные персонажи: Эрен Йегер, Армин Арлерт
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Психология, Даркфик, Hurt/comfort, AU, ER (Established Relationship)
Предупреждения: Насилие, Нецензурная лексика
Размер: Мини, 9 страниц
Описание: очень-очень АУ в современных реалиях, про психически нездорового Эрена, который сделал (или мог сделать) одну очень-очень нехорошую вещь.
Посвящение: всёзбсь.
Примечания автора: Сами пишем бесконечным тлен, сами исправляем.
Не знаю, какой из этих вариантов можно назвать "реальным". Может, первый. Может, второй. Может, оба, ведь авторы поддерживают теорию множественных вселенных.

Грани возможного

Ставлю на черное

Раз-два-три. Гонка за вашим счастьем начинается сейчас.
Она началась много лет назад и вы заранее остались в проигрыше.

Армин вернулся домой немного позже, чем обычно. Преподаватель задержал его после лекции, хотел узнать некоторые аспекты доклада, который Арлерт должен был подготовить к следующему понедельнику. Должен был, но так никогда и не подготовил. Нашлись дела поважнее.

От разговора с преподавателем Армин подвоха не ждал, как не ждал его и от собственной квартиры. Они с бойфрендом съехались недавно и только начали притираться друг к другу, однако Армин надеялся на лучшее и верил в их светлое будущее.
Может быть, — думал он по дороге домой, — Эрен додумается выбросить пакет с мусором, третий день пошел с тех пор, как мы его меняли. Будет совсем прекрасно, если он заодно догадается зайти в магазин и купить нам на ужин макарон. На смс не реагирует. Может, не дошла? Или телефон у него опять быстро разрядился, говорили же им умные люди, что с айфонами связываться - себе дороже.

Скучные размышления, скажете вы и будете правы. Но мы должны простить их Армину. Еще до того, как день закончился, его жизнь претерпела серьезные изменения.
Не в лучшую сторону.
О какой лучшей стороне может идти речь, если твой парень встречает тебя следующим образом: он сидит в гостиной, держа в одной руке окровавленный нож, а в другой отрезанную человеческую руку. Кисть руки. Отрезанную грубо, что неудивительно, ваш с ним столовый нож не всегда справлялся даже с колбасой и не был предназначен для ролевых игр в доктора Лектера. К тому же, жертва наверняка была жива в тот момент, когда утратила одну из частей своего тела, и оказывала посильное сопротивление.
Армину вовсе не было нужды смотреть на руку и применять дедуктивные способности, чтобы определить, кому она принадлежала. Мертвая девушка восседала на диване рядом с Эреном. Ее позу никак нельзя было назвать расслабленной, оставшейся рукой она сжимала подлокотник дивана. Трупное окоченение — отстранено подумал Армин, глядя на это. — Её пальцы будет сложно разжать.
Что она пыталась сделать, перепрыгнуть через подлокотник и убежать?
План её не сработал.
Горло было перерезано так же криво, как и в случае с рукой. Какой-нибудь начисто лишенный эмпатии хирург только посмеялся бы над этим косым разрезом.
Девушка в последние мгновения своей жизни явно не смеялась. Один глаз у нее был открыт, из-за чего создавалось впечатление будто она отчаянно подмигивала Армину, как человеку, до которого все не доходила некая очевидная информация. Скорее всего, сказать она хотела: "вали отсюда".
Но Армин не мог свалить. Он замер на пороге комнаты, боясь сдвинуться с места. Он уже снял обувь, и tесли бы сделал шаг в комнату, его носки быстро утратили бы свою белоснежность. Повсюду виднелись следы крови, на полу, на стене с обоями в полосочку, на кофейном столике и, конечно же, на икеевском диване, который они с Эреном с огромным трудом собирали в прошлом месяце. Армин пообещал тогда, что как только со сборкой будет покончено, Эрен сможет трахнуть его там же. Эрен сверкнул глазами и ответил, что это лучшая мотивация.
Больше на их веселом желтом диване никому трахаться не довелось.
Он стал частью места преступления, он выглядел как декорация из криминального сериала.
Но и на диване не было столько крови, сколько на Эрене. Казалось бы - перерезанное горло и отрубленная кисть, а кровью он был запачкан буквально с ног до головы. Отдельные пряди волос свисали мокрыми красноватыми сосульками.
В людях всегда находишь больше крови, чем рассчитываешь.
Заметив Армина, Эрен уронил нож, бросил на пол чужую руку и поспешно поднялся ему навстречу. На обезумевшего маньяка-убийцу, несмотря на внешние обстоятельства, Эрен не походил. Он был растерян и напуган, часто-часто хлопал ресницами, как человек, который никак не может вытрясти соринку из глаза.
— Что ты натворил? — спросил у него Армин, разомкнув пересохшие губы. Он искренне удивился тому, что смог произнести нечто связное, а не безыдейно заорал от ужаса.
— Я убил девочку, — ответил Эрен, после чего замолк, как будто не понимая, что Армин ждет продолжения истории.
За "девочку" погибшая вряд ли могла сойти. Армину не хотелось, но он все равно снова посмотрел на нее, чтобы убедиться, что рассудок его не подводит. На вид мертвой девочке было не меньше двадцати.
— З-з-зачем ты ее убил?
— Она ко мне приставала, — пояснил Эрен и снова примолк. Можно было подумать, что на этом, по его мнению, разговор следовало закончить. Главное же выяснилось. Вот труп, а рядышком причина смерти.
Армин считал иначе.
— Что произошло? Расскажи толком, — произнес он, сам не зная, откуда черпает силы, чтобы продолжать этот разговор.
— Я из магазина возвращался, когда увидел ее на автобусной остановке. Она плакала сильно, по-настоящему рыдала, поэтому я решил подойти и выяснить, что с ней случилось. Она попросилась переночевать, сказала, что ее якобы из дома выгнали и идти ей некуда. Я ей рассказал про ближайший хостел, хотел денег одолжить, но она испугалась, решила, что ее там обязательно обворуют или чего похуже сделают. Плакать снова начала. Поэтому я решил ее домой привести, оставить на ночь. Но когда мы сюда пришли и я начал для нее диван раскладывать, она ко мне полезла. По-хорошему не понимала, что отстать надо.
— И ты ее убил, — безжизненным голосом сказал Армин.
— Да.
— Но ты мог не убивать.
— Сперва ей руку отрезал, видишь. Пришлось ради этого на кухню сбегать, — ответил Эрен тем же тоном, каким мог бы сказать Армину, что попробовал склеить разбитую чашку, прежде чем понял, что дело это безнадежное, и выбросил осколки.
— Боже. Т-ты меня пугаешь. Зачем ты это сделал? — Армин не оставлял попыток добраться до какого-никакого эмоционального отклика со стороны Эрена.
— Извини, — понурив голову, сказал Йегер. — Прости, что развел здесь грязь. Я убил ее, потому что с тобой встречаюсь, и вообще, я же гей! Неужели ей так сложно было это понять!
— Но для чего ты ее убил? Ты мог сделать все, что угодно, выставить ее за дверь, запереть в комнате и уйти в другую, вызвать полицию, в конце концов. Но ты ее убил. И... зачем отрезать..?
Помимо воли, взгляд его снова устремился к отрезанной кисти.
Почти как в семейке Аддамс, но эта рука никуда побежать не сможет.
— Она ко мне в штаны лезла! Разве нормальные люди так себя ведут? — с возмущением спросил Эрен.
Когда убийца, по уши заляпанный кровью, спрашивает тебя о степени нормальности - это даже смешно. Впрочем, Армину было совсем не до смеха.
— Нет, но это не значит, что можно убивать. Зачем ты отрезал ей руку, Эрен?
Армину казалось, что если он получит ответ на этот вопрос, то дальше мозаика как-нибудь сложится. Ситуация больше не будет катастрофической.
— Чтобы она никогда больше меня не коснулась, — объяснил Эрен, понизив голос.
И вот тут Армину стало по-настоящему жутко. Он за свою жизнь успел посмотреть много триллеров, поэтому понимал, кто станет следующей жертвой. Может быть, с отрубленной рукой, может, нет. Может, Эрен оставит себе их кисти на память, прежде чем разрубит трупы и выбросит на ближайшей свалке.
Едва заметными крохотными шагами Армин начал пятиться в коридор. При этом он внимательно смотрел на Эрена и кивал при каждом его слове в знак мнимой поддержки.
— ...потом она начала орать, вот и пришлось ее убить. — Эрен вдруг нахмурился. — Ты куда собрался?
— Н-никуда. Тут крови очень много. Меня тошнит. Нужно свежим воздухом подышать.
— Выйди на балкон, а я здесь быстро приберу. Ты не можешь меня одного бросить! — угрозы в голосе Эрена не было, зато паника там точно присутствовала.
— Коридор ближе. Я носки запачкаю, если на балкон пойду, — обосновал свой выбор Армин. Он тяжело дышал и прижимал руку к губам, как человек, который из последних сил борется с подступающей тошнотой.
Эрен шагнул ближе, посмотрел умоляюще.
— Ты меня боишься? Это же я, твой Эрен.
— Ради бога, выпусти меня отсюда, Эрен, я же заблюю весь ковер, — взмолился Армин, отшатнувшись от окровавленного "своего".
— Ну хорошо, хорошо, — обойдя его, Эрен распахнул дверь в коридор, с такой силой, что створка ударилась об стену. На дверной ручке тоже остался кровавый след. Дополнительные трудности при уборке.
— Не смотри на меня так, будто я на тебя сейчас наброшусь, — укоризненно сказал ему Эрен. — Я быстро здесь приберусь, все станет, как прежде.
Армину хватило сил только на то, чтобы в очередной раз кивнуть. Миновав коридор, он, начисто забыв про обувь, открыл входную дверь, но вышел не сразу, а сперва согнулся пополам, делая вид, что пытается отдышаться.
Он прекрасно понимал, что Эрен по-прежнему наблюдает за ним.
— У меня есть таблетки от тошноты! Возвращайся потом, я их тебе дам! — крикнул Эрен ему вслед.
— Н-не знаю, помогут ли.
— Что же делать? — обеспокоенно произнес Эрен. — Ты так и будешь здесь стоять, пока я убираюсь?
— Дай мне пять минут хотя бы. — Когда Армин хотел того, его голос мог звучать очень жалостливо, вызывая ассоциации с массой бедных маленьких зверюшек. — Не каждый же день такое видишь.
— Да, конечно, — согласился с ним Эрен. — Жаль, что ты раньше обычного вернулся. Я бы успел... разобраться с проблемой. Ладно, пойду мешки для мусора поищу и тот очиститель, который мы в раковину льем, когда она засоряется. Раз помогает против ржавчины, то и с пятнами крови справится, верно?
— Думаю, да. Он в в-ванной.
— Сейчас поищу! Позови, когда тебе легче станет.

Армину не стало легче даже спустя год.

В тот момент он и вовсе думать забыть о значении слова "легче". Ему пришлось простоять в коридоре еще несколько минут, слушая, как Эрен бренчит бутылками с различными чистящими средствами. Армин не верил, что его побег пройдет удачно, и не поверил до тех пор, пока не оказался на улице, на самой обычной оживленной улице, где никто из прохожих не задумывался о том, что рядом с ними может находиться маньяк-убийца. Эрен не гнался за ним, не выкрикивал угрозы с балкона. Наверное, действительно занялся уборкой. Это, впрочем, почти не успокаивало, и Армин, несмотря на то, что туфли его остались в квартире, не замедлял шаг до самого полицейского участка. От его носков остались одни воспоминания, но о них Армин тоже совершенно не жалел.
В полиции его поначалу не приняли всерьез. Тонкий дрожащий парнишка в рваных носках, рассказывающий о том, как его парень убил незнакомую девушку? Похоже на розыгрыш или параноидальный бред. Армину пришлось выложить всю историю с самого начала, рассказав о том, как Эрен еще в ранней юности подвергся сексуальному насилию со стороны взрослой женщины, как ходил после этого к психотерапевту и исправно являлся каждый месяц в аптеку, чтобы получать прописанные таблетки.
Как он старался поправиться, но... сорвался.

Насмешливость в глазах полицейских сменилась отвращением, и Армин, немного оправившийся от шока, с тоской подумал о том, что оказал ЛГБТ+ сообществу медвежью услугу.
"Гомосексуал убил девушку!"
"Пидоры истребляют натуралок!"
"Шок! Гомосексуальный парень пытался склонить к соитию гетеросексуалку, а когда она отказала ему, отрубил ей руку и перерезал горло! Смотрите видео с места преступления только на нашем сайте!"
Армин ясно представлял себе, какие заголовки будут на следующий день пестреть в сети и украшать первые страницы газет.
Он был готов и к тому, что его обвинят в соучастии.
"Как это, ты жил с ним в одной квартире, но не заметил, что он перестал принимать лекарства?"
"Зачем надо было связываться с психом? Ты и сам такой же, точно!"
"Все вы, педики - педофилы, извращенцы, убийцы!"
Забегая вперед, можно сказать, что дальнейшее развитие событий он предугадал точно. Но разве у него был выбор? Разве мог он поступить иначе? Эрен был опасен и его нужно было изолировать от общества. Армин не собирался вместе с ним играть в Бонни и Клайда или на практике рассматривать все оттенки стокгольмского синдрома, о котором когда-то писал сочинение в школе.
Покинуть участок Армин смог только на следующее утро. Больше всего тому посодействовал Эрен, сразу же честно признавшийся в совершенном преступление и настаивавший на том, что он действовал в одиночестве. На орудии убийства отпечатков Армина не обнаружили. Полицейский, проводивший допрос, кажется, был разочарован этим фактом. Напоследок он намекнул Армину, что они с Эреном все равно оба будут гореть в аду за содомию, только Эрену выдадут котел пожарче.

На суде Армин выступал главным свидетелем и за время процесса не раз и не два мечтал о том, чтобы поменяться местами с Эреном. Когда слушание закончилось, Эрена увели под конвоем, и все, что могли делать разгневанные родственники убитой девушки, а также обычные высокоморальные граждане, это выкрикивать ему вслед угрозы. Но оставался Армин. Щуплый парень без личных телохранителей. После того, как он исполнил свою роль, рассказав обо всем, что видел в тот жуткий вечер, полицейских перестала волновать его безопасность. Тычки, плевки и оскорбления стали постоянными спутниками Армина.
Как будто вернулся в старшую школу, — печально думал он, выдирая из волос очередной кусок жвачки.
С той лишь разницей, что в школе он мог быть уверен в том, что его травят ни за что. Свою сущность, свои сексуальные предпочтения он изменить не мог. Теперь же задумывался: "правда ли, что вина за ее смерть лежит и на мне? Мог ли я предотвратить случившееся?"
Девушку звали Салли, ей было всего девятнадцать лет. Её бывший парень пообещал Армину, что убьет его ради того, чтобы Эрен понял, каково это - терять самого близкого человека.
"Даже если ты на самом деле непричастен к ее смерти".

"Если ты так сильно любил её, где же ты был в тот момент, когда она больше всего нуждалась в тебе?"
Армин не задал этот вопрос. Потому что:
"А где был я?"

Эрен смотрел на него одного, благо из его временной судебной клетки открывался прекрасный вид на первые несколько рядов скамеек в зале заседаний.

Во взгляде его было столько горячечной вины, нежности, злобы и любви, что Армину все время казалось, будто он стоит под метеоритным дождем.

Эрена признали невменяемым. Армину, чтобы понять это, не нужно было дожидаться решения судьи, достаточно было встретиться глазами с обвиняемым.

Эрена отправили в психбольницу. Второй раз за его недолгую жизнь.

Армин получил свой аналог метеоритного дождя. Едва успев покинуть здание суда сразу после вынесения приговора, он был облит алой краской. Именно краской, а не свиной кровью, о чем была его первая мысль. Способности к телекинезу у него тоже не проявились, а он был не прочь уронить огромную статую Фемиды на головы всех присутствующих.

Заляпанному краской Армину пришлось ехать домой на метро. Люди кривились и спешили отойти от него подальше, не дотрагивались до поручней в тех местах, где их коснулся он. Как будто все гомофобные идеи, витавшие вокруг него в том месяце, были выкрашены одним цветом и наконец обрели физическую форму.

Немногочисленные друзья советовали Арлерту как можно скорее уезжать из города. В идеале, ему стоило бы подыскать для жилья другую страну, но это было совсем уж за гранью возможного. Пятна крови в его квартире все еще были отлично различимы, Эрена арестовали раньше, чем он успел сходить в магазин за новыми чистящими средствами, старые с ними не справлялись. Армин не представлял, кто в здравом уме может захотеть приобрести это жилье.
"Значит, надо давать объявления для безумцев".

Со знакомым, можно сказать, родным безумцем он встретился еще один раз. Зачем - этого Армин не смог бы объяснить и себе. Отчасти потому, что он по-прежнему чувствовал вину и хотел убедиться, что Эреном все нормально. Насколько это возможно, когда ты пациент в психиатрической лечебнице.
Они разговаривали, находясь по разные стороны решетки. Опять.
— Почему ты поступил так со мной? — спрашивал изрядно похудевший Эрен, затравленно глядя на него.
— Потому что эта ситуация была опасна для всех, в том числе и для тебя. Тебе требовалась помощь, Эрен.
— Я думал, что ты меня любишь!
— Это правда! — в сердце Армина как будто ворочали тем самым злополучным ржавым ножом. — Но я не смог бы справиться один!
— С тобой мне было спокойно, всегда. Я не собирался нападать на тебя.
— Ты в любой момент мог сорваться и покалечить даже меня. Как бы ты себя чувствовал после этого?
— Ужасно. — Эрен опустил голову, но тут же снова вскинулся. — Я бы этого не сделал! И сдавать тебя в полицию никогда не стал бы! А ты сдал! Я на тебя вечно буду зол из-за этого.
— Тут тебе будет лучше, за тобой должны присматривать. — Гнул свою линию Армин. — Я стану к тебе приходить.
— Нет, когда найдешь другого, нормального. Ты обо мне и думать забудешь. Ты ту девушку совсем не знал, — с укоризной прибавил Эрен, видимо, решив, что недостаточно расстроил Армина, — а легко меня на нее променял.
— Потому что ты совершил преступление. Нельзя отрезать человеку руку, убить его и оставаться на свободе!
— Ты же знаешь, почему я такой. Про приставания знаешь и про то, сколько времени мне пришлось ходить к психиатру. Он мне говорил, между прочим, что можно постепенно сокращать количество принимаемых таблеток.
— Сокращать, а не бросать сразу. Эрен, — с отчаянием в голосе произнес Армин, — я тебя не сужу и отлично понимаю, почему ты сделал то, что сделал. Но ты меня тоже пойми, другого выхода не было. Пойми и... прости.
— Никогда в жизни не прощу. — Эрен произнес это тише и серьезнее, чем говорил до этого. Армину захотелось плакать. Плакал он почти беспрерывно, начинал день со сдавленных рыданий в подушку и заканчивал бурными слезоизлияниями в нее же. Ему даже начало казаться, что глаза его голубые не от природы, а от всемирных запасов слез, которые в них хранятся.
— Хорошо, — все-таки он нашел в себе силы ответить, — не прощай, ты имеешь на это полное право.

От разбитого сердца был один шаг до тех самых таблеток, оставшихся на память об Эрене. Их не конфисковали. Зачем? Может, кто-то из добрых-добрых полицейских надеялся, что Армин проглотит все разом.
На самом деле, он расходовал их экономно, принимая по одной перед сном. Сперва по одной, зачем увеличил дозу до двух. Это же обычное снотворное, пусть и выдаваемое по рецепту. Без таблеток Армин не мог забыть, как последний взгляд Эрена простреливал ему спину навылет.
Не прощу, не прощу, не прощу, — повторял Эрен, как заведенный.
Армин слышал эти слова каждый вечер до того, как проваливался в мир сновидений.

Хуже всего были не те сны, в которых он заново переживал кошмар случившегося.
Хуже всего были те, где...

Ставлю на белое

Армин вернулся домой пораньше, проигнорировав желание преподавателя обсудить детали доклада, который Арлерт должен был закончить к понедельнику.
Раньше он пришел не из-за дурного предчувствия и не потому что подумал про Эрена, ожидавшего его дома. Армин просто был уверен, что на текущий момент доклад оставался в столь зачаточном состоянии, что о нем стоило скорбно молчать.
До дороге домой Армин как раз обдумывал, что с докладом делать дальше и столько запросов в гугле и искусных переделок написанного другими людьми понадобится прежде, чем он будет приведен в божеский вид.
Полностью уйдя в эти мысли, Армин забыл и про ужин, на который могло не хватить продуктов, и про то, что он должен был в смс напомнить Эрену вынести мусор.

О том, что в его уютном мирке могут случаться неприятности похуже невыполненных заданий, он задумался только тогда, когда подошел к двери квартиры и услышал громкие выкрики, доносящиеся из-за нее. Кричал Эрен. Испуганно. Армину был отлично знаком этот отчаянный вид выкриков, сигнализировавших о том, что человек находится на грани истерики, поэтому он стремглав влетел в квартиру, оставив дверь открытой нараспашку.
Крики доносились из гостиной. Армин хоть и понял уже, что случилась локальная катастрофа, не был готов к той сцене, что открылась его взору. Кто-нибудь другой мог решить, что стал свидетелем измены.
Эрен сидел, а точнее, вжимался в угол дивана. Брюки его были приспущены, футболка задралась, оголив смуглый живот и полоску темных волос. По этой полоске водила рукой некая девушка, светловолосая, полноватая, абсолютно незнакомая. Настроена она была решительно, слишком решительно, раз уж продолжала игнорировать панические выкрики "Нет! Я гей, не прикасайся ко мне!".
— Что ты за парень странный, — бормотала она. — Каждый нормальный парень мечтает, чтобы ему отсосала красивая девушка. Гей? Ерунда, они совсем иначе выглядят, женственные и все такое. Расслабься уже, как будто я тебе член отгрызть собираюсь!
— Отпусти меня! — продолжал кричать Эрен, шаря рукой по столу.
Армину хватило несколько минут для того, чтобы правильно оценить ситуацию, не зря же когда-то в школе ему пророчили будущее стратега. На журнальном столике у дивана лежал нож, и пальцы Эрена в любой момент могли наткнуться на него. Чтобы бы произошло дальше - черт знает, Армин не собирался это выяснить.
Он метнулся к дивану и с размаху влепил девушке пощечину. Голова ее мотнулась в сторону, из глаз полились слезы, но Армина совсем не волновало ее эмоциональное состояние. Он посмотрел на Эрена, и увиденное настолько не понравилось ему, что в следующую секунду Армин поспешил сбросить на пол злополучный нож, защищая бойфренда от его собственных внутренних демонов. Судя по взгляду, Эрену хотелось мстить. Как эта девушка не поняла, что ей грозило?
Наверное, была пьяна.
Армин не стал церемониться с ней и почти не прислушивался к ее возмущениям. Прижимая ладонь к покрасневшей щеке, она кричала, что они оба ненормальные педики и что она заявит на них в полицию за избиение.
— Получишь встречный иск о сексуальном домогательстве, — парировал Армин.
Тащить упирающуюся девушку к двери ему было тяжело, но на Эрена рассчитывать не приходилось. Тот все так же сидел в углу дивана, злой, растерянный, испуганный. Он застегнул брюки, оправил футболку и обнял себя за плечи, молча наблюдая за тем, как Армин прогоняет из дома их незваную гостью.
Её крики еще долго слышались в подъезде, но Армину не было до них никакого дела.
Вернувшись в гостиную, он, как был, в ботинках и в куртке, сел на пол у ног Эрена и осторожно взял его за руку. Кажется, Эрена постепенно отпускало. Из взгляда исчезла злоба, и после того, как Армин несколько раз провел кончиками пальцев по его ладони, Эрен начал плакать. Это было правильно. Армин не пытался остановить его и, уж конечно, не думал, что парни не должны плакать, если им плохо. Он сидел рядом, гладил Эрена по руке и далеко не сразу решился спросить, можно ли его обнять.
— Можно, — кивнул Эрен, когда до этого все-таки дошло. — Только т-ты, пожалуйста, сначала сходи на кухню и принеси оттуда мои таблетки.
Так вот в чем было дело - он не принял дозу лекарств!
Когда с таблетками было покончено, Армин наконец сбросил верхнюю одежду и перебрался на диван, поближе к своему парню. Никому из них не хотелось идти в спальню за пледом, поэтому они накрылись курткой. Эрен положил голову Армину на плечо, дыхание его постепенно выровнялось. Армину не хотелось снова тревожить его, расспрашивая, откуда это в их доме взялась неадекватная девушка, чьими духами провоняли все диванные подушки, поэтому заговорили они совсем о другом.
— Я готов всю ночь тебя за руку держать, — тихо сказал Армин. Таким успокаивающим тоном он говорил бы с детьми, запуганными монстрами, которые существовали только в их воображении. — Если тебе от этого легче.
— Легче, правда, — искренне ответил Эрен. — С тобой не так страшно. Я чуть не совершил жуткую глупость.
Голос его дрогнул, тело снова напряглось.
— Ты про это не думай. Ты подумай про океан. Помнишь, я рассказывал?
— Да. Там спокойно, можно сидеть на берегу и слушать шум волн.
Вместо шума волн Армин услышал его громкий вздох.
— А кое-где по ночам вода светится, — подхватил Арлерт, желая, чтобы Эрен как можно отчетливее представил себе умиротворяющий морской пейзаж. — Из-за микроорганизмов, которые в ней живут. Представляешь, какая красота?
Эрен представлял. Может, излишне идеализированно, но ему очень нравилось то, что появлялось перед его мысленным взором. Рассыпанные по воде огоньки, как отражение звезд. Ночное небо, которое можно зачерпнуть в ладони. Потемневший песок, волны, безлюдный берег и ни-ко-го, кто мог бы назвать его сумасшедшим.
— Может, мы когда-нибудь накопим денег и съездим туда. Ненадолго, — мечтательно прошептал Эрен.
— Я уже начал откладывать деньги. Хотел тебя удивить. — Армин мягко улыбнулся и развел руками, мол, прости, что не получился сюрприз.
— Ух ты! — обрадовался было Эрен, но так же быстро сник. — Жалко, что приходится тратить много денег на мои лекарства. И что работать я могу только на дому.
— Ты не бойся, мы все равно обязательно поедем. Снимем комнату в каком-нибудь домике, выйдет совсем недорого.
— Будем ночью по берегу гулять, когда там людей мало.
— Поедем в межсезонье, когда там вообще малолюдно. Только мы и море, ты представь. — Армин чуть сильнее сжал его руку, тоже захваченный в плен воображения.
— Тебя это устроит? Ты не хотел бы на пляже загорать и все такое прочее?
— Я только обгораю. И шумные места не люблю. Мне с тобой хорошо, больше никто не нужен.
Эрен потянулся к нему и поцеловал в шею, ткнувшись в нее наугад. Глаза его были закрыты.
— Я тоже тебя люблю, Армин. Хочу жить с тобой у моря и представлять, что оно только для нас двоих существует. Я так рад, что мы встретились в интернете.
Интернет был похож на море во время сильной бури. Найти в нем спокойный островок и верного Пятницу, готового мириться с беспрерывной рыбной диетой, было невероятной удачей.
— И я рад, — ответил ему Армин своим особым теплым голосом. — Ты замечательный.
— Ты мог бы найти обычного парня, а остаешься со мной. Это замечательно.
— Ты и есть этот обычный парень, — уверенно сказал Армин. — У тебя бывают трудности, но это не значит, что ты бракованный.
— В школе говорили, что именно бракованный. — расстроенно ответил Эрен.
Ранние его воспоминания тоже были морем, морем после сильного кораблекрушения. Иногда на поверхность всплывало что-то ценное, то, что могло пригодиться в дальнейшем, но куда чаще это был мелкий мусор или безнадежно сломанные вещи.
— Ты сейчас вспоминаешь, как тебе это говорили? — быстро догадался Армин. — Представь, что море шумит громко и за ним ничего не слышно.
Эрен последовал его совету, более того, он представил, как бывшие одноклассники захлебываются в морских волнах. Никто не спешил им на помощь, шум волн был своеобразным гимном справедливости.
— Ты совсем меня не боишься? — спросив Эрен, придя к выводу, что мысли его опять ушли далеко от светлой тропки благоразумия.
— Нет, — просто ответил Армин, поглаживая его по жестким непослушным волосам.
Этого ответа хватило для того, чтобы демоны Эрена на время оставили его в покое. Он тихо заурчал, как большая дикая кошка.
— Я тебя никогда не обижу, — на всякий случай пообещал он, — я тебе абсолютно доверяю.
Армин поцеловал его в макушку.
— Спасибо. Спасибо, Эрен.
— Тебе спасибо, что пришел сегодня так вовремя.
После этого они некоторое время сидели в молчании. Каждый представлял грядущую совместную поездку. Они пригрелись под курткой и так и могли бы провести ночь на диване, но Армин нашел в себе силы разлепить глаза и узнать:
— Ну как таблетки, действуют? Чувствуешь что-нибудь?
— Спать немного хочется.— В подтверждение своих слов Эрен зевнул. Прикрыв рот ладонью, как его Армин когда-то учил.
— Хочешь, пойдем спать?
— Ага, — сонно улыбнулся ему Эрен, — буду тебя греть, как обычно.

Они и правда заснули, как обычно, тесно прижавшись друг к другу, умиротворенно улыбаясь, радуясь тому, что неприятная ситуация разрешилась без трагических последствий.

Все было хорошо.

Среди ночи Армин проснулся с криком и поспешно зажал себе рот, чтобы не разбудить Эрена.

До чего ужасный, длинный ночной кошмар, привидится же такое!

Во сне он увидел, что...

@темы: Эстер, Shingeki no Kyojin, «Неужели вы считаете, что ваш лепет может заинтересовать лесоруба из Бад-Айблинга?»

---

Еще кое-что про интервью Ферта, о чем хотелось бы упомянуть.

Во-первых, он не просто верит в любовь с первого взгляда, но и усиленно практикует этот подход в реальности. В свою жену и в девушку, что была до нее, он влюблялся сразу.

переглядывания с Тароном стали выглядеть еще лучше, не правда ли.
Во-вторых, что никому кроме меня не интересно, он читал Манна в юности. Манна, хаха. Человека, который умеет подготавливать к неожиданной страсти в сторону юных мальчиков.
И в третьих, это попросту отлично и созвучно моим мыслями:

@темы: тумбля, замолвим слово о Сатане

---

Немножко фигни, потому что Ферт очень мило спотыкается:

@темы: гифкопад, замолвим слово о Сатане

---

После того, как мы с Эстер посмотрели первую часть Бриджит Джонс, я пошел читать интервью Колина Ферта. УЖАСНАЯ ОШИБКА. Этот человек, черт побери, идеален и каждое интервью лишний раз это подтверждает.

@темы: Эстер, замолвим слово о Сатане, Логи

---

Малость гуля, малость кингсмена.

Total Icon Count: 15

Teasers:

001

002

003

004

005

006

007

008

009

010

011

012

013

014

015

Вопрос: Кнопка фидбека

1. Тыц		23	(100%)
Всего:		23

@темы: фотошоп сделал мне хорошо, токийский гуляш, замолвим слово о Сатане

---

09.03.2015 в 10:03

Пишет  карандаш 5Н:

09.03.2015 в 01:37

Пишет  jehan, where is your gun?:

Автор:  jehan, where is your gun?

Я даже комментировать это не хочу, простите

Боже мой
Но на самом деле грустновато, когда подумаешь, что он все-таки ушел и кончилось это плохо.

@темы: перепосты перепостов, замолвим слово о Сатане, видяшки

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

@темы: токийский гуляш

---

Гуль 2.09
Когда серия красивая, о ней хочется говорить посредством гифок.
В принципе, это по-прежнему "идет снег и скоро мы все умрем". Только некоторые уже приступили к делу.
"Сколько завещаний разом пригодилось" задумчиво сказал я, глядя на выкошенные Совой ряды оперативников.

Идеально.



Идеально.




Вы специально выпрямили руки к последним сериям, чтобы получше нарисовать нам страдания Канеки?

К этой гифке сложные чувства. После фандома Кингсмена-то (ФАНДОМ КИНГСМЕН ВЫ НИЧЕГОШЕНЬКИ НЕ ЗНАЕТЕ О БОЛИ). Иногда отцовские фигуры остаются только отцовскими фигурами.
Не оценил истерику тумблера по поводу того, что Хиде могут заменить на Тоуку. Да не будет ничего подобного, нам же в 8 серии ясно показали решительную мордочку Хиде. Он пойдет к Антейку. Жаль, что его лишили линии с завещанием, но это не странно, его тут и не повышали. Уж трагедию с Хиде, не сомневаюсь, получим сполна.
А вот дальше загадочнее. Может, под знаменитой простыней на промках ко второму сезону и правда была Тоука. Может, именно ее убьет Арима, в то время, как Канеки удастся уйти. Правда, мне страшно представить, какие необратимые изменения произойдут в его мозгу, если все будет так. Вину за смерть Тоуки он мгновенно повесит на себя, к остальным семи пудам грехов. Плюс Хиде. Плюс Амон. Его же разорвет.
Нахедканонил, что Йомо тоже из клоунов. Как иначе объяснил, что он провалил ЕДИНСТВЕННОЕ СВОЕ ЗАДАНИЕ.

@темы: тумбля, токийский гуляш

---

Паддингтон меня немного поломал.

@темы: замолвим слово о Сатане

---

"Как сделать из друга психопата и долго мутить с ним юст". Да, я тож люблю этот фильм

05.03.2015 в 13:30

Пишет  карандаш 5Н:

04.03.2015 в 22:33

Пишет  безумие джека монро:

это второй прекрасный клип по этому фильму из всех, что я видел

03.03.2015 в 21:58

Пишет  мелкий пидорас:

потому что я не могу больше молчать.
всё правда.
где у этого фандом вообще?..

@темы: перепосты перепостов, бесстыжая пропаганда, видяшки

---

Батальон

Если честно, то я рассчитывал на большее. Мораль у фильма очень мутная и даже не скажешь одобряют ли его создатели введение женских батальонов или тонко так намекают, что женщины в любом случае останутся дамами в беде, которых нужно спасать в самый последний момент.
Грустно, что охуевшую от безнаказанности солдатню мотивировал отнюдь не подвиг женщин, идущих в атаку, несмотря на то, что численное преимущество остается на стороне противника, а трое других мужиков, отодравших свои погоны. Они, конечно, молодцы и им спасибо, но тот же командир мог это сделать намного раньше. Вместо того, чтобы плакать и пить в своей избушке (решили с Лил, что бессмысленный командир наш духовный зверь, мы по жизни занимаемся примерно тем же).
То, что от революции всем было только плохо и быдло захватило все и вся тоже явное преувеличение. Ну серьезно, это смешно, не надо брать пример с семьи Михалковых. Никогда не было такого, что графья и князья сплошь прекрасные люди. Сколько можно отрицать очевидное: революции на пустом месте не случаются. Надо сильно довести свой же народ, чтобы ему захотелось царской крови.
Что в фильме хорошо, так это девушки. Они все живые и чудесные, начиная с Бочкаревой. Пока шла их подготовка, меня пробирало чаще, чем потом, когда они отправились на фронт. Особенно на моменте, когда прибежала мать одной из девушек и стала умолять ее вернуться домой.
За каждой пасторальной сценой предсказуемо следует пиздецовая, что снижает напряжение.
Адекватность среди мужского населения примерно 1 к 100. Похоже на правду. В плане "давайте посмотрим, как законный муж пинает свою бабу ногами, а потом разойдемся" ничего существенно не изменилось. Разве что сейчас процесс избиения еще заснимут на айфоны.

@темы: фильмы, закрытое общество прохождения по пизде (с)

---

вся суть добрых отношений папы-Аримы и послушного сына-Сасаки.

Это так страшно.

@темы: тумбля, токийский гуляш

---

Начал "Когда Бог был кроликом", прошло всего пятьдесят страниц, а я уже влюблен по уши.
Романы взросления по-английски: жизнь пизданута, вы пиздануты, и все вокруг так иронично, трагично и восхитительно.

Я смотрю на фотографии того времени и вижу на них себя: вот я стою перед Эйфелевой башней или перед статуей Свободы или по колено в море, улыбаюсь и машу рукой, но все эти снимки испорчены тусклым налетом безразличия и скуки, под которым даже радуги кажутся серыми.

Ее нет ни на одной из этих фотографий, и я понимаю, что она и есть тот цвет, которого им не хватает. Зато ее присутствие, словно луч маяка, освещает и сплачивает годы, с двух сторон окаймляющие этот промежуточный бесцветный период ожидания, и когда пасмурным январским утром она впервые появилась у нас в классе, она как будто и была долгожданным Новым годом, несущим с собой будущее и надежду. Правда, понимала это только я. Все остальные, ослепленные предрассудками и невежеством, в лучшем случае посмеивались над ней, а в худшем – издевались. Она была другой и пришла из иного мира. Но уже тогда то же самое я могла сказать и о себе, хотя предпочитала помалкивать. Она была моей недостающей частью, тем самым партнером, без которого игра невозможна.
***
– Я хочу стать евреем, – объявила я, и мистер Харрис окунул кусок хлеба в кипящий сыр.

– Поговорим об этом утром, – предложил отец, доливая вина в бокалы.

Мать прилегла на кровать рядом со мной. Запах ее духов щекотал мне кожу, а слова пахли дюбонне и лимонадом.

– Ты же говорила, что когда я вырасту, то смогу стать кем захочу, – напомнила я.

– Так и есть, – улыбнулась она. – Но знаешь, стать евреем не очень-то просто.

– Знаю, – грустно согласилась я. – Нужен номер на руке.

Она вдруг перестала улыбаться.
***
Я продемонстрировала изумленным одноклассникам последнюю фотографию своего кролика и триумфально закончила:

– …Вот так на это Рождество в нашем доме поселился бог.

Теперь, широко улыбаясь, я ждала заслуженных аплодисментов. Однако их не последовало. В классной комнате вдруг стало совсем тихо и очень темно. Жидкий желтый свет ламп на потолке трусливо отступал под натиском собирающихся на небе черных грозовых туч. Вдруг новенькая девочка, Дженни Пенни, громко захлопала и выкрикнула что-то одобрительное.

– Замолчи немедленно! – заорала на нее наша учительница, мисс Грогни, и от праведного гнева губы у нее сомкнулись в почти неразличимую тонкую линию.

Тогда я еще не знала, что мисс Грогни была порождением пары миссионеров, отправившихся проповедовать слово Божье в далекий и крайне негостеприимный район Африки, но, увы, вскоре обнаруживших, что мусульманские проповедники добрались туда раньше их. Я двинулась было к своей парте, но мисс Грогни твердо остановила меня:

– Стой, где стоишь.

Я подчинилась, чувствуя, как теплой тяжестью наливается мочевой пузырь.

– И ты считаешь возможным называть зайца… – угрожающе начала мисс Грогни.

– Вообще-то это кролик, – прервала ее Дженни Пенни. – Это просто такая порода, бельгийский…

– И ты считаешь возможным называть кролика богом? – повысила голос мисс Грогни.

Я догадалась, что это один из тех вопросов, на которые лучше не отвечать.

– Ты считаешь возможным говорить: «Я надела на бога поводок и пошла с ним в магазин»?

– Но так ведь и было, – слабо возразила я.

– А тебе известно, что означает слово «богохульство»?

Я смотрела на нее в недоумении. Опять это стран ное слово. Дженни Пенни уже тянула кверху руку.

– Что? – обернулась к ней мисс Грогни.

– Богохульство значит глупость, – сказала девочка.

– Нет, богохульство – это совсем не глупость.

– Тогда грубость?

– Богохульство – это, – с нажимом произнесла мисс Грогни, – оскорбление, нанесенное Богу или чему-то святому. Ты слышишь меня, Элеонор Мод? Чему-то святому. За то, что ты сейчас рассказала, в другой стране тебя забросали бы камнями.
Я поежилась, потому что совершенно ясно представила себе, кто бросил бы первый камень.
***
Она вообще плакала в самые неожиданные моменты, и, наверное, потому и была хорошей актрисой. Но вечером у себя в комнате брат объяснил мне, что Нэнси плакала потому, что была влюблена в нашу мать с тех пор, как впервые увидела ее.

Он рассказал, что Нэнси как-то на выходные поехала в Бристоль к брату (то есть к нашему отцу), который заканчивал там университет. Они отправились прогуляться по Мендип-Хиллс, а когда промерзли до костей, зашли в паб и уселись греться перед весело гудящим камином.

Нэнси заказывала у стойки пиво и лимонад, когда дверь распахнулась и в бар влетела промокшая насквозь молодая женщина, которая тут же направилась к бару. Нэнси не могла отвести он нее глаз. Она наблюдала, как женщина заказала виски и залпом выпила стаканчик. Потом она закурила сигарету и улыбнулась.

Скоро они разговорились. Нэнси выяснила, что женщину зовут Кейт, и от традиционной основательности этого имени у нее в два раза ускорился пульс. Еще она узнала, что Кейт второкурсница, изучает английскую филологию и на прошлой неделе рассталась со своим бойфрендом – порядочным придурком, сказала та и рассмеялась, запрокинув голову и открыв беззащитную мягкость шеи. Нэнси вспыхнула и ухватилась за стойку, потому что почувствовала внезапную слабость в ногах и выше. Именно в тот момент она решила, что если эта женщина не достанется ей, то должна достаться ее брату.

– Элфи! – закричала она. – Иди сюда скорее, я тебя кое с кем познакомлю!

В итоге вместо отца, заканчивавшего в то время университет, за матерью фактически ухаживала Нэнси. Это Нэнси посылала ей цветы. Нэнси звонила ей, и Нэнси заказывала в ресторанах романтические ужины. И наконец, это Нэнси писала стихи, о которых отец даже не знал и благодаря которым наша мать влюбилась в него и обнаружила «скрытые глубины» в его порой вяловатых эмоциях. К началу нового семестра наши родители успели влюбиться друг в друга по уши, а пятнадцатилетняя, совершенно запутавшаяся в своих чувствах Нэнси печально удалилась прочь, спотыкаясь об обломки своего разбитого сердца.

– И она ее все еще любит? – спросила я.

– Кто знает, – вздохнул брат.

@темы: любите книги. пусть это старомодно, но всегда взаимно.