за жизнью - смерть; за смертью - снова жизнь. за миром - серость; за серостью - снова мир
Глава тридцать вторая, где Никки встречается с Зельдой. И угадайте что? Конечно же ему нужна только она, его единственная любовь.
Глава тридцать вторая
Глава тридцать вторая
Зельда прислала мне письмо, сообщила шутливо, что мы встретимся «на месте преступления» — в «Barnes & Noble» на Уэствуд-бульваре, куда я приходил, чтобы увидеть ее много-много лет назад, где мы зависали вдвоем, после того, как впервые встретились на групповом собрании, проходившем неподалеку. Ее слова затронули какие-то глубинные струны в моей душе. Полагаю, потому что тут-то я и вспомнил, какая же она, черт возьми, остроумная и веселая. Я забыл об этом. А ведь именно это меня в ней и привлекло в первую очередь. И несмотря на то, что психологи и наставники пытались промыть мне мозги, уверяя в обратном, я точно знаю, что влюбился в нее из-за ее личных качеств, а не потому, что она знаменитость и все такое.
Черт, я даже четко помню тот момент, когда мы осознали, что влюблены друг в друга. Мы поехали вместе на пляж Пойнт Дам. Я искупался и мы говорили, говорили, говорили. В этот день она впервые призналась мне в любви. Разумеется, я ответил ей взаимностью. Я любил ее такой, какой она есть.
После этого все еще долго не летело под откос. Хотя я не имел ни малейшего понятия, что творю. Мне было двадцать один. Ей — за тридцать. Тысячи причин, чтобы не быть вместе. Это настоящее чудо, что нам какое-то время удалось сохранять нашу связь — до того, как мы начали вместе закидываться наркотиками — в тот период, когда мы мы днями и ночами смотрели фильмы, занимались любовью и не вылезали из огромной кровати в ее крохотной квартирке-студии.
Со Сью Эллен такого никогда не будет. И как бы сильно я не хотел быть с Фэллон, все равно понимаю, что и с ней меня ничего похожего не ждет.
Называйте меня сумасшедшим или ебнутым или как угодно еще, но когда я увидел сегодня Зельду, даже после всех прошедших лет, чары, которыми меня опутала Фэллон, внезапно полностью испарились. Вся это хрень насчет того, что у Бога есть планы на меня и тд. Я понял, что все это ложь — ложь, которую я твердил себе, потому что так отчаянно хотел, чтобы это было правдой. Но это не правда — вовсе нет. Бога нет. Это выдумка — точно такая же, как и моя любовь к Фэллон. Сама того не зная, Зельда явила мне истину. Господи, ребят, я никогда не смог бы встречаться с девушкой вроде Фэллон. В ней, конечно, нет ничего плохого, но она является моей полной противоположностью. Может быть, я хотел стать похожим на нее. Возможно, мне хотелось быть позитивным верующим, умеющим наслаждаться простыми вещами.
Но я не такой как он.
Я такой как Зельда.
Вот как обстоят дела на самом деле.
Слава Богу, что мы с ней сегодня встретились, я едва не совершил огромную ошибку. Но теперь с этим покончено. Клянусь.
Зельда подкралась ко мне сзади, пока я заказывал кофе, схватила за талию и сказала:
— Как все это странно, верно? Я узнала твой голос еще с вершины лестницы.
Я повернулся и обнял ее, долго-долго держал ее хрупкое тело в объятиях.
И вот теперь мы здесь, сидим за столиком снаружи, как сидели здесь уже тысячи раз. Она выглядит старше. Не хотел бы этого говорить, но так и есть. Она выглядит старше, у нее больше шрамов и морщинок, а еще она очень худая и вид у нее болезненный. Ее зеленые глаза потускнели. Ее верхняя губа распухла, видимо, из-за того, что она недавно кололась в нее (что особенно печально с учетом того, что она только вчера покинула реабилитационную клинику). Но одета она, конечно же, как и всегда, по последней моде, в руках новенький айфон, и она рассказывает мне о BMW, припаркованном в ее гараже.
Она показывает мне фотографии на ее телефоне, с разных вечеринок и тусовок, куда она ходит и, разумеется, на каждой фотографии мелькают гребаные знаменитости.
Это выглядит жалко, правда — жалко и печально.
— Представляешь, Ник, прежде чем я отправилась на реабилитацию, то два месяца провела в центре города, в компании трансвеститов, покуривала мет и, знаешь, когда я курю мет, а не колюсь, то он куда лучше «вставляет». Помнишь, как у меня крыша ехала после уколов, как я думала, что ты наркотики по всей квартире прячешь?
Я кладу руку ей на спину, чувствую выступающие косточки.
— Да, — говорю я тихо, — да, помню.
Она низко опускает голову.
— Ник, я правда сожалею обо всем, что случилось. Не знаю даже, могу ли я просить тебя о прощении.
— Да ладно тебе, малышка, брось, — отвечаю я ей, — тебе не нужно извиняться. В смысле, мне тоже жаль. Мы оба здорово облажались.
— Да, но мы так сильно любили друг друга.
— Мы и сейчас любим, — говорю я. — Я никогда не переставал любить тебя, черт возьми.
Я крепко обнимаю ее, прижимая к себе, вдыхаю ее запах.
— Я тоже тебя люблю, — произносит она. — Даже спустя столько времени.
Я вздыхаю. Это мое будущее. Это моя жизнь. Поверить не могу, что она тут, со мной. Но она здесь. И больше мне ничего не нужно. Когда я вспоминаю про Фэллон, то хочу посмеяться над собой.
Зельда — моя единственная любовь. Я всегда знал это.
— Ты хочешь начать все заново? — спрашиваю я у нее. — В этот раз мы бы сделали все правильно, мы сможем, я уверен.
Она поворачивается ко мне и улыбается — подается вперед — целует меня в горячий лоб.
— Ох, милый, не знаю, — говорит она, положив подбородок мне на плечо. — Все происходит так быстро. Но я считаю, что мы точно должны встретиться снова. А потом, ну, будь что будет, верно?
Я ласково, осторожно, дотрагиваюсь до ее шеи, потому что помню как остро на это реагирует, ведь ее мать повесилась. Мои пальцы скользят вдоль ее яремной вены, едва касаясь.
— Верно, — соглашаюсь я с ней, — да, это верно.
Она выпрямляется, встает, а потом прижимается спиной к стеклянному панорамному окну, за которым кафе в книжном. У нее перехватило дыхание, поэтому ей нужно вытащить свой ингалятор из (дорогой на вид) сумочки. Я наблюдаю за тем, как она вдыхает Сальбутамол (или что-то вроде того) и потешаюсь сам над собой из-за своих недавних мудацких мыслей.
— Ты такая охуенно красивая, — говорю я ей.
Она смеется.
— Ты прекраснее всех, красавчик мой единственный. Эй, а помнишь это?
Она закатывает рукав и показывает мне татуировку, рисунок для которой она придумала сама, когда мы были вместе. У меня на руке есть точно такая же, на том же самом месте.
Довольно странно видеть ее на другом человеке.
— Слушай, — говорю я, — не волнуйся. Все будет отлично. Я со всем разберусь.
Она щурится.
— Ну да, надеюсь.
Она сжимает мою руку. И вот так мы вместе и уходим оттуда.
Когда я возвращаюсь в нашу квартирку в Мар Висто, Талула облизывает все мое лицо, до того она рада моему появлению. Я наливаю воду в чайник, слушаю Дилана, беру косяк с супермощной травкой с запахом черники и накуриваюсь до тех пор, пока не начинает казаться, что мой мозг отделился от тела. Честно говоря, с тех пор как я снова повстречал того парня, Джона, то никогда не бываю «чист». Когда я встаю, то сразу пью кофе и накуриваюсь, а потом так и продолжаю курить до ночи. Травка сейчас стала моим спасательным кругом. Благодаря ей, я держусь на плаву. Благодаря ей, чувствую, что все возможно.
Нет, ну вы можете в это поверить? Мы с Зельдой, вероятно, снова воссоединимся. Я мечтал об этом последние два года. И теперь это действительно происходит.
Я делаю себе чай, слушаю музыку и пытаюсь мысленно разложить все по полочкам.
Я собираюсь рассказать Фэллон правду. Собираюсь порвать с ней. А что касается Сью Эллен… блин, чуваки, тут я не знаю, что и делать.
Наверное, прямо сейчас я ничего с этим делать не буду.
Я нацепляю на Талулу ошейник и собираюсь выйти прогуляться с ней.
Затягиваюсь очередным косяком.
Травка — единственный ответ, который мне когда-либо был нужен.
Мы все проебываемся
Глава тридцать вторая
Глава тридцать вторая
Зельда прислала мне письмо, сообщила шутливо, что мы встретимся «на месте преступления» — в «Barnes & Noble» на Уэствуд-бульваре, куда я приходил, чтобы увидеть ее много-много лет назад, где мы зависали вдвоем, после того, как впервые встретились на групповом собрании, проходившем неподалеку. Ее слова затронули какие-то глубинные струны в моей душе. Полагаю, потому что тут-то я и вспомнил, какая же она, черт возьми, остроумная и веселая. Я забыл об этом. А ведь именно это меня в ней и привлекло в первую очередь. И несмотря на то, что психологи и наставники пытались промыть мне мозги, уверяя в обратном, я точно знаю, что влюбился в нее из-за ее личных качеств, а не потому, что она знаменитость и все такое.
Черт, я даже четко помню тот момент, когда мы осознали, что влюблены друг в друга. Мы поехали вместе на пляж Пойнт Дам. Я искупался и мы говорили, говорили, говорили. В этот день она впервые призналась мне в любви. Разумеется, я ответил ей взаимностью. Я любил ее такой, какой она есть.
После этого все еще долго не летело под откос. Хотя я не имел ни малейшего понятия, что творю. Мне было двадцать один. Ей — за тридцать. Тысячи причин, чтобы не быть вместе. Это настоящее чудо, что нам какое-то время удалось сохранять нашу связь — до того, как мы начали вместе закидываться наркотиками — в тот период, когда мы мы днями и ночами смотрели фильмы, занимались любовью и не вылезали из огромной кровати в ее крохотной квартирке-студии.
Со Сью Эллен такого никогда не будет. И как бы сильно я не хотел быть с Фэллон, все равно понимаю, что и с ней меня ничего похожего не ждет.
Называйте меня сумасшедшим или ебнутым или как угодно еще, но когда я увидел сегодня Зельду, даже после всех прошедших лет, чары, которыми меня опутала Фэллон, внезапно полностью испарились. Вся это хрень насчет того, что у Бога есть планы на меня и тд. Я понял, что все это ложь — ложь, которую я твердил себе, потому что так отчаянно хотел, чтобы это было правдой. Но это не правда — вовсе нет. Бога нет. Это выдумка — точно такая же, как и моя любовь к Фэллон. Сама того не зная, Зельда явила мне истину. Господи, ребят, я никогда не смог бы встречаться с девушкой вроде Фэллон. В ней, конечно, нет ничего плохого, но она является моей полной противоположностью. Может быть, я хотел стать похожим на нее. Возможно, мне хотелось быть позитивным верующим, умеющим наслаждаться простыми вещами.
Но я не такой как он.
Я такой как Зельда.
Вот как обстоят дела на самом деле.
Слава Богу, что мы с ней сегодня встретились, я едва не совершил огромную ошибку. Но теперь с этим покончено. Клянусь.
Зельда подкралась ко мне сзади, пока я заказывал кофе, схватила за талию и сказала:
— Как все это странно, верно? Я узнала твой голос еще с вершины лестницы.
Я повернулся и обнял ее, долго-долго держал ее хрупкое тело в объятиях.
И вот теперь мы здесь, сидим за столиком снаружи, как сидели здесь уже тысячи раз. Она выглядит старше. Не хотел бы этого говорить, но так и есть. Она выглядит старше, у нее больше шрамов и морщинок, а еще она очень худая и вид у нее болезненный. Ее зеленые глаза потускнели. Ее верхняя губа распухла, видимо, из-за того, что она недавно кололась в нее (что особенно печально с учетом того, что она только вчера покинула реабилитационную клинику). Но одета она, конечно же, как и всегда, по последней моде, в руках новенький айфон, и она рассказывает мне о BMW, припаркованном в ее гараже.
Она показывает мне фотографии на ее телефоне, с разных вечеринок и тусовок, куда она ходит и, разумеется, на каждой фотографии мелькают гребаные знаменитости.
Это выглядит жалко, правда — жалко и печально.
— Представляешь, Ник, прежде чем я отправилась на реабилитацию, то два месяца провела в центре города, в компании трансвеститов, покуривала мет и, знаешь, когда я курю мет, а не колюсь, то он куда лучше «вставляет». Помнишь, как у меня крыша ехала после уколов, как я думала, что ты наркотики по всей квартире прячешь?
Я кладу руку ей на спину, чувствую выступающие косточки.
— Да, — говорю я тихо, — да, помню.
Она низко опускает голову.
— Ник, я правда сожалею обо всем, что случилось. Не знаю даже, могу ли я просить тебя о прощении.
— Да ладно тебе, малышка, брось, — отвечаю я ей, — тебе не нужно извиняться. В смысле, мне тоже жаль. Мы оба здорово облажались.
— Да, но мы так сильно любили друг друга.
— Мы и сейчас любим, — говорю я. — Я никогда не переставал любить тебя, черт возьми.
Я крепко обнимаю ее, прижимая к себе, вдыхаю ее запах.
— Я тоже тебя люблю, — произносит она. — Даже спустя столько времени.
Я вздыхаю. Это мое будущее. Это моя жизнь. Поверить не могу, что она тут, со мной. Но она здесь. И больше мне ничего не нужно. Когда я вспоминаю про Фэллон, то хочу посмеяться над собой.
Зельда — моя единственная любовь. Я всегда знал это.
— Ты хочешь начать все заново? — спрашиваю я у нее. — В этот раз мы бы сделали все правильно, мы сможем, я уверен.
Она поворачивается ко мне и улыбается — подается вперед — целует меня в горячий лоб.
— Ох, милый, не знаю, — говорит она, положив подбородок мне на плечо. — Все происходит так быстро. Но я считаю, что мы точно должны встретиться снова. А потом, ну, будь что будет, верно?
Я ласково, осторожно, дотрагиваюсь до ее шеи, потому что помню как остро на это реагирует, ведь ее мать повесилась. Мои пальцы скользят вдоль ее яремной вены, едва касаясь.
— Верно, — соглашаюсь я с ней, — да, это верно.
Она выпрямляется, встает, а потом прижимается спиной к стеклянному панорамному окну, за которым кафе в книжном. У нее перехватило дыхание, поэтому ей нужно вытащить свой ингалятор из (дорогой на вид) сумочки. Я наблюдаю за тем, как она вдыхает Сальбутамол (или что-то вроде того) и потешаюсь сам над собой из-за своих недавних мудацких мыслей.
— Ты такая охуенно красивая, — говорю я ей.
Она смеется.
— Ты прекраснее всех, красавчик мой единственный. Эй, а помнишь это?
Она закатывает рукав и показывает мне татуировку, рисунок для которой она придумала сама, когда мы были вместе. У меня на руке есть точно такая же, на том же самом месте.
Довольно странно видеть ее на другом человеке.
— Слушай, — говорю я, — не волнуйся. Все будет отлично. Я со всем разберусь.
Она щурится.
— Ну да, надеюсь.
Она сжимает мою руку. И вот так мы вместе и уходим оттуда.
Когда я возвращаюсь в нашу квартирку в Мар Висто, Талула облизывает все мое лицо, до того она рада моему появлению. Я наливаю воду в чайник, слушаю Дилана, беру косяк с супермощной травкой с запахом черники и накуриваюсь до тех пор, пока не начинает казаться, что мой мозг отделился от тела. Честно говоря, с тех пор как я снова повстречал того парня, Джона, то никогда не бываю «чист». Когда я встаю, то сразу пью кофе и накуриваюсь, а потом так и продолжаю курить до ночи. Травка сейчас стала моим спасательным кругом. Благодаря ей, я держусь на плаву. Благодаря ей, чувствую, что все возможно.
Нет, ну вы можете в это поверить? Мы с Зельдой, вероятно, снова воссоединимся. Я мечтал об этом последние два года. И теперь это действительно происходит.
Я делаю себе чай, слушаю музыку и пытаюсь мысленно разложить все по полочкам.
Я собираюсь рассказать Фэллон правду. Собираюсь порвать с ней. А что касается Сью Эллен… блин, чуваки, тут я не знаю, что и делать.
Наверное, прямо сейчас я ничего с этим делать не буду.
Я нацепляю на Талулу ошейник и собираюсь выйти прогуляться с ней.
Затягиваюсь очередным косяком.
Травка — единственный ответ, который мне когда-либо был нужен.
@темы: «Неужели вы считаете, что ваш лепет может заинтересовать лесоруба из Бад-Айблинга?», никки сын метамфетамина, Проебы Никки
