Кроссовер Шингек с Дьюма-Ки Кинга.
Основные персонажи: Эрен Йегер, Микаса Аккерман, Армин Арлерт, Жан Кирштайн, Конни Спрингер, Ханджи Зоэ, Леви
Пейринг: Эрен/Армин
Рейтинг: R
Жанры: Джен, Слэш (яой), Ангст, Драма, Мистика, Психология, Ужасы, Hurt/comfort, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие, Нецензурная лексика
Размер: планируется Миди, написано 4 страницы
Примечания автора:
АУ примерно от 51 главы манги. Смит уже без руки, про бронированного и колосса известно много всего интересного, но Леви и члены 104 отряда еще не уехали в деревенские дали.
Большинство предупреждений и жанров указаны авансом, с заходом на следующие главы. Сперва будет джен и максимум RG-13.
Знание сюжета "Дьюма-Ки" необязательно (и не уверен, что желательно).
Увидеть море
Часть перваяКогда с их пути исчезли все титаны, они обрадовались.
Боги, конечно же, они обрадовались. Для некоторых из них это было первое светлое пятно за все время, проведенное вне безопасных стен. Это был добрый знак, до поры до времени непонятный, но, несомненно, необходимый.
Их нынешняя вылазка была пробной, предполагалось, что она займет всего пару ночей. Именно ночей, днем они планировали разбить лагерь в одном из древних заброшенных замков, оставив на крыше караульных. Им всего лишь нужно было проверить, как работает предложенная Армином система "ночных" экспедиций.
Леви отзывался об этой затее с оттенком неодобрения, в уголках его губ укрывалась саркастичная улыбка. Эрен и Армин полагали, что когда план был представлен на суд Смиту, когда капрал и командир закрылись в кабинете вдвоем, чтобы обсудить его целесообразность, у них вышел обыкновенный нецелесообразный скандал.
Если говорить начистоту, то Эрен и Армин знали об этом потому, что пару раз прогулялись мимо дверей командирского кабинета во время совещания. Под окном тоже прошлись, держась за руки, как испуганные дети. Рука Армина дрожала.
— Если план одобрят, капрал меня возненавидит, — лихорадочно шептал Армин. — А если скажут, что план глупый, то я в себе разочаруюсь.
— Почему это? У тебя и без нынешнего плана была масса удачных идей.
— Эрен, ты не понимаешь. Удачные идеи быстро стираются из памяти. Я должен снова и снова доказывать, что на что-то способен, иначе теряю веру в себя.
— Я мог бы верить в тебя за нас обоих, — великодушно предложил Эрен.
— Нет, нет, спасибо, но не нужно. Этот бой я должен выиграть сам.
Невозможно было выиграть этот бой раз и навсегда, он должен был идти до самой смерти Армина.
Спор в кабинете, казалось им тогда, будет идти до тех пор, пока небо не упадет на землю. Они не могли подслушать разговор целиком, но разобрали несколько отдельных фраз, и Армин мог поклясться, что капрал несколько раз повторил "безумие" и "этот чертов мальчишка".
Вот только план "этого чертового мальчики" сочли удачным, и Леви пришлось проглотить обиду.
Они двинулись в путь ранним вечером, удивив горожан. Удивление это было настороженно-недружелюбным, подкрепленным плачем и воем со стороны тех, чьи дома не миновала беда предыдущей экспедиции. Армину показалось, что он видел в толпе провожавших отца Петры. Осунувшегося и бледного, почти такого же бледного, как сама Петра, после...
Ее отец не устраивал сцен и не бросался к лошади капрала, чтобы попытаться плюнуть ему в лицо, но в его взгляде читалось: "Надеюсь, вы не вернетесь. Моя дочка не вернулась, какое право вы имеете жить в то время, как она мертва". Армин не решился проверить, пробил ли этот взгляд брешь в ледяной отстраненности капрала, а вот по нему самому взгляд ударил точно. На сей раз немалая доля ответственности лежала на его (слабых) плечах. Сколько нашивок они привезут с собой в этот раз? Удастся ли им вообще пережить эту ночь?
Армин считал, что никогда не станет хорошим командиром. Смит, думал он, не умирает от страха каждый раз, когда отправляет людей в бой.
Армину не удавалось оставаться спокойным. Надо было держать идеи при себе.
Он старался избегать слова "трус", но оно все равно бесшумно прокралось в голову и вцепилось крепко, с места не сдвинешь.
Армин нервно дернул поводья и оглянулся на Эрена. Всего час назад Эрен, не дожидаясь, когда Армин озвучит свои страхи, говорил ему, что все будет хорошо и что они обязательно вернутся. Эрен думал о том, как защитить Армина, Микаса больше всего заботилась об Эрене. Армин, выходя за пределы их круга дружбы, волновался обо всех сразу.
Леви наверняка жалел, что с ними нет Смита. Жан наверняка вспоминал Марко. Армин считал, что в случае Кирштайна не мог сработать совет "отпусти прошлое, оставь мертвецов позади". Жан ради своего мертвеца не только жил, но и отваживался на подвиги. Смелость и должна, наверное, оплачиваться чьей-то кровью.
О чем думали оставшиеся немногочисленные участники их странного предприятия, Армин не знал. Зато настроение простых жителей города угадывалось легко, они громко и единогласно сходились во мнении, что разведчики окончательно свихнулись и с утра некому будет привезти их трупы обратно.
Тем не менее, ворота перед ними открылись, и безумие выплеснулось в большой мир.
Поначалу обстановка ужасала. Несмотря на то, что ехали они очень медленно и освещали участки реальности светом факелов, не раз и не два раздавались во тьме возгласы: "Я н-наткнулся на него! Посвети-ка!". Некоторые из титанов (титаны, страдающие бессонницей, едко пошутил Конни, едва избежав встречи с лапищей такого вот полуночника) пытались гнаться за ними, но, сделав несколько размашистых шагов, выдыхались и останавливались, как бумажные самолетики, лишенные ветра, как игрушки, у которых кончился завод.
К счастью, необычные титаны, способные двигаться ночью (на возможное существование таких напирал Леви в приснопамятном разговоре с Эрвином), им не попадались.
Ханджи громогласно жаловалась на жизнь всякий раз, как сталкивалась с обычными. Они могли бы быть ее новыми подопечными, но не представлялось возможным взять в плен хотя бы одного.
Леви сожалел о том, что ни одного нельзя было и убить. До шеи, предположим, добраться удалось бы, но как сделаешь точный надрез, когда не видишь дальше своего носа?
Армин вспоминал про некие "фонарики", упоминания о которых встречались в запрещенных книгах. Он не совсем точно представлял, как фонарики выглядели и от каких таких "батареек" работали, но был уверен, что они точно были меньше и что с ними было куда проще работать, чем с ненадежными факелами. Рассказывать о фонариках всем Армин не стал, шепнул Эрену, ехавшему рядом.
— Может, мы их заново изобретем. Когда победим, — ответил Эрен.
Его вера поражала. Сколько бы бед ни выпадало на их долю, уверенность Эрена в победе удалялась лишь на время, а после обязательно возвращалась на прежнее место. Армину хотелось сказать Эрену что-нибудь романтичное, что от его слов ночь сделалась менее темной... Но он боялся, что это прозвучит глупо и по-детски. Или странно. Друзья, наверное, не должны произносить ничего подобного.
Сейчас не время и не место разбираться в законах дружбы, — одернул Армин себя. — Обычно все летит под откос именно в тот момент, когда ты решаешь, что дела идут неплохо, можно расслабиться и заняться личными делами.
Но все действительно шло неплохо, даже более чем. Непривычно хорошо.
Как только землю задели первые лучи солнца, Леви еще раз напомнил бойцам своего маленького отряда о необходимости оставаться начеку и первым опустил руку на рукоять меча. Конечно же, они ожидали сражений. Сегодня, завтра, всегда. В их мире, где выжить мог не сильнейший, а быстрейший и проворнейший, предчувствие беды впитывали чуть ли не с материнским молоком. Они ожидали столкновений с "необычными", засады в замке, нападения со спины. Ожидали провала и новых смертей.
Чего они точно не ожидали, так это безопасных территорий, куда не ступала нога титана.
Возможно, все дело было в том, что они сбились с пути (или что-то сбило их - как предположил Армин намного позже). Путешествие в темноте дало о себе знать - к тому моменту, как Леви осознал, что время неумолимо приближается к девяти утра, а замка, отмеченного на карте рукой Смит, не видно даже на горизонте, ему стало не до планов командира. Да, они должны были добраться до замка, где четверть века назад полег смертью глупых десятый по счету командир разведчиков, рухнув с крыши замка (в нетрезвом виде и без УПМ), но какое это имело значение, если вместо этого они добрались до земли обетованной? В первый час после рассвета отсутствие титанов пугало и заставляло думать, не появился ли у них коллективный интеллект и не решили ли они начать массовую атаку, сперва окружив неудачливых путников. По прошествии второго часа испуг сменился изумлением. Шоком. Недоверием. Отрицанием. И, в конце концов, дошло дело и до радости. Ступени принятия мира без титанов.
Мир вокруг них казался нетронутым раем, частью сказочной истории. Поблизости не было видно выкорчеванных стволов деревьев и других следов разрушений. Размеренная жизнь обитателей внешнего мира шла своим чередом. Пели птицы, в траве стрекотали кузнечики, свежий ветер, пришедший с востока, приятно холодил разгоряченные щеки.
У здешнего ветра был незнакомый запах. Армин успел сказать об этом вслух, еще до того, как они услышали звук. Странный звук, похожий на шелест листьев, при условии, что листья были бы твердыми и бились друг о друга.
— Что это? Ты не знаешь? Я тоже понятия не имею! — обменивались изумленными возгласами члены отряда.
Конни высказал предположение, что это может быть особый скрежещущий титан.
— И чем он скрежещет, желудком? — издевательски переспросил Жан.
— Может, там кто-то вроде бронированного, но еще хуже, — стоял на своем Конни.
Армин промолчал о том, что на долю секунду различил в странном шуме слово "беги". Он вздрогнул и огляделся по сторонам. Ничего, совет от ветра не думали повторять, а его спутники продолжали переговариваться как ни в чем не бывало.
Это всего лишь причуды сознания.
Армин списал странность на недосып и общую нервозность обстановки. Эрен, остававшийся рядом с ним, чуть ли не подпрыгивал в седле, порываясь первым раскрыть тайну непонятного шелеста. Однако вперед они поехали все вместе, стройной колонной - вероятно, Леви посчитал неразумным дробить отряд на части при столкновении с неопознанным. Капрал был все так же напряжен и говорил о том, что это, скорее всего, ловушка, но повернуть назад они не могут, и дело даже не в том, что не могут, а в том, что не должны. Начальство определенно не оценило бы их хитрый маневр по уходу от ценных знаний.
Ханджи, в противовес его взвешенным суждениям, вела себя примерно как Эрен, с поправкой на возраст и любовь к науке. Она увлеченно строила планы о том, как возьмет пробы земли, воды, воздуха, соскребет по кусочку со всех представителей местной флоры и фауны, чтобы вывести формулу, объясняющую пропажу титанов...
Армин, к собственному удивлению, гипотез не выдвигал. Он чувствовал себя так, как будто очень долго ожидал подарка от близкого человека, и когда настало время принять его, не знал, под каким благовидным предлогом. Хотелось пустить лошадь галопом и поскакать то ли вперед, к вершине простирающегося перед ними холма, то ли рвануть назад в безумной попытке добраться до города, прорвавшись в одиночестве сквозь блокаду пробудившихся титанов. Ни одно из этих желаний не поддавалось логическому осмыслению, а значит, оба должны были быть забыты.
— Что с тобой? — спросил у друга Эрен. — Ты выглядишь точно как тогда, когда горелой каши переел.
— Все нормально. Волнуюсь из-за того, что мы можем найти.
Почти правда, лучше чем ничего. Но Эрен ему все равно не поверил, Армин понял это по недовольству, промелькнувшему в его взгляде. В душе Эрена тайны задерживались ненадолго, и он полагал, что другим тоже не стоит придавать им большое значение (кроме тех случаев, когда речь шла о судьбе мира). Эрен не боялся выглядеть глупо. Эрен был замечательным другом, но Армин полагал, что он никогда не сможет понять его до конца, как не сможет и разделить с ним пополам буханку комплексов "слабак" и "книжный червь".
Раздумывая об Эрене, Армин отвлекся от голосов и странных предчувствий. Он вздрогнул, когда Ханджи, ехавшая впереди, громко ахнула, добравшись вместе с Леви до вершины холма. Леви от аханий воздержался, но его маска невозмутимости разбилась, тонкие брови поползли вверх. Эрен, обогнав Армина на несколько шагов, спрыгнул с лошади и обернулся. Он сиял.
— Армин... — начал он, а закончить не смог. Уже не было нужды.
Армин, достигнув вершины вслед за остальными, широко распахнул свои и без того огромные глаза. В глазах отразилось небесно-голубое небо... и волны того же цвета. С холма открывался поистине великолепный вид, до краев заполненный всеми оттенками голубого. Теперь-то Армин догадался, каким образом рождался так напугавший их звук. Исходил он от ракушек. Каменистый берег был буквально усыпан ими, тонул в хрустящих розоватых раковинах, наталкивающихся друг на друга при сильных порывах ветра. Некоторые ракушки хрустели, превращаясь в осколки под лапами чаек. Наверное, чаек. Армин дерзко предположил, что видит именно их - птицы походили на соответствующую картинку в его любимой энциклопедии. Чаек на берегу было мало, а вот ракушек превеликое множество, и это могло бы насторожить более искушенных зрителей, но люди, увидевшие море впервые в своей жизни, ни о чем подобном и не думали.
Спешившись, они молча смотрели на воду, любуясь тем, как далеко на горизонте волны мешались с небом.
— Что же получается, — в конце концов молчание было нарушено Эреном, — титанов отпугивает море?
— Или ракушки, — подхватил Жан, нервно усмехнувшись.
— Ты еще скажи, что птицы, — фыркнула Саша.
Они засмеялись напряженно-истеричным смехом людей, которые не представляют, что происходит с их жизнями, но делают вид, что разглядели смешную сторону неизвестности. Никто из них не представлял, как близко к правде подступало предположение Эрена. Они носили на глазах шоры - люди, привыкшие бороться с одним определенным видом врагов.
Под их наблюдением море выбросило на берег новую порцию ракушек. Будь у ракушек эмоции и способность описывать их, они рассказали бы о том, как рады оказаться подальше от того, что спрятано на глубине. Но они не могли и ограничивались скрежетом.
Леви отдал приказ спускаться на берег. Пока что не полным составом и без повозки с провиантом. На душе у капрала было неспокойно. Где-то должен был скрываться подвох. Не в титанах, так в чем-то другом. Взгляд Леви метался по побережью, но он не видел ничего угрожающего - лишь песок, камни, птиц и блики солнца, праздно шатающихся по волнам. Место, поражающее своей безмятежностью. Леви не понимал, как нужно относиться к подобным заповедникам спокойствия, и злился на себя за эту растерянность.
Интересно, — подумал Армин, пока спускался вниз, цепляясь тонкими пальцами за редкие кусты, — если долго всматриваться в эту синеву, что-нибудь может посмотреть на тебя в ответ?
От этой мысли по спине пробежал холодок, и Армин вздрогнул, а потом и еще раз, когда понял, что забыл ухватиться за очередной чахлый куст. Толком испугаться он не успел - Эрен поймал его за запястье, больно стиснул, не рассчитав силу.
Эрен тяжело дышал, но выглядел очень счастливым.
— Видишь... — сказал он, не торопясь отпускать руку друга, — мы в самом деле... добрались до моря....
— Да, — кивнул Армин и широко улыбнулся, надеясь, что улыбка вышла не фальшивой.
Да. Почему же я совершенно не рад?
Эта глава в буквальном смысле выела мне вены, так что будьте с ней нежны.
Глава вторая (new!Дом был ими замечен позже, много позже. Что они, домов в своей жизни не видели? Да, именно этот выглядел неплохо, ему не оторвало ветрами черепицу и стены не разнесло в щепки наводнениями, но дом, расположенный левее пляжа тысячи ракушек, не выдерживал никакой конкуренции в сравнении с морем. Море манило, как будто звало к себе. Армин пытался прислушиваться, в голове у него на цыпочках бродила идея, что в шуме волн зашифрована некая важная информация. Звуки моря перекрывали радостные крики его боевых товарищей. Эрен сбросил сапоги, как только спустился на берег, и бродил по мелководью, комментируя каждое столкновение с камнями. Конни зашел еще дальше и, набрав полные пригоршни соленой воды, вылил ее за шиворот Саше. Микаса размотала шарф и опустила его себе на плечи. Концы шарфа трепал ветер. Жан, дождавшись момента, пока, как он думал, все потеряли интерес к его персоне, опустился на колени и попробовал море на вкус. Когда он вновь выпрямился, Армин заметил улыбку на его губах.
— Вкусно? — негромко спросил Армин.
— Странно, — пожал плечами Жан, смутившись.
Да, все это было очень странно. Они очутились в некоем аналоге Неверленда и словно сбросили с себя накопленный за время экспедиций груз несчастий. Сегодня они были даже не подростками - детьми, дорвавшимися до сладостей, спрятанных на верхней полке буфета. Леви и Ханджи не пытались призвать их к порядку. Какое там, Ханджи оказалась младшим ребенком в их дружной пляжной семье. Она хватала ракушки, сортировала их по одной ей известным критериям и ссыпала в дорожную сумку. Леви, тоже скинув сапоги, с ногами забрался на один из прибрежных камней. Когда Армин смотрел на него, ему на ум приходили воспоминания о рассерженных котах, которых бросили в воду. Как капрал относился к плаванию, Армин понятия не имел, но море он точно не одобрял. Армин был готов его поддержать. Через силу улыбаясь в ответ на оклики Эрена, он брел вдоль кромки воды, разглядывая песок, налипающий на форменные брюки, и придавался самобичеванию.
Что не так? Все дело в условиях? Я хотел побывать на море только с Эреном, без ребят и без начальства, чтобы прогулка походила на романтическое свидание? Нет, это эгоистично. Может, дело в том, что море не похоже на иллюстрации в книгах? Но оно похоже, стопроцентная идентичность! В чем дело? Мне не обидно и нет зависти к чужой радости. Мне...
Страшно.
Или тревожно. Тревога лучше подходит, она случается без каких-либо рациональных причин.
Армин хотел оказаться как можно дальше от пляжа. Его пугала мысль о том, чтобы остаться с морем наедине. Если сейчас, при свете дня, его мучила тревога, что стало бы с ним ночью? Ночью в свете луны ракушки станут черными. На воде заиграет лунная дорожка, и она укажет путь.
К чему укажет путь, Армин не догадывался. Скорее всего, мысль о путеводном лунном луче была почерпнута им из какой-то книги.
Ему не хотелось зачерпывать морскую воду. Не хотелось и пальцем к ней прикасаться.
"Пожалуйста, давайте уедем отсюда, — вот бы сказать это Леви, — я все понял, идея с ночными путешествиями была бездарна, и я лично сообщу об этом командиру Смиту. Пусть отправит меня драить конюшни или несколько раз подряд дежурить на Стене, а когда я искуплю свою вину, все станет по-прежнему".
Все будет как раньше в мире, где тебя могут убить в любую минуту. Неужели он боится безопасности? Только что вспоминал про эгоизм, а теперь, не располагая какими-либо достойными аргументами, желает погнать друзей обратно, прямиком в пасть к чудовищам.
Его страх не имел значения. Ему предстояло научиться преодолевать и его. Считай это очередной ступенью на пути к командирскому креслу. Армин, несмотря на заверения Эрена и Микасы, не верил, что когда-нибудь сможет в это кресло усесться ("Не доберешься до кресла, хоть на столе посиди" - шутил Эрен), но ему было легче жить с поставленной перед глазами целью. Цель была едва различима, и все же он знал, в каком направлении нужно двигаться.
Первым делом он двинулся к Эрену и протянул к нему руку. В следующую секунду Эрен коснулся его, погладил по тыльной стороне ладони.
— Красиво здесь, верно? — мечтательно произнес он.
— Ага.
— Я не думал, что оно и правда такое светлое. Цвет глаз у тебя точно морской.
— Угу.
— Ты почему притих? Это же исполнение твоей мечты, не моей.
— Я понял, что мечтать нужно было осмотрительнее. Не знаю, как это правильно объяснить. — Армин зябко повел плечами. — Я думал, что мы здесь окажемся после окончания войны. Слишком неожиданно получилось, это, наверное, и выбило меня из колеи. Планы быстро изменились, и никто, даже капрал, не знает, что нам делать дальше.
— Вам с морем просто нужно узнать друг друга поближе, и все наладится, — оптимистично ответил Эрен. — Попривыкнуть. А что делать дальше, решать все равно не нам, не забивай себе этим голову.
Если я попробую подойди ближе, море меня задушит. Затопит горло водой, и я окажусь на дне
Армин сглотнул. Эрен продолжил как ни в чем не бывало:
— Когда станет спокойнее и у нас будет свободное время, нужно вернуться сюда вдвоем.
Будь это сцена из книги, Армин счел бы ее романтичной. В реальности он с трудом подавил желание закричать "нет, я не хочу!", понимая, что если не сдержится, то Эрен начнет считать его сумасшедшим. К счастью, Леви в это же время пришел к выводу, что от сидения на одном месте ситуация яснее не станет, и маленький отряд впечатленных разведчиков двинулся дальше. Шли они медленно. Те, кто остался в сапогах, проваливались в песок, те, кто предпочел продолжить путь босиком, вздрагивали, наступая на камни и ракушки. Леви не упускал шанса лишний раз назвать их слабаками. Ханджи громко прикидывала вслух расстояние до Стены и подбрасывала в воздух фантастические версии, объясняющие исчезновение титанов. Она как раз сокрушалась, что никто из разведчиков не пробовал бросать в титанов солью, когда они увидели дом.
Дом с комфортом расположился на очередном пригорке этой изломанной местности. Заметив его, Жан высказал предположение, что засада из перекидывающихся титанов может ждать их именно там, но чем ближе они (сосредоточенные, с лезвиями в руках) подходили к дверям, тем больше убеждались в том, что встретит их только пыль и запустение. Дом пребывал в полудреме, а может быть, таращился на них пустыми глазами выбитых окон. Армин подумал, что над окнами поработали время и ветер, но никак не люди. Дом, очевидно, был заброшен много лет тому назад и с тех пор медленно разваливался на части. Он был поражен раковой опухолью одиночества, его крыша проседала под равнодушными взглядами семейства ворон, поселившихся рядом с дымоходом, а межкомнатные двери, некогда дававшие хозяевам дома немного личного пространства, буквально разваливались на части от малейшего прикосновения.
"Когда-то в этом доме жила целая семья, — размышлял Армин, бродя по пустынным помещениям. — У них была двухспальная кровать, а еще одну комнату, они, кажется, собирались оставить для ребенка".
В углу предполагаемой детской стояла перевернутая колыбель, из-под нее виднелся край некогда белой, а теперь темно-серой простынки. Чутье Армина подсказывало ему, что перевернулась эта колыбелька еще до того, как дом покинули хозяева.
Армин, как и остальные, осматривал новые владения с максимальной осторожностью даже после того, как стало ясно, что засаду на них устроил разве что паук, соорудивший великолепную огромную паутину заместо двери в кухню. Его филигранную работу уничтожил Конни, вписавшийся в паутину затылком. После этого в доме впервые за долгие годы вновь зазвучал смех.
Встав у окна, Армин оглянулся через плечо. Отпечатки его ног посреди царства пыли. Дорожка из отпечатков на песке обеспокоила бы его, но в доме, как ни странно, тревога отпустила. Может, ему и должно было стать не по себе от разглядывания вещественных останков чьих-то судеб, но дом виделся Армину нейтральной территорией. Границей между морем и опостылевшим миром, где правили титаны, а не люди. Чудовища все еще оставались там, где-то за линией горизонта, за частоколом ветвистых деревьев. Они все так же представляли опасность, и от них требовалось спасти мир, а Армин... Он на время забыл о них. Старый мир рассыхался, как половицы под ногами, из-за сошедшей лавины новых впечатлений. Сейчас Армину хотелось понять, что случилось здесь. Многое в доме настаивало на том, что люди покидали его в страшной спешке. Например, содержимое кухонных ящиков, вывернутое прямо на пол. Стоило Леви отойти в соседнюю комнату, как Саша и Жан устроили фехтовальный поединок на заржавевших ножах. В спальне на кровати валялась вперемешку мужская и женская одежда. Плюс ко всему, на полу виднелись пятна самых разнообразных цветов. Некоторые из них, те, что явственно отливали синим или зеленым, конечно, были следами краски. Другие, темно-бурые, вызывали сомнения.
Армин опустился на корточки и поскреб застарелое пятно ногтем, а затем поднес палец к лицу и принюхался. Ничего. Пахло затхлостью, кончик пальца потемнел от грязи. Армин припомнил историю про призрака, каждую ночь рисовавшего кровавое пятно в гостиной в память об убийстве своей жены. Может быть, здесь жил художник? Очень неаккуратный, тот, что однажды решил вывернуть все свои запасы краски на пол и уехать в дальние края, чтобы рисовать не море, а, к примеру, заснеженные вершины. Может быть, этот художник заставил жену с их маленьким ребенком последовать за ним и не дал ей времени спокойно собраться. Художники часто вели себя эксцентрично, насколько знал Армин.
Но если тут действительно жил художник, то где же холсты, где банки с красками и мольберты? Ничего похожего в поле зрения не попадало.
Бурые пятна могли быть и следами настоящей крови. Армин ждал, кто заговорит об этом первым. Подозрительный пустой дом в чрезвычайно подозрительном месте и возможные следы преступления на полу. Это место все еще могло оказаться засадой.
Армин предполагал, что Леви после тщательной проверки здания велит им выметаться обратно на улицу и обустраивать лагерь на ночь где-то неподалеку.
— Мы остаемся здесь, — распорядился Леви, когда первый, беглый осмотр дома был завершен и разведчики собрались в гостиной. — Мы остаемся здесь, поэтому постарайтесь привести дом в нормальное состояние. Сейчас в воздухе столько пыли, что мы рискуем задохнуться.
— Но как же нам убираться? — неуверенно возразил Эрен. — У нас нет с собой метелок и тряпок, а...
Он сделал слишком глубокий вдох и закашлялся.
— Зато у вас предостаточно воды, — возразил капрал. — А тряпки найдете и здесь. Давайте, приступайте, я не желаю, чтобы вы шатались по округе без дела. Аккерман, Спрингер - вы первыми пойдете в караул. Арлерт, — он остановил взгляд своих ледяных глаз на Армине, и у того пробежали по спине мурашки. — На тебе обед, и не вздумай отправляться в лес за дровами, пока мы не определили границы безопасной зоны. Можешь разобрать на доски часть крыльца, Йегер тебе поможет.
Во второй раз Эрен не решился возражать капралу. В глубинах его души все еще были свежи царапины-воспоминания об ударах, нанесенных ногами Леви. Понурив голову, Эрен отправился за топором к их повозке, поставленной у задней двери дома, а вернувшись, нашел Армина уже на крыльце. Его друг, кажется, все еще был чем-то расстроен. Эрен, очень плохо умевший разбираться в эмоциях людей, перемены в настроении Арлерта угадывал на интуитивном уровне, руководствуясь приметами, набранными за годы общения. Если надолго замолкает и поглаживает себя по руке - значит, расстроен. Когда закусывает губу - готов заплакать. Когда смотрит печально, но не плачет - дело совсем плохо, друг в отчаянии. Сейчас было что-то между первым и третьим вариантом.
— Все еще переживаешь из-за моря? — спросил Эрен, сбросив на землю рубашку и примерившись для первого сражения с полом.
Армин пристально посмотрел на него и быстро отвел взгляд. Его щеки чуть порозовели. Это выглядело симпатично, особенно в сочетании с растрепанными волосами. Многие мальчишки в их родном городе считали, что румянец придает Армину сходство с девочкой. Эрен с ними не соглашался. Румяный Армин был беззащитнее, больше ничего. Ну, может быть, и чуток симпатичнее, в чем тоже не было ничего плохого.
— Нет... — неуверенно произнес Армин. — В доме мне стало лучше. Жаль, что пришлось опять выйти сюда, за закрытыми дверями я чувствую себя в безопасности.
— Я все равно не понимаю, что тебя беспокоит. — Эрен набрал в грудь свежего воздуха и размахнулся. Крыльцо не оказывало сопротивления, только надсадно скрипело. Во все стороны летели щепки, Армин отступил на шаг, чтобы не попасть под обстрел. — То, что мы нашли море раньше, чем планировали? Так ведь мы пытаемся жить одним днем! Не знаю, как тебе, а мне сегодняшний день очень нравится. Ты посмотри, как солнце здорово светит.
— Я вижу. Ты весь вспотел.
— Точно. — Эрен вытерся своей же рубашкой и снова отбросил ее в сторону. Армин искоса взглянул на него, вздохнул и потянулся за первыми разломанными досками.
Когда он наклонился, чтобы поднять их, Эрен коснулся его челки.
— Тебе тоже жарко, верно?
Сейчас - да.
— Немного, — сдержанно ответил Армин. Эрен отвел в сторону мокрые пряди волос с его лба и заглянул в глаза.
— У меня есть идея, как можно это исправить!
— Ох, — насторожился Армин.
Идеи Эрена, как правило, были подобны ударам кувалды по пальцам. Они оставляли после себя разрушения и вгоняли Армина в кратковременные депрессии. Там, где можно было поискать отмычки, Эрен просто сносил дверь с петель, а в тех случаях, когда помог бы допрос, Эрен предпочитал пускать в ход кулаки.
— Эй, не напрягайся, это хорошая идея. Скажи мне, где сейчас Леви?
— На чердак полез, кажется. Решил, что кто-то из нас там непременно по глупости убьется, поэтому лучше он сам все проверит.
— Отлично! Значит, мы можем сейчас быстренько разобраться с дровами и сбегать к морю! Искупаемся вдвоем!
— Ой, — побледнел Армин. — Н-нет, нельзя. У нас же приказ...
— Леви не узнает, мы быстро вернемся и успеем обсохнуть. Буквально на десять минут выберемся, ну давай же!
— Нет, нет. Нас точно поймают и накажут. К тому же, это может быть опасно. Ты представляешь, кто водится в море?
— Ммм. Кракен?
Армин слабо улыбнулся.
— Нет, Эрен. Кракен - это выдумка. А вот медузы там могут быть. Или акулы.
Насчет акул Армин уверен не был, но ему требовалось как можно лучше запугать Эрена.
— Акулы же вроде в океанах... и на глубине, а я не предлагаю далеко заплывать. Армин, если ты боишься, что можешь утонуть, то на этот счет не беспокойся, я буду тебя держать. Может, даже поучу плавать. Будет круто, соглашайся!
Армин страдальчески вздохнул. В речи Эрена звучали все более соблазнительные нотки. Это действительно могло бы быть круто - они вдвоем, в море, где Эрен может поддерживать его под животом, как делают отцы с маленькими детьми, когда учат их держаться на воде. Эрен мог бы вносить его в море на руках. Или держать за руки, помогая сохранять равновесие. Он мог бы безнаказанно прижиматься к Эрену всем телом, это нормально для друзей, купающихся вместе... Но все мечты, от которых щеки не то, что краснели - пылали, все они наталкивались на страх. Армину достаточно было один раз посмотреть в сторону пляжа, как внутри все холодело и покрывалось ледяной коркой. Какой смысл насиловать себя и идти навстречу иррациональному ужасу? Поддайся он сейчас на уговоры Эрена, удовольствия все равно не получил бы.
— Нет, я не хочу, — печально ответил Армин. — Извини, пожалуйста. Может быть, позже. Завтра, например, вместе со всеми. А сейчас я лучше займусь готовкой, у нас не очень много времени осталось. Извини.
Эрен явно обиделся.
— Окей, — сказал он сухо. — Заставлять я тебя не буду, просто предложил.
— Прости.
Третье извинение Эрен проигнорировал.
— Как считаешь, на растопку уже хватит или еще топором помахать? — спросил он. Было заметно, как ему хочется поскорее уйти.
— Хватит, — убито ответил Армин.
Он чувствовал себя виноватым. Огорчил близкого человека своими глупыми капризами. Сначала сам же заразил идеей поездки к морю, а теперь не может даже притвориться, что рад. Ну что за нелепое и бесполезное создание!
— Ладно. Тогда, если тебе больше ничего не нужно...
— Нет.
Вот бы найти какие-то правильные слова, чтобы исправить оплошность и убрать трещину, появившуюся в их общении. Чтобы остановить Эрена и уговорить его вместе пойти на кухню. Сидеть там рядышком, чистить картошку, обсуждать, что будет с ними дальше. Как бы побыстрее проскользнуть в общую зону комфорта и забыть о размолвке.
— Я пойду.
Время вышло, слова не нашлись. Эрен уходил, а Армину предстояло остаться наедине с сожалениями. Он сделал еще одну попытку отстрочить неизбежное.
— Что ты будешь делать до обеда?
— Что-нибудь придумаю. Ладно, пока.
Эрен криво улыбнулся ему, взмахнул рукой и зашагал прочь. Вот теперь шанс на быстрое примирение точно был упущен. Это было бы не слишком критично, Армин, хоть и мучился от почти физической боли во время их каждой размолвки, знал, что позже их снова притянет друг к другу, и Эрен будет извиняться за свою вспыльчивость, а он будет скрепя сердце прощать, но... В этот раз было хуже, чем обычно. Наверное, чересчур много неприятного разом навалилось. Армин схватился за перила и заплакал, сжав губы в тонкую нитку, чтобы не начать рыдать в голос. Он зажмурился, и перед глазами поплыли красные круги,
Почему? Почему у него такое чувство, словно он должен был предотвратить не ссору, а настоящую катастрофу?
Эрен вернется к ужину. Куда он денется. Побродит вокруг дома, и все. Подумаешь, разругались из-за ерунды. Вернется как миленький, пока ты будешь готовить еду, время пролетит незаметно. Можешь поплакать, но не больше пяти минут. Потом ты должен взять себя в руки. Плакса, ничтожество. Успокойся.
Оскорбления тоже вспыхивали перед его взором, словно картины, отпечатанные на внутренней стороне век. Он и сам был в некотором роде художником, усердно рисовал себе боль.
Пятью минутами позже, как по расписанию, он с сухими, хоть и покрасневшими, глазами собирал ошметки досок в ровную стопку. На самый верх положил рубашку друга, удержавшись от искушения поднести ее к носу. Руки не дрожали.
Приготовь еду, и Эрен тут же вернется.
Эрен решил, что может сделать это и в одиночестве. Очень жаль, что Армин предпочел вести себя, как избалованная девица, но что же поделать. Он попробовал, он предложил, и не один раз, хотел, чтобы радость была честно поделена пополам (в последнее время они делили только печали), но коль уж не получилось, почему он должен лишать себя удовольствия? Порадуется за двоих.
На самом деле он хотел радоваться назло, но не признавался себе в этом.
Эрен стоял на берегу, море совершало размеренные набеги на его ноги, приятно щекотало кончики больших пальцев. Песок был горячим, а Эрен уже сбросил и обувь, и брюки тоже. Оставалось всего лишь сделать шаг навстречу водной глади, и тут его одолела робость.
Чаще всего Эрену доводилось купаться в городских фонтанах, реже - в реках, похожих на разросшиеся ручьи. Плавать он умел хорошо, а если бы и не умел, за себя все равно не опасался бы. Титан он или кто. Если начнет тонуть, то превратится. Опозорится, конечно, и Леви его может снова избить за глупость, но это лучше, чем остаться в море навсегда.
Титаны не заходят сюда. Может, и правда - из-за соленой воды? И сейчас я боюсь, потому что и сам немного титан?
Он ненавидел чего-либо бояться и страхи превращал в вызовы для себя. Как приятно в очередной раз доказать, что ты способен на большее.
— Ну-ка, проверим, — шепнул Эрен себе под нос и шагнул в море.
Маленькое бытовое предательство по отношению к Армину - они же обещали друг другу, что сделают это вместе.
Ох, были у нас и поважнее обещания.
Море приняло его в свои объятия и начало укачивать, как любимого ребенка. Оказалось, что в историях о том, будто соленая вода сама готова держать тебя на поверхности, была доля истины. Плыть было легче, чем в реке, а нагретая полуденным солнцем вода по температуре напоминала теплую воду в ванной. Эрен засмеялся, когда почувствовал, что его ноги больше не достигают дна. Неясный страх, беспокоивший его на берегу, пропал. Вот он, первый человек из 104-того отряда, искупавшийся в море. Когда расскажет об этом Армину, тот наверняка поймет, сколько прекрасного упустил, и второй раз они будут купаться здесь уже вместе. Можно считать, что Эрен провел пробный заплыв, проверил, что с морем все как надо.
Эрен лег на спину и позволил морю самому заботиться о направлении его движения. Интересных облаков на небе он не заприметил, зато несколько чаек описали круг почета над его головой, истошно крича.
Как стервятники.
— Не надейтесь, я не умру! — крикнул им Эрен.
Питаются ли чайки мертвой человечиной, он не помнил и решил спросить об этом Армина после обеда.
Армин... Что бы еще сделать, чтобы добавить яркую деталь в рассказ об этом приключении?
Недолго поразмышляв над этой проблемой, Эрен вспомнил про ныряние. Вдруг удастся найти для Армина ракушку покрасивее, чем те, что валяются на берегу, — подумал он.
Это был повод и, совсем чуть-чуть, оправдание. Ему просто захотелось посмотреть на изнанку моря. Так захотелось, что, кажется, море само решило этому поспособствовать и ослабило хватку. Он забарахтался на одном месте и глотнул немного воды. Оглянулся на берег - берег все еще было видно, но расстояние сильно увеличилось. Сейчас он видел не только знакомый пляж, но и дом, которому предстояло на некоторое время стать их домом.
Нырну быстренько и сразу назад, решил Эрен и набрал полный рот свежего воздуха перед тем, как задержать дыхание.
Оказавшись под водой, он сначала решил, что затея провалилась. Было очень темно, и все, что он мог разглядеть, это тусклые стебли водорослей. Песчаное дно проглядывало сквозь толщу воды едва-едва, о поисках красивых ракушек не могло идти и речи. Но Эрен не был бы собой, сдайся он сразу.
Вынырнув, он отдышался, отплыл левее, так, чтобы оказаться вровень с домом на горизонте, и нырнул снова.
Тут не было даже водорослей. Ни рыб, ни водорослей, ни ракушек. Кажется, он видел камень, однако камень был бы плохим сувениром для расстроенного лучшего друга.
К черту, попробую в последний раз и отправлюсь назад. Надо еще успеть обсохнуть до того, как позовут есть, — пообещал себе Эрен перед тем, как совершил третью, действительно последнюю, попытку.
Глаза щипало уже сильно, и все же в этот раз он без проблем заметил то, на что стоило обратить внимание.
То ли железная коробка, то ли ларец, что-то запертое и обмотанное цепью, что-то небольшое, что-то с поблескивающим серебром замком, что-то таинственное и вызывающее в памяти слово "клад" лежало прямо у его ног, приложи немного усилий, и достанешь.
Что-то, к чему ни в коем случае нельзя было прикасаться.
Эрен не был бы собой, если бы не нарушал негласные правила.