Дочитал Дикий космос и, думаю, могу поставить ее в ряду самых-самых обикиновских второй, сразу после Стовера. Это нечто. Ну никак нельзя было ожидать такого нагнетения и эмоционального воздействия от предположительно детской книги по мультсериалу. По сравнению с простенькими историями Уотсон (которые мне тоже временами сильно заходили, но). Тут совершенно другой уровень. И цитировать опять хочется ВСЕ.
Поэтому тут кат для катаОби-Ван видит сон про бой Эни, Эни первым делом после боя ему же и звонит, рассказать о результатах (ну ладно, еще потому что проебал дроида и не хочет сразу рассказывать об этом Совету, но это все равно мило)Влекомый Силой, он видит большое космическое сражение. Три Джедайских крейсера, ловкие и маневренные, держатся под натиском беспощадного противника. Удерживают позицию, чтобы защитить беззащитную планету, ее невинных граждан, от рабства или чего-то похуже. Чтобы защитить древнюю Республику от падения в хаос. Поворачиваясь, пояс астероидов сверкает в огне далекого солнца, осколки мертвой луны, отражают свет. Рой истребителей, похожих на сердитых металлических шершней, вырвался из своего безопасного гнезда в скалистую ночь. Враг хлещет их огнем, полосует лучами лазеров. Короткая жизнь. Яркая смерть. Это выглядит безнадежным. Сокрушительное поражение. Бессмысленная расточительная резня. Увязнув в ужасе, он твердит: нет, нет. Он не может помочь им. Он лишь свидетель. А затем, тяжело переваливаясь, из-за укрытия выступают тяжеловесные АТ-TEшки, изрыгая языки плазмы. Громоподобная смерть. Как доисторические хищники они наступают, верша суровое правосудие. Жестокий враг терпит неудачу, захлебываясь поражением. Подбитый вражеский звездолет горит. Он горит. Один маленький корабль пытается удрать. Шершень преследует. Ближе.
Ближе. Подходит ближе. А затем струя пламени. Волна неописуемого страха. Торжествуя, враг растворяется среди звезд. Убегает, чтобы на следующий день убивать снова. А шершень умирает в ливне взрывающихся осколков...
*
«Анакин!» — вскрикнул Оби-Ван, и сел на своей узкой койке. Его сердце беспорядочно колотилось.
Органа, по ту сторону герметически закрытой шторки, откашлялся. «Мастер Кеноби? Вы проснулись?»
Оби-Ван открыл шторку. «В чем дело?»
Глаза Органы покраснели из-за неразумного приема стимулятора. «Ваш падаван просит о разговоре с вами.»
Не погиб? Не разбит? На мгновение облегчение дало знать о себе приступом новой сердечной боли. Затем Оби-Ван кивнул, медленно соображая, спросонья. Жестокая головная боль стучала у него в висках. Ощущение было такое, будто он тряпка, выкрученная насухо небрежными руками.
*
«Учитель. Где вы? Я связался через Храм, но сигнал был переадресован.»
«Я направляюсь кое-куда с поручением,» — ответил Оби-Ван. «Так. Ты цел и невредим, несмотря ни на что. Как тебе это удалось?»
«Цел и невредим?» удивленно сказал Анакин. «Вы хотите сказать, что знали об этом заранее?»
«Конечно.» Он изобразил улыбку. Изобразил, чтобы казаться спокойным. Даже скучающим. «Но почему ты докладываешься мне, а не Совету?»
Анакин пожал плечами. Было ли это голографическим эффектом, или же он выглядел... смущенным? «Привычка - вторая натура, я полагаю »
*
«Неприятности?» — осведомился бессовестно подслушивавший Органа
«Нет», — сказал он. Затем, зашифровав в текстовом файле последнюю информацию для передачи Совету, отправил ее. При определенной доле везения они вполне могли принять отчет за чистую монету и не пытаться получить его голографическое подтверждение.
Он до сих пор не мог поверить, что Анакин был настолько неосторожен. Или просто он был намеренно безрассудным? Анакин всегда выходил далеко за границы того, что разумные люди считали безопасными пределами. Разумными. Это был своего рода дикий гений. Квай-Гон видел это. Сделал на это ставку тогда, много лет назад на Татуине. Рисковал многими жизнями, угадывая результаты гонок, ставя на карту их будущее, полагался на нетренированные, непроверенные способности мальчика раба.
Спустя десять лет обучения в Храме, дикий гений, похоже, так и не был укрощен. Не мог быть укрощен. Анакин продолжал бросать вызов логике, не обращать внимания на приличия, растаптывать ногами правила, которым он должен был следовать. Уверенный в своей победе. Уверенный в том, что бывший учитель непременно поддержит его.
Что я и делал. И по-прежнему делаю. Но, боюсь, что он однажды совершит что-то такое, чему я не смогу найти оправдания. И что произойдет с ним тогда? Даже думать не хочу.
Межзвездное путешествие Оби-Вана и Органы было тем еще адком. Они шипели друг на друга, флиртовали (Органа, а Оби-Ван отмахивался), бухали, играли в азартные игры, спорили про политику и шипели в два раза громче. Органа бесцеременно лез в личные воспоминания Оби-Вана и исподволь обвинял его в том, что джедаи недостаточно стараются ради спасения простых обывателей.
Типичный диалог Оби-Вана и Органы в звездолете«Я уверен, что у меня плохое предчувствие,» — ответил он. «Которое лишь глупец стал бы игнорировать. Как далеко мы находимся?»
«Ох». Органа проверил навикомпьютер «Недалеко. Мы уже фактически на месте. Что вы предлагаете делать?»
Повернуть время вспять, чтобы этого задания никогда не было. Или, если это невозможно, связать вас по рукам и ногам и запихнуть в шкаф.
*
«Может и нет,» — согласился он. «Я предлагаю нам тихонько проскользнуть внутрь, Сенатор. Ни гудков, ни сирен. Никаких запросов. Отличный, неприметный, тихий заход на посадку.»
«Угу». Органа поморщился. «Ладно. Это все равно, что пилотировать кирпич, но я постараюсь. А у вас найдется замечательное большое одеяло, под которым мы сможем спрятаться, пока будем заняты этим? У них наверняка имеются внешние камеры слежения, поставьте на это, не ошибетесь.»
Дурной сон Оби-Вана про прошлое, который стал первым предвестником грядущего пиздецаВ пассажирском отсеке позади него раздался истошный вопль Оби-Вана Кеноби.
Потрясенный, Бэйл практически вывалился из кресла пилота и побрел на корму корабля. Кеноби, запечатанный на своем спальном месте заорал снова, с грохотом молотя кулаками и ногами по жесткой шторке, закрывающей отсек.
Бэйл разгерметизировал его, используя свой универсальный пилотский ключ. Кеноби наполовину выпал, наполовину выпихнул себя из спального отсека и шлепнулся на пол вниз головой. После чего, перекувыркнувшись, начал пытаться стряхнуть что-то со своего лица, груди, ног.
«Снимите их с меня!» — задыхаясь просил он. «Снимите их с меня!»
Бэйл опустился на колени, не вполне понимая что делать. После космической станции, увидев на что Кеноби способен, он не желал даже пальцем к нему прикасаться. Гораздо безопаснее будет использовать мягкий подход.
«Ничего такого на вас нет, Мастер Кеноби. Там ничего нет.»
Кеноби не замечал, или же не слышал его, продолжая терзать себя, словно больной, в горячке саллустианской чумы. Щеки и лоб его покрылись красными отметинами. В любой момент он мог пустить себе кровь.
К черту осторожность. Бэйл схватил Джедая за запястья и крепко сжал. «Мастер Кеноби, послушайте! Там нет ничего! Я клянусь в этом!» По-прежнему нет ответа. Кеноби извивался и сопротивлялся. «Прекрати ты, дурень, ты поранишь сам себя!»
Потрясенный, Кеноби уставился на него. «Сенатор?» Его испытующий взгляд блуждал по пассажирскому отсеку, словно он не вполне понимал, где они находятся. «Что произошло?»
Бэйл, отпустил его и отодвинулся назад, освобождая для него место. «Это вы мне скажите. Сначала вы медитировали и вдруг завопили в припадке так, что могли бы мертвого разбудить.»
«Это был сон,» пробормотал Кеноби. «Воспоминания.» Морщась, он сел и подвинулся, чтобы упереться спиной о стенку спального отсека позади него. Затем он подтянул колени к груди и обхватил их руками.
Бэйл смотрел в изумлении; это была чрезвычайно уязвимая поза. Резко контрастирующая с ярким воспоминанием о джедае, который способен был нести звездолет усилием разума... и выйти невредимым из шквала бластерного огня, способного убить любого обычного человека.
И вот теперь, этот же самый джедай сидел здесь, потерянный и сомневающийся. Настолько же далекий от навязывания своих правил, насколько это было вообще возможно.
Он поднялся, стряхнул с брюк приставшую пылинку, а затем отправился на камбуз, где плеснул для Кеноби на пару пальцев кореллианского бренди. Вернувшись в пассажирский отсек он протянул стакан.
«Пейте», — строго он сказал. «И если вы полагаете, что вам это не нужно, идите взгляните в зеркало.»
Кеноби без возражений взял стакан и залпом опрокинул его содержимое себе в глотку. И если бы не тот факт, что он был потрясен до глубины души, что ж...
«Спасибо», — хрипло сказал он, возвращая стакан.
Бэйл покачал им. «Еще?»
«Да.»
Они повторили этот опыт и затем он поставил стакан в миниатюрную раковину на камбузе, направился к ближайшему свободному креслу и сел. «Следует ли мне беспокоиться? За эту миссию, я имею в виду.»
«Нет», — ответил Кеноби. Несмотря на выпитое бренди он по прежнему был мертвенно-бледен, а багровые отпечатки пальцев еще виднелись на его коже. «Простите, если я потревожил вас, Сенатор.»
«Так...» Он оперся локтями о стол. «Мы направляемся к планете, на которой расположен храм ситхов, где вероятно хранятся артефакты Ситхов, чье предназначение неизвестно, а вы видите дурные сны... и это просто совпадение?»
«Верно.»
К черту это. «Мастер Кеноби, мы же договорились,» — холодно сказал он. «Что знаете вы, то знаю и я. Помните?»
Кеноби сверкнул глазами. «Я помню.»
«Тогда, о чем был сон? Что вы запомнили?»
«Ничего важного. Это было личное, Сенатор. Не связанное с Зигулой.»
«Почему вы так уверены?»
«Потому, что уверен!» Кеноби с трудом поднялся на ноги, неуклюже, без этой своей обычной изящной непринужденности. «Это был мой сон. Думаю, я знаю, что он означает.»
«Это и меня касается,» — сказал Бэйл. «Теперь я тоже хочу знать. Поскольку нам обоим известно, что вы в состоянии исказить истину, когда это вам выгодно.»
Кеноби выпятил подбородок, его глаза, сверкали негодованием. Лицо налилось кровью. «Это связанно со случаем из моего детства.»
«Вашего детства,» повторил он, недоверчиво. «Вот как?»
«Да, вот так,» — сказал Кеноби. «Оно у меня было.»
Ему следовало оставить все как есть. По правде говоря, что бы Кеноби ни видел во сне, это было его личное дело. И если джедай сказал, что это не связано с их миссией, ему следовало принять на веру данное утверждение. В конце концов, это было вопросом доверия. И чтобы заслужить его, следовало его выказывать. Но он действительно хотел знать, что же могло так напугать такого человека, как Оби-Ван Кеноби. Любопытство: его главный порок.
«Так... что же произошло?» — поддаваясь искушению спросил он. «В вашем невероятном детстве?»
Целую долгую минуту, в тишине, Кеноби просто смотрел на него. Затем скрестил руки на груди и нахмурившись уставился в пол. «Мне было тринадцать лет. Почти четырнадцать. Я проходил полевую практику на Таанабе. Это была часть моего обучения, как падавана у Квай-Гона. Я делал упражнение по поиску-в-Силе вслепую. Будучи молодым, и неопытным, я недооценил сложность задания. В результате свалился в нору к огнежукам.» [4]
«К огнежукам?» — Бэйла передернуло. «Я думал эти твари были уничтожены лет тридцать назад.»
Кеноби поднял глаза. «Они и были. В населенных районах. Мы же находились в пустыне, на полуострове Ба-Таанаб.» Едва заметная кривая улыбка. Он вновь взял себя в руки. «Нет никакого смысла в полевой практике, если вы не сталкиваетесь с затруднениями.»
Затруднениями? Джедаи считали плотоядных жуков затруднением? Чем больше я их узнаю, тем меньше понимаю. Как бы они, интересно, отнеслись к гнезду гандарков? Как к забавному приключению?
А потом они долетели до планеты с ситховским Храмом, еще на подлете ситхи на некоторое время захватили контроль над разумом Оби-Вана и начался пиздец всепоглощающий Позади него Кеноби что-то пробормотал. «Простите,» — сказал Бэйл, неохотно поворачиваясь. «Я не вполне уловил...»
Его сердце забилось так сильно, словно готово было пробить ребра.
Кеноби стоял на коленях, лицо было пепельно серым, белки глаз налились кровью. Пот струился с него, впитываясь в обожженную в бою джедайскую тунику, а сам он цеплялся за сиденье возле пульта системы связи, словно оно было последней надеждой на спасение.
«В чем дело?» — спросил он. «Мастер Кеноби...»
«Ситх», — просипел Кеноби. Его горло подергивалось, мышцы на шее, напряглись словно металлические канаты. «Вытащите нас отсюда скорее!»
Бэйл внезапно почувствовал, что у него пересохло во рту и сердце неожиданно пропустило удар.
Ситх? Но Алинта сказала - она не стала бы лгать - я не понимаю, как мы могли подобраться так близко, при том, что вы не почувствовали их присутствия?
Он потянулся к штурвалу, готовый вытаскивать корабль. Почувствовал, как пальцы легли на рычаги управления - а затем закричал, когда невидимая рука схватила его за шею, стащила с сиденья пилота и швырнула словно детскую тряпичную куклу через всю кабину, в коридор за ней. Он ударился об стену, затем упал на палубу, с отвратительным треском ударившись головой о покрытие. Яркая вспышка света вспыхнула у него перед глазами и мир вокруг завертелся в сумасшедшем круговороте. Задыхаясь, все, что ему оставалось делать, это растянуться на спине и рассматривать зеленый потолок над собой.
Кеноби? Это был Кеноби? Какого криффа здесь происходит?
Мир вокруг продолжал вращаться - он падал - падал...
Нет. Падал корабль. Он мчался безумно и безудержно вниз, навстречу негостеприимной поверхности Зигулы.
Где Кеноби? Почему он ничего не делает?
Рот наполнился кисло-сладкой слюной. Он перекатился сначала на бок, затем на колени и тогда, наконец, смог подняться на ноги. Тяжело дыша, отплевываясь, с саднящим от желчи горлом, доковылял до кабины - и увидел Мастера Кеноби у штурвала, с обеими руками на рычагах управления, направляющего их звездолет прямиком к беспощадной земле.
«Эй! Какого станга вы...»
Кеноби приподнял кулак, сжатый так, что побелели суставы пальцев. «Мне жаль.»
Бэйл закричал, когда все та же грозная сила стиснула ему горло. Он был статуей из плоти, живым человеком, обратившимся в камень. Но по-прежнему мог испытывать ужас . Они падали к яркому свету. К первозданному отчаянию. Смерть мчалась навстречу им.
«Жаль», — прошептал Кеноби, мучительно. Одна рука его по прежнему лежала на штурвале. «Так жаль.»
В ушах у Бэйла звенело. В глазах помутилось и потемнело. Брея. Брея. «Не сожалейте,» — прохрипел он. «Сделайте же что-нибудь. Я не хочу умирать.»
Джедай не ответил. Затем лицо Кеноби перекосилось, и он начал дрожать, сотрясаясь до глубины костей так, что его зубы стучали, а волосы растрепались.
Бэйл услышал резкий вздох, скрежет. Давайте, Кеноби, давайте. Вы били ситхов прежде. Вы можете победить их снова.
Он уставился в смотровой экран, задыхаясь от недостатка воздуха. Теперь уже можно было сосчитать деревья, настолько близко к земле они были. Сосчитать деревья, сосчитать скалы, вообразить боль, с которой они разбиваются о мрачную поверхность Зигулы. Они промелькнули над чем-то - замысловатым черным сооружением - храмом ситхов? Слишком поздно. С ними все кончено. Ему, скорее всего просто привиделось. Теперь еще ближе к земле... уже почти... почти...
Кеноби закричал, издав ужасающий вопль боли и ярости. Вцепившись одной рукой в штурвал, он вывернул их маленький кораблик носом вверх, опустил хвост, сбросил скорость, пытаясь исправить то, что сделал ранее. А затем, все еще крича, он полностью отпустил штурвал. Разжал другую свою руку, палец за пальцем, и отвернулся, прочь от надвигающейся смерти. Кровь текла у него из глаз, носа и рта. Он был похож на кровавого призрака, с каплями крови сверкавшими в его бороде подобно рубинам.
Освобожденный из захвата безжалостной руки, задыхаясь, Бэйл вздрогнул, когда руки джедая обхватили его, крепко обнимая, подобно тому, как родитель отчаянно защищает свое дитя. Он почувствовал прилив тепла. Почувствовал, что очертания кабины искажаются. Поразился, заметив, что воздух вокруг них вдруг стал золотистым. Страх исчез. Страдание прекратилось. Он почувствовал покой и безопасность. Умиротворенность.
*
Сознание, неохотно возвращаясь, подсказало Оби-Вану, что он пока еще не умер. Будь он мертв, не было бы так больно. Разрозненные и беспорядочные обрывки недавних воспоминаний всплывали в памяти; от горечи поражения щипало глаза и кипело внутри.
Мне следовало упорнее сопротивляться. Я не должен был уступить.
Голос возник из ниоткуда, оглушительный грубый крик наполненный злобой и ненавистью. Разрушающий его душу. Подчиняющий волю. Подобный чернилам, вливаемым в стакан с чистой водой. Чернилам, наполненным страстью . Чернилам, полным гнева. Это был голос ситха, пробивающийся сквозь его защитные барьеры так, словно их там не было.
Покорись. Покорись. Джедай, покорись.
Лишь однажды ему довелось почувствовать тьму, подобную этой. Почувствовать, как темная сторона пытается отравить его кровь, пытается разрушить его светлую и сверкающую связь с Силой. На Набу, в Тиде, во время битвы с красно-черным ситхом убийцей. Но тогда он в состоянии был сопротивляться той темной отраве. Он был в состоянии очистить себя от ее гнили и победить.
Но не на сей раз. На сей раз казалось, будто целая армия ситхов направила против него свое оружие И хотя он сражался с ними, противостоял оглушающему принуждению, заставлявшему вести корабль навстречу гибели... сопротивлялся, пока он не понял, что его рассудок не выдержит... и пока, наконец, ситхи не победили.
Джедай, покорись.
Голос больше не кричал в его голове, источая страсть и гнев. Но даже в тишине, нечто бурлило в его крови. Нечто отвратительное. Нечто коварное. Ощущение темного разложения. Смутного беспокойства, тления, страдания, сулящего насилие. Судорожно вдыхая воздух, он чувствовал себя так, словно пил из источника Темной стороны.
Вставай. Вставай. Только не нужно валяться здесь. Но все кости казались отделенными одна от другой, мышцы вялыми, лишенными тонуса. Его непослушное тело проигнорировало команду. Черная отрава, распространялась по его венам, подчиняя волю. А еще глубже, казалось, в глубине души, слабо но настойчиво звучал ликующий, злобный шепот ситха.
Умри джедай, умри джедай, умри джедай, умри.
Ситхи крутят на повторе плохие воспоминанияДругими словами, Кеноби, нечего здесь валяться. Поднимайся. Уходи. Возьми ситуацию под контроль и найди способ из нее выкарабкаться.
Тем не менее его непокорное тело по-прежнему отказывалось слушаться.
Умри джедай, умри джедай, умри джедай, умри.
Без предупреждения, со стремительностью, от которой перехватило дыхание, корабль вокруг него исчез, и он опять оказался на Таанабе. Вновь тринадцатилетний, тощий и напуганный, пронзительно заоравший от ужаса когда огнежуки приступили к пиршеству.
Квай-Гон! Квай-Гон, помоги мне!
Но Квай-Гон не мог его услышать. Квай-Гон был мертв.
Внезапно ему вновь стало двадцать пять лет. Он все еще был падаваном, и сражался с ситхом. Пойманный в ловушку между силовыми полями он видел удар, нанесенный убийцей-забраком. Видел потрясение и боль на лице своего Учителя, когда его пронзил красный световой меч ситха. Почувствовал злобное торжество ситха. Почувствовал собственное горе и гнев.
И на земляном полу пещеры на безжалостном Джеонозисе. Совершенно беспомощный из-за двух ран от светового меча. Он смотрел, как Дуку играется с его смелым и опрометчивым Анакином. Серебристые волосы сверкают, зубы оскалены в улыбке, нестареющий ситх, джедай-предатель, он кружил вокруг Анакина с вызывающей легкостью. Отражая каждую атаку с небрежным, непревзойденным мастерством. Вынудил ошибиться - и лишил Анакина руки.
Он вновь услышал себя, кричащего: «Анакин! Анакин!»
«Простите», — произнес знакомый, усталый голос. «Боюсь, что его здесь нет.»
Органа.
*
Ни пения птиц. Ни голосов зверей. Ни единого отпечатка лап в грязи.
И повсюду темная сторона, жидкая отрава в его крови.
Бледно-голубое небо, омытое жарким алым румянцем на заднем фоне, поворачивалось высоко над головой. Огонь гудел. Тэйвор Мандирли кричал, когда ему ломали пальцы, кость за костью. Высокий, худой человек, умирающий за идею. Умирающий храбро. Умерщвленный чужой алчностью. Его глаза были вырваны из глазниц, так, что он не мог видеть собственную кровь. Его язык был отрезан, так что обошлось без криков о помощи. Никаких жалких просьб о пощаде. Он все еще был жив, когда они подожгли его.
Оби-Ван стоял тогда на четвереньках, его рвало и рвало. Ему было девятнадцать лет, когда погиб Мандирли. Ненамного моложе Анакина. Он рыдал словно самый маленький юнлинг, и Квай-Гон не упрекал его.
Обессиленный, он повалился на холодную землю Зигулы, из-за воспоминаний, таких же болезненных, как и предыдущие, про огнежуков, Квай-Гона и Анакина. Худшее из его прошлого, извлеченное на свет божий. Настолько же свежее и кошмарное как и тогда, когда произошло наяву.
«Кеноби.»
Он с трудом приоткрыл глаза и повернул голову.
«Да что с вами такое?» — спросил Бэйл Органа, стоявший в нескольких шагах от него. Лицо у него было растерянное. «Что, черт побери, происходит?»
Он попытался что-то сказать. Снова закашлялся и сплюнул. Использовал эти секунды, чтобы обдумать, как лучше ответить. Органе нужны подробности? Нет. Обойдется. «Думаю, это по-прежнему ситхи» — прохрипел он. «Темная сторона. Используют против меня тяжелые воспоминания. Бэйл, будьте осторожны. Остерегайтесь отрицательных эмоций. Это место подпитывается ими. Оно будет насыщаться и пожирать вас, пока вы не умрете.»
«Оби-Ван, я в порядке. Это вы в опасности. Что бы это ни было, оно влияет на ваш разум!»
Его разум. Его тело. Его кости истончались. Его кровь мутнела, насыщаясь мраком. Превозмогая боль, он выпрямился. «Я справлюсь.»
Ничего не ответив, Органа ушел обратно к разбитому кораблю. Оби-Ван уперся локтями в колени и опустил голову на руки. Глубоко вздохнув он обратился к Силе, потянулся к ее светлой стороне...
...и вместо этого погрузился во тьму.
Теплая рука коснулась его спины. «Эй. Эй. Все в порядке. Мы с этим разберемся.»
Оби-Ван собрал воедино обрывки и осколки своей личности. Взглянул на тряпку и бутылку воды, протянутые ему Органой.
«У вас все лицо покрыто засохшей кровью,» сказал сенатор. «Если вы не умоетесь, мне потом будут сниться кошмары.»
*
Темная сторона была ядом, пропитывающим его плоть.
Умри джедай, умри джедай, умри джедай, умри.
Уронив тряпку и бутылку, он прижал ладони к ушам. Как будто это могло что-то изменить. Как будто голос находился не у него в голове. Злобное бормотание не умолкало. Он опустил руки.
Органа отступил назад. «Вы же... вы не... не сойдете в самом деле с ума, верно?»
«Нет, если смогу избежать этого, уж поверьте.»
«А вы сможете?» — спросил Органа. «Избежать, я имею в виду.»
Это был справедливый вопрос и он заслуживал честного ответа. «То, что напало на меня на корабле, затихло. Что, в целом, не так уж и плохо. Это... не слишком приятно, но я могу с этим справиться.»
Наверное.
«Мы можем найти там другой корабль, Оби-Ван. Или средства связи. Мы все еще можем выбраться отсюда. Вы просто должны держаться.»
Держаться? Держаться на чем? Светлая сторона была его фундаментом, и этот фундамент разрушился. Он чувствовал торжество темной стороны. Чувствовал ее ненасытность. Ее ликование. С мучительным усилием он восстановил самообладание.
Нет. Я не стану подпитывать свои страхи. Пусть темная сторона поголодает без меня.
«Воды в бутылках у нас вполне достаточно,» — сказал Органа. «И большая часть пищевых рационов пережила аварию. Мы можем добраться до храма пешком. Это будет нелегко, но нам стоит попытаться. Мы не можем оставаться здесь и просто сдаться. Если нам суждено умереть, Оби-Ван, то по крайней мере мы можем умереть пытаясь сделать что-нибудь.»
Сенатор говорил совсем как Квай-Гон. Что должно было утешить... но лишь сильнее расстроило его.
Мысли об Эничке, разумеется«Хммм», — сказал он, очень похоже подражая Йоде, затем повернулся, чтобы вернуться на корабль.
Вид корабля заставил его остановиться Просто недорогая модель кореллианского звездолета. Ничего особенного. Никакой роскоши. Надежный звездолет, рабочая лошадка, который оберегал их, во время путешествия сквозь безвоздушную пустоту. И теперь он превратился в искореженную груду металлолома. Мертвый корабль, выброшенный на берег, на Зигуле словно полярный кит на леднике Роониша.
Тогда, лишь единожды, он понял, что чувствовал Анакин.
Я надеюсь, ты в порядке, мой мальчик, где бы ты ни был. Я надеюсь, ты найдешь своего дурацкого маленького дроида.
Кусочек разговора Мейса и Йоды, мне нравится это скрытое "Понятно, что без Оби-Ван Энакин необратимо пойдет по пизде"
Работы много нагрузит на вас это, Мэйс Винду. И без того сильно обременены вы уже.»
«Меня это не беспокоит! Йода, сколько раз вы повторяли это? Судьба Оби-Вана столь же важна, как и Анакина. Если с ним что-то случится - если мы его потеряем...»
Йода кивнул, чувствуя, как бремя затуманненого будущего давит на него. « Избранный тогда никогда не сможет равновесие Силы восстановить,» — тягуче закончил он. «Помните, что сказал я, Мастер Винду. Что ж. Совет ваш приму я. Искать Оби-Вана в Силе буду я, и надеяться, что свой путь домой, сможет благополучно отыскать он.»
Эничка уверен, что знает, что нужно Оби-Вану лучше, чем сам Оби-ВанАнакин снова посмотрел на нее, на сей раз более благосклонно. «И что же мы будем делать, Асока? Как по-твоему нам следует поступить?»
Она глубоко вздохнула. Выпрямила спину. Она не намерена ему потакать, говоря то, что он хотел услышать вместо того, что он должен был услышать. Когда они были у Ботавуи, Мастер Кеноби фактически именно это ей и посоветовал. И кто она такая, всего лишь скромный падаван, чтобы спорить с великим Оби-Ваном Кеноби?
«Я думаю, мы должны делать то, что приказал нам Мастер Винду. Я знаю, ты расстроен из-за потери Ардва. Я знаю, ты беспокоишься о Мастере Кеноби. Я тоже. Но мы на войне, Скайгай, и это важнее наших личных желаний. Как мы можем разбить сепаратистов, если не работаем как одна команда?»
Желваки заиграли на лице Анакина. «Как мы можем разбить Сепаратистов, если следуем неверным приказам? Совет Джедаев не всегда прав, Асока.»
«Возможно нет,» — сказала она, замявшись. «Но они не могут и всегда ошибаться.»
Он скривился. «Уверена?»
И что же она должна была на это ответить? «Хммм...»
«Проехали!» — отрезал он, взглянув на нее. «Возможно, ты права. Кроме того, у меня может быть дурное предчувствие насчет него, но я не могу сказать, где Оби-Ван находится или что он делает. Так что, даже если бы я был готов пренебречь приказом Мастера Винду и отправиться за ним, я бы не знал откуда начинать поиски.»
Что объясняет, почему он был так встревожен. «Я не думаю, что ему бы хотелось, чтобы ты отправился за ним, Учитель. Разве нет?»
«Может и нет,» — согласился Анакин, со слабой улыбкой. «Но Оби-Ван не всегда знает, что лучше для него.»
Асока почувствовала, как у нее невольно отвисла челюсть. «А ты знаешь?»
«Да», — просто ответил он.
Потом Оби-Вана видения начинают настигать среди бела дняПочти два часа спустя, когда они размеренно брели через обширное плато, Оби-Ван внезапно остановился. Застыл совершенно неподвижно, с отстраненным выражением на лице, как человек, пытающийся вспомнить чужое имя или какую-то другую забытую информацию. А затем, без предупреждения, его лицо исказилось и он упал на колени. Принялся царапать собственное тело, с широко раскрытыми от ужаса глазами.
Бэйл почувствовал, как у него перехватило дыхание. Он знал, что произошло. Ситхи пробили брешь в его защите, и теперь Оби-Ван вновь переживал встречу с огнежуками на Таанабе.
Слишком непонятно, чтобы он знал как поступить. Что мне делать? Что мне делать?
Он был обязан так или иначе остановить это, не мог позволить этому ужасу продолжаться. Так же, как и в прошлый раз, Оби-Ван, рисковал причинить серьезный вред самому себе. Стащив с плеч свой рюкзак, он скинул его на твердую землю, присел перед джедаем и обхватил его за плечи.
«Оби-Ван! Прекратите сейчас же!»
Но вместо того, чтобы очнуться, Оби-Ван напал. Не используя Силу на сей раз, но со сжатыми кулаками и отчаянной мощью. Он был не особенно высоким, стройный, без чрезмерно развитой мускулатуры, но он мог бить сильно и быстро.
Шквал ударов пришелся Бэйлу в лицо и живот. Рассек слегка поджившую губу, и вышиб воздух из его легких. Падая на бок, задыхаясь, он почувствовал как ударился о землю неуклюже раскинувшись, пронзенный болью. Ощутил вкус крови во рту. Увидел сверкающее красками, неудержимо вращающееся небо над головой. Подумал: возможно, Органа, это была не самая твоя хорошая идея.
Взгляд затуманивался. Он напрягся, отгораживаясь от боли в своих грубо растревоженных ранах. Попытался сесть, не получилось, попробовал снова, и на этот раз преуспел.
«Вы болван!» — кричал Оби-Ван, нависая над ним. «О чем вы думали? Неужели не понимаете, что я мог вас убить?»
Бэйл искоса взглянул на него. «Ох. Значит сработало. И с возвращением вас, кстати сказать.»
Изрыгая красочные тойдарианские проклятия, Оби-Ван стащил свой самодельный рюкзак и принялся копаться в нем. «Я не могу вас исцелить,» сказал он, вытаскивая компактную корабельную аптечку первой помощи. «Мой самоконтроль нарушен. Вам придется обойтись этим.»
«Прекрасно», — сказал он, потянувшись за аптечкой, но Оби-Ван хлопнул его по руке. Под раздражением скрывался страх.
«Сам все сделаю,» — отрезал джедай. «Сидите и помалкивайте.»
*
«Я могу смириться с парой-тройкой синяков, Оби-Ван, если благодаря этому вам не придется вновь переживать то, что произошло на Таанабе - или что-либо иное, что ситхи хотят вам подбросить.»
Оби-Ван поднялся. В явном раздражении огладил рукой бороду. «Очередной приступ неуместного героизма? Избавьте меня от этого, Сенатор - и делайте, как вам говорят. Если – если – я вновь поддамся ситхам, в следующий раз, отойдите в сторонку. Обождите, пока припадок не закончится.»
«То есть, позволить вам изуродовать себя?» резко возразил он поднимаясь на ноги. «Ну уж нет, Мастер Кеноби. Если не по какой-либо другой причине, то хотя бы из инстинкта самосохранения. Мне не выбраться с этой скалы без вас целым и невредимым.»
«А еще вы не сможете выбраться с нее, если погибнете!»
Патовая ситуация.
Они свирепо уставились друг на друга, стоя среди кружащихся пыльных вихрей. А затем разъяренное выражение исчезло с лица Оби-Вана... в очередной раз, неожиданно выявив его уязвимое место.
«Пожалуйста, Бэйл,» — сказал он. «Не заставляйте меня за вас волноваться. Поступив так, вы ослабите меня. А мне и без того достаточно тяжело.»
Бэйл скрестил руки на груди и уставился в землю. Станг. Это несправедливо, он хотел бороться. Не желал уступать в споре. Но он был разбит на голову, и знал это. Все его упорное сопротивление было ловко разрушено простой, сердечной просьбой Оби-Вана.
Он поднял взгляд. «Так значит я должен... что? Просто сидеть сложа руки? Вне зависимости от того, что происходит? Что бы ситхи ни делали? Что бы ни делали вы сам?»
«Совершенно верно.»
«А затем, что... собрать в рюкзак то, что от вас останется?»
Оби-ван слегка расслабился. «Если это вас не слишком затруднит, да.»
Оби-Ван пытается возводить ментальные стены, это не особо помогает, но блин, восхищаюсь опять его силой волиУйдя в себя, замкнувшись на себя, оторванный от светлой стороны Силы, он оберегал свое пламя. Обратился к урокам джедаев, учивших его: Йоды и Мэйса Винду и в особенности Джинна Квай-Гона. И Анакин, он тоже учил его; он опирался на его невероятную силу. Ситх в Тиде учил его, и Дуку в той пещере. Те последние уроки были самыми горькими; они не пропали зря.
Он чувствовал себя свечой. Он возводил перед собой стену. По кирпичику он пытался построить ее. По кирпичику ее разрушали. Каждая смерть была сокрушительным ударом. Каждая потеря вбивала клин. Ситхи были коварными противниками, они знали, куда и когда ударить. Они рвались к слабостям, к старому горю и незаживающим ранам. Он возводил преграды. Они смеялись и разрушали их.
Смеясь, они шептали ему на ухо словно нежнейшая из возлюбленных: Умри, джедай. Умри, джедай. Умри, джедай. Умри.
*
Мне следовало оставить его на корабле. Мне вовсе не следовало брать его с собой. Мне следовало найти способ оградить его от этого. Я собираюсь убить его.
Непонятным образом Бэйл напоминал ему Падме: смелый, порывистый и неизменно храбрый. Готовый рисковать собой не задумываясь, ради других, ради дела, отстаивая то, что было правильным. Если бы ситхи и будут побеждены, то не только благодаря джедаям, но и таким людям как Бэйл и Падме.
Поэтому, он не может умереть здесь, на Зигуле. Республика нуждается в нем. Анакин нуждается в нем. Я обязан защитить его, чего бы это ни стоило.
В мире, за пределами его души, драгоценное время уходило. И на этой планете время - как и ситхи - не было его другом. Каждый неуверенный шаг приближал его к центру урагана. Ближе к храму ситхов, пульсирующему сердцу того, что пылало и желало его смерти. Он боялся, что достигнув его, он сгорит. Выгорит дотла. Не останется ничего, кроме воспоминаний. Чьей-то неисцелимой раны.
Но страх порождает гнев, гнев порождает ненависть, а ненависть ведет к страданию. Что означает победу темной стороны. Так что, он оберегал свое пламя. Кирпичик за кирпичиком он возводил свою стену. Поскольку альтернативой была капитуляция.
А этому его никто и никогда не учил.
И чем дальше они идут, чем ближе к Храму ситхов, тем хуже Оби-Вану. Ему приходится отдать световой меч Органе, потому что он боится, что, галлюцинируя, может принять его за врага. И он слабеет, быстро теряет связь с СилойНикогда в жизни ему не приходилось чувствовать себя настолько неуравновешенным, настолько неуверенным. Он на самом деле видел Вентресс. А после нее, сепаратистских дроидов. Хуже того, когда он сражался с ними, он использовал темную сторону. Обращался к ней не раздумывая. Осознание этого было страшнее всего. Понимание этого, пришедшее как гром среди ясного неба было именно тем, что заставило его рухнуть на колени содрогаясь от рвотных спазмов.
Это, а также тот факт, что он чуть не обезглавил Бэйла Органу.
Это не может повториться. Я не допущу, что это произошло снова. Они могут навсегда разлучить меня со Светлой стороной, но ситхи никогда не обратят меня во тьму. Им не удастся сделать из меня орудие убийства.
Я лучше умру.
*
«Вы бледны как смерть,» — сказал ему Бэйл, прямо. «Вы не продержитесь до полудня.»
Он передернул плечами. «Я продержусь столько, сколько понадобится, Сенатор. Довольно спорить. Пора идти.» Когда Оби-Ван был сражен своим третьим видением - воспоминанием - кошмаром наяву - что бы там, крифф его побери с ним ни происходило - менее чем за два часа, Бэйл отошел на безопасное расстояние, опустился на каменистую равнину, которую они стремились пересечь и впал в отчаяние.
Никогда больше. Никогда, никогда, никогда больше не скажу я, что хотел бы, что мог бы быть джедаем. Даже не на неделю. Даже на один день.
Какое видение было у него на сей раз? Во имя всего святого, только не смерть Тэйвора. Если бы ему снова пришлось пережить посредством его спутника пытку и сожжение своего дяди, он бы подумал что сходит с ума. Или может быть просто быстрее сходит с ума. Потому, что если это тяготило Оби-Вана - а, безусловно, так оно и было, это было жестоко - и было почти так же тяжко для него, быть вынужденным наблюдателемь, сидя в сторонке, зная, что он ничего не может сделать, чтобы остановить безжалостное нападение ситхов. Необходимость вновь переживать какое-то конкретное воспоминание вместе с джедаем.
Но нет, на сей раз это была не смерть Тэйвора. Он подозревал - хотя и не был уверен, поскольку Оби-Ван решительно отказался обсуждать это - что Джедай видел в своем воображении Джеонозис. Воспоминания начинались всегда в тишине и заканчивались призывами к его падавану - простите, к его бывшему падавану - и скорбью из-за отрезанной руки.
Было мучительно видеть появляющееся затем выражение ужаса на его лице. Но конечно, все всегда могло быть гораздо хуже. Это могла быть та сумасшедшая галлюцинация с боями. К счастью, она больше не повторялась. Каким-то образом джедаю удавалось, по крайней мере, держать ее под контролем.
*
«Эй», — осторожно окликнул Бэйл,. «С возвращением.» Он вытащил драгоценную бутылку с водой из единственного оставшегося рюкзака. Их запасы тревожно быстро сокращались, но он не желал думать об этом. Вместо этого он отвинтил крышку бутылки, наполнил ее и передал джедаю. «Вот».
Кость за костью, мышца за мышцей, Оби-Ван приподнявшись выпрямился. «Спасибо», — просипел он, принимая скудное подношение. Его рука дрожала, так что он чуть не расплескал все прежде, чем выпил. Потом он сидел, просто сидел, дыша глубоко. Отрывисто. «Сколько я был в отключке на сей раз?»
«Примерно столько же, сколько и в прошлый,» — сказал он. «Это хорошо, верно?»
Оби-Ван вернул пустую крышку, сохраняя бесстрастное выражение лица. Все свои тайны он держал в себе. «Да. Просто чудесно.»
*
«Пойдемте. Ходьба поможет нам высохнуть» — добавил он. «Поможет нам вновь согреться.»
Оби-Ван по-прежнему не двигался. Его лицо было испещрено маленькими красными отметинами от ударов, там, где ледяные градины оставили свой след. Без сомнения, он сам выглядел точно так же. Конечно, он это чувствовал.
«Я пытался укрыть нас,» — тихим голосом произнес Оби-Ван. «Используя Силу. Это простенькое упражнение для падаванов. Вы находите ниспадающий поток воды, становитесь под ним, и затем...» Он взмахнул легко и изящно, своими ободранными и исцарапанными руками. «Вы остаетесь сухим. А после этого, вы повышаете свою сноровку, чтобы управиться с дождем. Это не так трудно. Просто вопрос степени подготовки. По большей части... самой начальной. Мне едва исполнилось шесть лет, когда я первый раз проделал это.»
Бэйл присел перед ним на корточки, слегка опершись кончиками пальцев о скалу. «Но сейчас вам не удалось это проделать?»
«Нет», — сказал Оби-Ван, и его исхудавшее лицо перекосилось от отвращения. «При всем том, что я могу использовать Силу, здесь, я с тем же успехом мог бы быть дроидом. Если бы вы могли почувствовать, на что это похоже... если бы вы могли представить... моя кровь словно испортилась.»
Было ли неправильным испытывать такое облегчение от того, что он не мог чувствовать то, что чувствовал Оби-Ван? Возможно. Но это так. «Мне очень жаль,» — сказал он. "Я хотел бы помочь.»
«Я родился, чувствуя Силу,» — прошептал Оби-Ван. «Каждый день моей жизни я прожил в ее свете, каждую минуту, каждый вздох, в течении тридцати пяти лет. И теперь она исчезла. Везде тьма. И я не знаю, кто или что я без нее.»
Органе даже приходится его ударить, чтобы уговорить двигаться дальше. Оби-Ван тает на глазах Мог ли он идти? Удивительно, что он еще может дышать. Черная отрава в его венах превратилась в кислоту. Каждую его мышцу жгло. Его кости горели огнем. «Нет».
«Плохо дело,» — сказал Бэйл. «Мы не можем оставаться здесь на ночь. Мы должны добраться до той полосы деревьев. Как только мы туда доберемся, я найду какие-нибудь сухие ветки и разожгу костер. Нам необходимо снова согреться, хорошенько согреться.»
Умри джедай, умри джедай, умри джедай, умри.
«Вы идите,» — сказал он. «Найдите этот храм. Посмотрите, что там. Я останусь здесь. Буду ждать вас.»
«Ну это вряд ли,» — сказал Бэйл, и безо всяких церемоний, без разрешения, принялся грубо поднимать его на ноги. Держа его за плечи, свирепо сверкая глазами. Воспитанный, утонченный сенатор исчез. Его место занял сердитый оборванец с налитыми кровью глазами и впалыми щеками. «Послушайте. Оби-Ван. Я знаю, это тяжело, но вы обязаны продолжать идти.»
Умри джедай, умри джедай, умри джедай, умри.
Он поморщился, голос эхом отозвался в его утомленном сознании. «Вам легко говорить.»
Бэйл, отпустил его плечи и сильно ударил открытой ладонью по лицу. «Не слушайте его! Это просто голос, Оби-Ван! Даже хуже того, это машина, паршивая ситхская машина, и она пытается уничтожить вас. Она пытается заставить вас уничтожить самого себя. Не поддавайтесь на это. Помните, кто вы. Вы Мастер Оби-Ван Кеноби, один из наших величайших джедаев. Вы победили ситхов уже три раза. Вы можете снова победить их. Вы можете.»
Ту часть лица, по которой пришелся удар сенатора саднило. Очищающая боль. Незамысловатая. Чистая. Его сердце вяло билось, сражаясь с проникшей отравой. Стоя прямо, он почувствовал вспышку света. Его маленькая, беззащитная свеча, горящая во тьме.
«Вы должны справиться с этим, Оби-Ван,» — сказал Бэйл. «Потому, что если нет, я погибну.»
Да. Это правда. Бэйл Органа мог погибнуть. А это совершенно недопустимо.
Солнце склонялось к горизонту.
*
Оби-Ван сейчас был настолько бледным, его лицо стало почти прозрачным, кости все четче и четче проступали под кожей. Глядя на него Бэйл думал что, единственным подходящим определением для описания его состояния было слово «хрупкий».
Оби-Ван Кеноби, хрупкий. Еще лишь неделю назад он ни за что бы не поверил в подобное. Ему с трудом верилось в это теперь, хотя доказательство лежало прямо перед ним.
Но он не умрет здесь. Я не позволю этому произойти. Этот человек отдал свою жизнь Республике. Моей обязанностью, как представителя Республики, является воздать должное за этот дар. Не позволить проклятым ситхам его погубить.
И в конце концов, добравшись до Храма Оби-Ван окончательно теряет над собой контроль, перед этим, сверзившись на дно ущелья, узнав, что когда он испытывает сильную физическую боль, голоса ситхов затихаютТяжело выдохнув он сел, голова кружилась, в висках стучало. Он обнаружил себя сидящим на покрытом каменным крошевом дне ущелья. Что явно было не к добру. Он перевел взгляд на свое левое колено. Порванные в клочья узкие штаны пропитались ярко-бордовым. Так же как и левый рукав. И да, его правое бедро также было в крови. Подняв руку он прикоснулся кончиками пальцев ко лбу над правым глазом. Кожа была порвана, он явно это чувствовал. Его пальцы окрасились влажным и темно-красным, а боль была словно от виброножа. Плохо. Очень плохо.
И все же чувствовалось облегчение и даже нечто вроде радости. Потому, что его телесная боль разорвала бесконечную цепь воспоминаний... и заставила умолкнуть, хотя бы ненадолго, неустанный голос ситха.
Что ж. Это замечательно. Давайте поприветствуем боль.
*
«Повезло, что вы носите джедайскую одежду,» — сказал Бэйл, осматривая повреждения. «Она защитила вас от самого неприятного, но вы все таки изрядно пострадали.»
«До тех пор, пока нет артериального кровотечения, я буду в порядке,» сказал он, обшаривая внимательным взглядом другой склон ущелья, над которым в лучах солнца припал к земле храм ситхов. В глубине его сознания, едва слышный сквозь боль, вновь послышался злобный шепот...
«Пойдемте,» — сказал он и с трудом заковылял в сторону склона ущелья. Вспыхнула новая боль и голос затих. «Пока еще не слишком поздно.»
«Подождите минутку,» сказал Бэйл. «Вы хотите взобраться туда прямо сейчас?»
Он остановился. Оглянулся через плечо. «Конечно. А что? Чем по вашему нам стоит заняться? Принимать солнечные ванны?»
«Оби-Ван!» — недоверчиво воскликнул Бэйл. «Вы с ума сошли?»
Он, кое-как, повернулся лицом к сенатору Алдераана. «Нет, Бэйл. Мне, вопреки всем ожиданиям и, по всей вероятности временно, удалось восстановить контроль.
*
Нет... нет... не так быстро. Это нечестно. Тьма вливалась обратно, черный ветер крепчал... а его крошечное яркое пламя угасало...
«Оби-Ван! Не слушайте его. Оставайтесь со мной!»
Это был Бэйл Органа. Сенатор от Алдераана. Слишком хороший человек, чтобы быть политиком. Повторяющий в его сознании, все неудачи его прошлого. Вихрь смерти, потерь и страдания, затягивал его. Было плохо, когда это происходило на разбитом корабле, впервые в лесу, на каменистой равнине и на протяжении второго участка леса.
Но все, что было тогда, было ничто по сравнению с этим.
«Оби-Ван!»
Он перевернулся на спину. Открыл глаза. Уставился на Бэйла.
УМРИ ДЖЕДАЙ, УМРИ ДЖЕДАЙ, УМРИ ДЖЕДАЙ, УМРИ.
«Простите,» — прошептал он сквозь пронзительный рев в своей голове. «Я не слышу вас. Слишком громко.»
Губы Бэйла двигались. Подсохшая коркой кровь растрескивалась и осыпалась. Было ли это важно? Должно быть, поскольку сенатор кричал, а его широко раскрытые глаза были наполнены страхом.
Должен ли я быть напуганным? Нет. Страх плохая штука. Страх порождает гнев, гнев ведет к ненависти, ненависть, ведет к страданию. Остерегайся темной стороны, джедай.
Остерегайся темной стороны... поскольку она окружает тебя сейчас.
* * *
Сомкнув свои пальцы железной хваткой на грязной, испачканной кровью тунике Оби-Вана, Бэйл слегка приподнял его от земли. Голова джедая бессильно поникла, словно он был сломанной куклой. В его глазах не было ничего знакомого. Его губы двигались, он говорил что-то, но ни один звук не сорвался с них, чтобы облечься в живые слова.
«Оби-Ван!» — снова закричал он, тряся его. «Вы должны бороться! Мы уже близко. Не смейте сдаваться сейчас!»
Вот только Оби-Ван не сдавался. Его победили. Ситхи наконец победили его. Он так сказал. Он сказал, что долго оставаться в сознании не сможет, а когда он уйдет в следующий раз, то уйдет навсегда.
И вот он здесь. Ушедший.
Когда в ущелье Оби-Ван выскользнул из его рук, он решил, что джедай погиб. Он решил, что убил его. Даже не предполагал, что тот мог выжить. Потом он подумал, что Оби-Ван действительно спятил, когда говорил о солнечных ваннах и бил себя по раненому колену кулаком. А затем он вскарабкался по склону этого криффова ущелья. Истекающий кровью. Раненый. Лишенный своей драгоценной светлой стороны, неизвестно откуда черпающий силы. Это чуть не убило его, и тем не менее ему удалось взобраться наверх.
Он никогда не встречал никого похожего на Оби-Вана Кеноби.
Поэтому, чтобы вернуть его, Бэйл БЬЕТ ЕГО ПО СЛОМАННОМУ КОЛЕНУБэйл смотрел на поврежденное колено Оби-Вана. Оно теперь раздулось. Его раненая плоть была ободрана и распухла. Он шел с этим, карабкался с этим, но вполне возможно, что коленная чашечка была сломана. Если бы он ударил по ней кулаком... если бы он ударил по ней кулаком...
Я не могу этого сделать. Это больно.
Но Оби-Ван поступил так, разве нет? Использовал боль, чтобы заглушить неустанный голос ситха? Воспользовался этим, чтобы подстегнуть себя двигаться вверх по склону ущелья?
Он не мог заставить себя ударить по этой раненой ноге. Не мог. Но он мог положить на нее свою руку, мягко, и может быть... возможно... сжать...
* * *
Погруженный во тьму, погруженный в отчаяние, Оби-Ван чувствовал, как блуждает его дух, брошенный на произвол судьбы. Не вполне еще разлученный с телом, но уже готовый к этому. Он утратил свет и потерял цель. Кто-то, где-то желает его смерти. Ему хочется воспрепятствовать их желанию. Но ему холодно. Очень холодно. А затем что-то меняется. Касание тепла. Укол боли. Его тело болит... и это значит, что он жив. Кто-то кричит... и тьма отступает...
* * *
«...очнитесь, чтоб вам пусто было, я не могу продолжать делать это! Очнитесь, Оби-Ван! Слышите меня? Очнитесь!»
Его колено горело огнем. Кто-то бил по нему кулаком, сжимал его, терзал болью. С усилием он перевернулся на бок и сказал, «Оставьте меня в покое.»
«Оби-Ван!»
Он заставил себя приоткрыть глаза. Это что, крыша? Где же Анакин? Он разбил свой ситибайк, разве нет? Дроид заведующий транспортом Храма был бы рассержен. А потом он вспомнил. Не было Анакина. Был лишь ситх. Он лежал на холодной земле Зигулы, а над ним виднелось изможденное, окровавленное и избитое лицо Бэйла Органы.
Ну и видок.
И ОБИ-ВАН, НАПРАВЛЯЯСЬ В ХРАМ СИТХОВ, ПРИЗНАЕТ, ЧТО ДО СИХ ПОР МОЖЕТ СРАЖАТЬСЯ ТОЛЬКО БЛАГОДАРЯ СВОЕЙ ЛЮБВИ К ЭНИЧКЕ И КВАЙ-ГОНУ что полностью попадает в наши хедканоны и просто аааааа. Он снова высвободился. «Оставайтесь здесь, я сказал» — рявкнул он и повернулся спиной к тому, кто помог ему добраться живым так далеко. Смутно он ощущал Бэйла, пораженного молчанием, позади него. Но он не мог позволить себе беспокоиться о его чувствах. Не мог позволить себе думать о чем-то ином, кроме того, как продержаться достаточно долго, чтобы победить ситхов.
Прогулка - медленное ковыляние - к высоким открытым дверям храма пошатнула его решимость. Это было похоже на попытку пройти в преисподнюю, или проплыть сквозь приливную волну. Он пригнул голову и оттолкнувшись, отступил назад, чувствуя сопротивление на своих костях и в своей крови. Чувствуя, как ненависть ситхов, разъедает его подобно кислоте.
УМРИ ДЖЕДАЙ, УМРИ ДЖЕДАЙ, УМРИ ДЖЕДАЙ, УМРИ.
Желание сдаться было почти непреодолимым. Сдаться. Уступить. Упасть и обрести покой. Позволить тьме сомкнуться над его головой. Позволить боли наконец прекратиться. Но это превратило бы его в Ксанатоса. Квай-Гон Джин был достоин большего. Бэйл Органа достоин большего, поскольку капитуляция погубила бы и его тоже, а его жену сделала бы вдовой. И Анакин достоин большего, намного большего, нежели Учителя, который по своей воле поддался ситхам.
И в тот момент ему пришло на ум, с ясностью тем более удивительной, учитывая ураган темной стороны, ревущий внутри него, что Йода ошибался насчет опасности привязанности. Или, по крайней мере, был не совсем прав.
Это верно, что привязанность способна ослабить решимость джедая. Но она также могла укрепить ее... как он сейчас был сильнее, благодаря своей любви к Квай-Гону и Анакину. Без них он потерпел бы поражение задолго до этого момента.
И так, опираясь на свою любовь, он продолжал бороться.
А когда Храм разрушается и кажется, что худшее позади, выясняется, что для того, чтобы связаться с Храмом джедаев надо воспользоваться ситской телепатической пирамидкой. И воспользоваться ею можно только полностью сконцентрировавшись. А сделать это Оби-Ван может ТОЛЬКО ЕСЛИ БЭЙЛ УДАРИТ ЕГО ПО РАНЕ ЕГО ЖЕ СВЕТОВЫМ МЕЧОМ, ибо помните, чем сильнее физическая боль, тем легче отражаться ментальные атаки Темной стороны. Это очень тяжело было читать. Это просто кошмарноОн развернулся, очень злой и напуганный. «Должен быть другой способ.»
«Стал бы я это предлагать... если бы он был?» — произнес Оби-Ван. Его голос был полон мрачной решимости.
Брея. Опустошенный, он вновь медленно обернулся. «Я не знаю. Разве вы не думаете - Оби-Ван, должен же быть другой способ.»
Оби-Ван выглядел так, будто он исчерпал свои силы «Его нет.»
Бэйл уставился на него, сжимая и разжимая пальцы и испытывая сильное желание что-то или кого-то ударить. «Утверждать, что я соглашусь на это - просто безумие. Что от меня требуется - как я именно должен ранить вас световым мечом?»
Губы Оби-Вана изогнулись в слабой, еле заметной улыбке. «Очень... осторожно, сенатор.»
Он рассмеялся. Ничего не мог с этим поделать. Это было полным безумием. Абсолютно запредельным. «Оби-Ван - вы уверены? В самом деле уверены?»
Оби-Ван кивнул.
О, боже. Он снял световой меч с пояса. С пояса Оби-Вана. Уставился на его черно-серебристое изящество линий, будто прежде никогда не видел. И удивительно, но так и было. По крайней мере, не так близко.
«Я даже не знаю, где включается эта криффова штуковина.»
Оби-Ван протянул руку. «Здесь.»
Бэйл следил как тот активирует оружие. Смотрел, как завораживающий синий клинок выпрыгнул из рукоятки. Увидел тревогу... обреченность... в запавших глазах Оби-Вана.
*
Оби-Ван растянулся во весь рост на пожухлой траве. Скользящее вниз по небосклону солнце Зигулы, отбрасывало на его лицо иллюзорные тени. Плотно сжимая в левой руке красно-черный кристалл, правой он взял листок флимси, а затем слегка коснулся пореза на своем бедре.
«Сюда. Смысла нет делать... новые дырки. Не надо... колоть. Приложите клинок... к ране. Не сильно. Ненадолго. Я не... хочу... остаться без ноги. До дома... немного далековато, чтобы прыгать туда на одной ноге.»
Он шутил. Как он мог шутить на эту тему? Тут не было ничего веселого. Это было ужасно. «Вы хотите, чтобы я - предупредил вас? Может мне стоит сначала сосчитать до трех?»
Оби-Ван посмотрел на него. «Бэйл.»
Ох. Ну, ладно.
Он сделал это. Шипящий электронный звук. Тошнотворный запах, смесь горящего хлопка и горящей плоти. Глаза широко распахнулись. Спина выгнулась дугой. Оби-Ван сдержал крик и попытался отправить мысленное послание через кристалл ситхов. Спустя мгновение он помотал головой.
«Не получилось. Снова.»
О, боже.
*
Его тошнило. Ему хотелось плакать.
Когда касание светового меча ожгло его во второй раз, глаза Оби-Вана погасли. На шее судорожно забилась голубоватая жилка. С глухим стоном он еще раз попытался достичь Храма Джедаев.
«Нет», — сказал он, стиснув зубы. «Снова».
Испытывая приступ дурноты, Бэйл зажал рот тыльной стороной ладони. Вот и все. Последний раз. Больше я этого делать не стану.
И чтобы удостовериться, убедиться полностью, он глубоко вздохнул... и вложил силу в прикосновение ярко-синего клинка.
*
Медленно и неохотно, нащупывал он свой путь назад к сознанию, следуя за знакомым, настойчивым голосом.
«Оби-Ван. Оби-Ван, это сработало?»
Он откашлялся. Боль в ноге стала просто невозможной. Она была настолько ужасной, настолько разрушительной, что на самом деле ему оставалось лишь хохотать.
«Оби-Ван!»
Бог ты мой. Бедняга Бэйл. Тот казался довольно сердитым. С трудом подавив приступ истерического смеха, он приоткрыл глаза. «Да», — сказал он, ужасно изменившимся голосом. «Это сработало. Помощь уже в пути.»
Бэйл покачнулся на ногах, потом резко сел. «Держите», — сказал он, и чуть ли не швырнул в него выключенный световой меч. «Заберите это. Заберите его.»
Движение лишь растопило боль, усилив ее до новых неистовых высот, но это был его световой меч. Он сомкнул пальцы на знакомой прохладной металлической рукояти. Почувствовал, как мир снова приходит в норму.
Забирать бедных Оби-Вана и Органу с этой планеты Йода посылает Падме (считая, что джедаями больше рисковать не может, раз она так на них влияет, Планета, не Падме). Тут уж Падме не до передела территории под названием "Энакин", она в шоке Бэйл отвел ее к разрушенному зданию, где пристроившись на камнях сидел Оби-Ван, завернутый в изодранное теплоизолирующее одеяло, на краю простиравшихся над ним лучей прожекторов яхты. И если Бэйл выглядел ужасно... если Бэйл казался худым и хрупким...
Тут было не до смеха. У нее бы не получилось сказать что-то шутливым тоном. Глядя на него... в этот момент... она могла только плакать.
«Падме» — сказал Оби-Ван, его голос изменился, так же, как и он сам. «Снова приходишь на помощь.» Он улыбнулся, и ее сердце оборвалось. «Приятно видеть вас, Сенатор.»
Она не могла говорить. Едва смогла дышать.
«Ты... ты... безрассудный джедай,» сказала она, идя вперед. Подойдя к нему, она присела. «Анакин будет на тебя сильно сердиться!»
И финал. Эни мчится полуголый, прервав тренировку, чтобы поговорить с Оби-Ваном, Оби-Ван, в лучших своих традициях, делает вид, что в полном порядке и вовсе не провел несколько дней, болтаясь между жизнью и смертьюХотя она знала, что ему нравилось узнавать о получении сообщения немедленно, Асока потратила минуту... только одну минутку... ну ладно, несколько минут... чтобы постоять в воротах Ангара 9C верфи Аллантина VI и посмотреть, как Анакин выполняет гимнастические упражнения с использованием Силы. Босиком, в одних штанах, он использовал по полной все пространство пустого ангара. Мощный и легкий, в полной гармонии с Силой, он выполнил - безупречно и стремительно - семьдесят пять двойных обратных сальто.
Она считала.
И когда он приземлился в последний раз, дыхание его оставалось спокойным и ровным. Тут же, немедленно, перевернувшись он выполнил стойку на одной руке... балансируя на пяти растопыренных пальцах.
С закрытыми глазами, он спросил, «В чем дело, Асока?»
Играть в прятки со Скайгаем было бессмысленно. «Входящее голосообщение с Корусканта, Учитель.»
А затем он оказался... на ногах, прямо перед ней. И было мгновенье - крошечное мгновенье - снова, как всегда - когда она не смогла уловить, как оттуда он попал сюда.
«Оби-Ван?»
Она кивнула. «Оби-Ван.»
Мимоходом, он бросил на нее холодный взгляд. «Ты никогда не должна заставлять его ждать.»
Идя на шаг позади него, быстро семеня, она откашлялась. «Ээ... Скайгай?»
Он замедлил шаг. Повернулся. Холод теперь сменился осторожностью. Он изучал ее. «Что?»
«Мне кажется он выглядит слегка... нездорово.»
А затем ей пришлось бежать, чтобы не отстать.
*
«Оби-Ван», — обратился Анакин к голограмме, располагающейся на настольном приемопередатчике. «Простите. Я тренировался.»
Голограмма Мастера Оби-Вана окинула Анакина пристальным взглядом. «Да, это заметно.»
Анакин предпочел не обратить внимания на мягкий сарказм. «Значит вы уже вернулись со своей миссии. Наконец-то. Как все прошло?»
«Относительно гладко, спасибо,» — ответил Мастер Оби-Ван. Он сделался вежливо уклончивым словно это никого не касалось. «У меня есть новое задание для тебя.»
Анакин сложил руки на груди. «Ну, да. Здорово. Оби-Ван, что произошло?»
«О, это слишком утомительно, чтобы вдаваться в подробности,» — сказал Мастер Оби-Ван. «Как успехи у твоей ученицы?»
Асока нахмурилась. Что? Они принимают ее за идиотку? То есть, они не могли обсуждать миссию в присутствии падавана. Им достаточно было просто прямо сказать об этом. Она бы не расплакалась.
«Она отлично справляется. Учитель, вы не очень хорошо выглядите.»
«Ты выдумываешь, Анакин. Итак, хочешь услышать о своем задании?»
«Да», — ответил Анакин, закатывая глаза. «Но возможно вы думаете, что мы закончили этот разговор? Вовсе нет. Так что за задание?»
«Только что была получена новая развединформация. Сепаратисты создали секретный пост прослушивания. Это могло бы объяснить, как Гривусу удалось уничтожить боевую группу на Фаллине.»
«Есть идеи где он находится?»
«Вообще-то, нет,» — сказал Мастер Оби-Ван. Его голос был сух как воздух на Татуине. «Что можно объяснить 'секретной' частью в названии 'секретного поста прослушивания,' Анакин.»
«Ха-ха,» — сказал Анакин. Он улыбался, хотя в его глазах по-прежнему читалось беспокойство. «Итак, вы хотите, чтобы я нашел прослушку Гривуса. Я возьму 'Сумрачный'? И капитана Рекса?»
«Как хочешь. Нам также удалось заполучить кое-какие частично триангулированные части из их переговоров, которые я отправлю тебе на мостик. Это должно помочь тебе с поисками базы.»
«Спасибо, Учитель,» —сказал Анакин. «Ээ... похоже вы к нам не собираетесь присоединиться, я прав?»
Мастер Оби-Ван покачал головой. «Нет. Боюсь, что мне предстоит подготовить обширный доклад о своей последней миссии. Возможно, я приеду в следующий раз. Но я желаю тебе удачной охоты, Анакин. Найди эту разведывательную станцию. Если вы этого не сделаете, то ситуация может усложниться.»
Гололинк отключился.
Асока ждала, но Анакин не шевелился. Вместо этого он задумчиво уставился на пустой трансивер. «Так значит обширный доклад о миссии, мой старый хромой дьюбэк,» — пробормотал он. «Вы снова лечитесь, Оби-Ван. Чем же вы были заняты?»
Асока шагнула вперед. «Думаю, он тебе сам скажет, когда меня не будет поблизости,» — сказала она. «Скайгай, можно мне пойти найти Рекса? Чтоб он знал, что мы готовимся к новому заданию?»
Анакин кивнул. Он едва ли обращал на нее внимание. «Да. Конечно.»
«Спасибо», — сказала она, уже идя к двери. Но в дверном проеме она остановилась и оглянулась назад. Она знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он сильно встревожен. «Эй, Скайгай. Он выглядит не так уж и плохо. Что бы это ни было, готова спорить, это был сущий пустяк.»
Анакин одарил ее осуждающим взглядом, а затем кривой улыбкой. «Ну, да. Представляю себе. Иди скажи Рексу, я скоро приду проинструктировать его. Ладно?»
Дочитал Дикий космос и, думаю, могу поставить ее в ряду самых-самых обикиновских второй, сразу после Стовера. Это нечто. Ну никак нельзя было ожидать такого нагнетения и эмоционального воздействия от предположительно детской книги по мультсериалу. По сравнению с простенькими историями Уотсон (которые мне тоже временами сильно заходили, но). Тут совершенно другой уровень. И цитировать опять хочется ВСЕ.
Поэтому тут кат для ката
Поэтому тут кат для ката