[Evilempire]

Это интервью с Трэвисс читал уже давно, но мне кажется его стоит время от времени извлекать на свет и напоминать о том, что даже в произведениях нацеленных на детскую аудиторию насилие не должно выглядеть как что-то легкое и нормальное. Карен говорит очень правильные вещи, применимые далеко не только к вселенной ЗВ:

"Вот почему я пишу свои книги по “Звездным войнам” так, как пишу; когда кто-то из персонажей применяет насилие, я описываю реальность, даже если правила PG не позволяют мне вдаваться во все анатомические подробности. Поэтому Боба Фетт напоминает Джейне о том, что на самом деле произойдет, если отрубить кому-то голову световым мечом – чисто, опрятно, без крови. Человек будет оставаться в сознании несколько минут. Ужасный способ умереть.
Поэтому в “Жертве” Бен задает своему отцу, Люку, самоочевидный моральный вопрос: почему убить всех, кто был на Звезде Смерти – это нормально? Что он чувствует, зная, что на его совести лежат эти и многие другие смерти – причем не обязательно смерти демонстративно плохих, опасных людей?
Я хочу верить, что Люк Скайуокер – который считается абсолютным и моральным героем, задумывается над этим вопросом и что этот вопрос его тревожит. И он задумывается. Потому что если нет, то я продала детишкам скверную вещь. Не только потому, что это не в характере Люка — быть бездушным убийцей; это была бы просто плохая писанина, вот и все. Дело в том, что это опасный путь, таким способом отрава в конфетной обертке проникает в подсознание читателя. Никто не ждет таких вещей от “Звездных войн” (как и вообще от фантастики для всей семьи), и поэтому не держится настороже.
Мы, писатели, несем ответственность перед читателями, потому что – как я много раз говорила – вымысел влияет на человеческие умы. Хороший, сильный в эмоциональном плане вымысел влияет еще сильнее – как на взрослых, так и на детей. А поскольку это вымысел, мы не ждем подвоха и не замечаем того, что с нами происходит. Один акт насилия в фантастическом произведении не побудит психически нормального человека тут же повторить это преступление; я не верю, что нормальный средний человек бросится стрелять в людей и угонять в машины, просто поиграв в GTA. Но постоянное, непрерывное, безустанное просачивание идеи о том, что насилие со стороны “хороших парней” (как они сами себя называют) – это нормально и не то же самое, что насилие со стороны “плохих парней” – порождает принятие на глубинном уровне двойных стандартов и увеличивает готовность поддерживать все, что находящийся у власти парень назовет хорошим и правильным.
Разве я хочу, чтобы молодые люди усвоили подсознательный посыл о том, что если отрубить кому-то голову, то это чистая и аккуратная смерть? Даже если отрубить световым мечом? Нет, не хочу, потому что это не так. Бог свидетель, мы все уже должны бы об этом знать. Разве я хочу, чтобы дети считали это нормальным, потому что хорошие парни рубят людей, не задумываясь, и как будто не парятся из-за этого – даже шутят по этому поводу? Нет, это никогда не было нормально, и если герой шутит об этом и нисколько не переживает, то для него есть клиническое определение: психопат. Опасный псих. Психопаты ведь тоже убивают не от ярости. Значит, это нормально? Ведь ими не движет темная сторона.
Я видела и слышала, как дети заявляли, что убивать людей – нормально, если это делают джедаи, но не ситхи. Господи, я даже слышала, как то же самое говорили взрослые люди, которым за тридцать, хотя я подозреваю, что это были слюнявые лунатики с задержкой в развитии. Беспокоюсь я о детях.
Нет, я не хочу, чтобы дети, не задумываясь, воспринимали эту установку. Поэтому я беру на себя ответственность как автор мира, который я создаю, или моего уголка мира других людей. Мои книги – это книги не для детей, но я знаю, что дети – и впечатлительные взрослые – читают их. Я несу ответственность за изображение насилия – как и за изображение любой реальности. Поэтому я рисую честную картину.
Если вам нужно в вашей истории показать насилие или другой неприятный момент – черт возьми, расскажите о нам правду. Это можно сделать и так, чтобы поняли дети. Настоящая опасность при описании насилия – в его реабилитации.”