[Evilempire]

Маленькая жизнь

О господи, помилуй всех кто любит беспредельно.
А время лечит только тех кто болен не смертельно (с)

Это книга отравит вам день и вечер и всю жизнь искалечит.
Это моя новая любимая книга.
Оглядываешься на себя всего-то недельной давности и думаешь, как же так, я жил спокойно и ничего не знал о судьбе некоего Джуда и Виллема и Гарольда. Насколько скуднее была моя жизнь и читательский опыт без этих знаний. На немецкий название книги перевели как "Некая жизнь" и писательнице этот вариант тоже понравился. Некая очень печальная жизнь. Или "Такая маленькая жизнь" как решили перевести французы.
Аннотация говорит почему-то по дружбу четырех молодых людей в современном Нью-Йорке, но на самом деле она в основном только про одного человека и тысячи голодных гиен из его подсознания, которые догонят его рано или поздно, не имеет значения насколько далеко он убежал.
Так как сейчас снова август и я снова в загородном доме (почему лучшие образчики искусства попадаются именно в это время, подготовка перед др такая?) то вдоволь насладился сюрреалистическими расхождениями между благостным внешним миром и внутренним адом, в который погружает книга. Сидишь себе в малиннике, механически срывая ягоды с веток, а мыслями уносишься в безрадостные одинаковые мотельные номера одноэтажной Америки, думаешь про брата Луку, маленького Джуда, оттуда перескакиваешь на собственные личные травмы из детства, становишься все несчастнее, гиены подбираются ближе...
Не то, чтобы я без Янагихары не догадывался, что бывают травмы не подлежащие никакому лечению, но она эту веру здорово укрепила. Патологически честный роман. Если вас переломали однажды, вам не поможет терапия и работа и друзья и любовь всей жизни. Может быть временами вы и чувствуете себя счастливым, но внутренний надлом никак не отштукатуришь. Конечно, далеко не у всех травмы настолько серьезные и несовместимые с нормальной жизнью как у Джуда. Но думаю, что любой травматик отлично поймет его чувства и согласится с правильностью сравнения про гиен.
Превыше всего из видов человеческих отношений, автор, незамужняя, бездетная и довольная своим положением, ценит дружбу, поэтому любовь-дружбу и воспевает в паре Джуд+Виллем. Не очень одобряю Виллема за то, что без измен он обойтись так и не смог (секс переоценен), но в его любви к Джуду сомневаться не приходится и, конечно, если на картине их общего друга он смотрит на что-то за пределами картины с нежностью, значит именно на него. Виллем в конце концов тоже обычный человек, как он мог избежать ошибок, если Джуд до последнего цеплялся за свои тайны и отказывался обсуждать проблемы. Это главный вывод номер два, после того, что о вечной переломанности: не умеешь нормально обсуждать тяжелые темы, ничего хорошего не дождешься. Если не проработать проблему вовремя, пойдут метастазы по всей оставшейся жизни

Согласен полностью. Соулмейство не обязательно подразумевает любовные отношения и может лучше обходиться без них.
в очередной раз подумал о том, что не могло быть у Джесси Пинкмана никакой хорошей жизни после всего, что с ним случилось. А еще эта книга была бы очень полезна любителям фанфикшного тропа "один другого изнасиловал, после чего они жили долго и счастливо".
На долю Джуда выпадает столько бед, что у менее талантливого писателя это выглядело бы натужно и ненатурально (как в книге про мальчика-проститута с енотовым пенисом на шее, дай мне бже сил забыть ту книгу), но тут одна проблема вытекает из другой, а потом сама судьба накидывает сверху еще десяток, чтобы не расслаблялся, просто потому что она любит делать подобное, найдя подходящего мальчика для битья. Ощущения фальшивости не появляется. Мне понравилась структура романа, периодические скачки на пять лет вперед и флешбеки, которые начинаются когда ты меньше всего этого ждешь. То, что герои живут в безвремении, без указания конкретных дат и событий, и что они проводят жизни в замкнутых помещениях, где с каждой новой частью остается все меньше кислорода. Психологически точная, безжалостная история. Как и брба, погружает в ад и оставляет там.

А еще я подумал, что вот это:
Они остановились напротив бейсбольного поля, и он видел, как на нем стали собираться люди — сначала женщины, а потом шумные, юркие мальчишки. Мальчики были одеты в форму, белую с красными полосами, но, несмотря на это, они все выглядели по-разному — разные волосы, разные глаза, разный цвет кожи. Некоторые были тощие, как он, некоторые толстые. Он никогда не видел столько сверстников одновременно и не мог оторваться от этого зрелища. А потом он заметил, что хотя они были разные, они все-таки были одинаковые: все улыбались, смеялись, радовались, что оказались вместе в сухом, жарком воздухе, под ярким солнцем, рядом с мамами, которые выгружали банки с газировкой и бутылки с водой и соком из переносных пластиковых контейнеров.

— Ага! Разобрались! — сказал с переднего сиденья брат Лука, и он услышал, как тот складывает карту. Но прежде чем повернуть ключ, Лука проследил направление его взгляда, и несколько секунд они оба сидели в тишине, пока наконец Лука не погладил его по голове.

— Я люблю тебя, Джуд, — сказал он, и через мгновение он ответил так, как отвечал всегда:

— Я тоже люблю тебя, брат Лука.

И они поехали дальше.

Он был такой же, как эти мальчики, но на самом деле не такой; он отличался от них. Он никогда не станет одним из них. Он никогда не будет бежать через поле, а мать никогда не крикнет ему вслед, что надо что-нибудь съесть перед игрой, а то он устанет. У него никогда не будет своей кровати в хижине. Он никогда больше не будет чист. Мальчики играли на поле, а он с братом Лукой ехал к врачу, и это был врач, который, как он знал по опыту предыдущих визитов к другим врачам, окажется каким-то не таким, каким-то нехорошим человеком. Он был так же далек от этих мальчиков, как и от монастыря. Он ушел так далеко от себя, от человека, которым надеялся стать, что словно и не был больше мальчиком, словно стал кем-то совершенно иным. Такова теперь была его жизнь, и он ничего не мог с этим поделать.

является осознанной отсылкой к Лолите:
И вдруг я понял, что все эти звуки принадлежат к одному роду и что никаких других звуков, кроме них, не поднимается с улиц прозрачного городка. Читатель! Мелодия, которую я слышал, составлялась из звуков играющих детей, только из них, и столь хрустален был воздух, что в мреющем слиянии голосов, и величественных и миниатюрных, отрешённых и вместе с тем волшебно близких, прямодушных и дивно загадочных, слух иногда различал как бы высвободившийся, почти членораздельный взрыв светлого смеха, или бряк лапты, или грохоток игрушечной тележки, но всё находилось слишком далеко внизу, чтобы глаз мог заметить какое-либо движение на тонко вытравленных по меди улицах. Стоя на высоком скате, я не мог наслушаться этой музыкальной вибрации, этих вспышек отдельных возгласов на фоне ровного рокотания, и тогдато мне стало ясно, что пронзительно-безнадёжный ужас состоит не в том, что Лолиты нет рядом со мной, а в том, что голоса её нет в этом хоре.

Алсо, кастанули на роль маленького Джуда "самого красивого мальчика по версии инстаграма". Прости, мальчик. Тебе повезло, что даже если сериал начнут снимать, ты к тому моменту уже вырастешь и никакие дяди-клиенты не будут звать тебя куколкой на съемочной площадке.





На роль взрослого Джуда тоже есть кандидат, Джейми:

Желательно именно такой, с заметными щеками, а не как сейчас совсем анорексичка. Но как сейчас хорошо подходит к последним частям книги... Если бы эту историю экранизировал Винс Гиллиган, она бы взорвала мир. А пока взрывает только головы читателей, лишний раз напоминая на каком непрочном фундаменте выстраивается вннутренний мир после серьезных душевных травм.