Любознательные американские читатели считают, что под прозвищем Зельда скрывается Лала Слотман и да, она именно такая роковая особа, как можно подумать по описаниям Никки.
Tweak: Growing Up on Methamphetamines
День двести семьдесят восьмойДень двести семьдесят восьмой
Я вернулся в Л. А. пару недель назад. Грустно было прощаться со всеми на Гавайях, но в то же время я рад возвращению домой. Я снова смог приступить к велотренировкам, да и на работу приятно было выйти. Я скучал по девушкам из салона. Они все обрадовались, засыпали вопросами про поездку и сильно меня этим растрогали.
— Слава Богу, что ты вернулся, Ник, — сказала Аюна. — Мы так по тебе скучали. Без тебя это место превращается в сущий ад, ты же понимаешь?
Я просто улыбнулся в ответ и, кажется, слегка покраснел.
— Это точно, — поддержала ее Симона. — Постарайся больше никуда не ездить. Ты наш талисман. Все мои клиенты о тебе спрашивали. Волновались, вдруг ты уволился или с тобой что-то случилось.
Приятно знать, что тебя ценят. Разве может быть работа лучше, чем эта? К тому же, они, зная, что я продолжаю заниматься писательством, разрешили мне приносить с собой ноутбук.
Я поставил его на стойку регистратуры, откуда могу подключаться к бесплатному вай-фаю из кафе через дорогу.
Когда я проверяю свою электронную почту сегодня, то замечаю два особых сообщения. Первое поступило от редактора из развлекательного отдела Nerve. Она сообщает, что они хотят опубликовать мою рецензию на "Дурное воспитание". Потребуется внести кое-какие правки, но она пишет, что в целом ей все нравится. Также она интересуется, не желаю ли я написать рецензию на фильм под названием "Меня зовут Дэвид" для пятничного выпуска издания.
Я так рад, что немедленно рассказываю об этом всем в салоне. Они наперебой поздравляют меня, в то время как я переключаюсь на Yahoo, чтобы поискать информацию о "Меня зовут Дэвид". Кинодистрибьютором у фильма значится "Lionsgate", поэтому я звоню в их отдел по рекламе.
— Привет, мм, я пишу рецензии на фильмы для онлайн-издания Nerve.com. Редактор поручил мне сделать обзор на "Меня зовут Дэвид", вот я и хотел узнать, будут ли в ближайшее время устраиваться какие-то показы фильма, куда я мог бы прийти.
Во время этого звонка я чувствую себя зрелым человеком, настоящим профессионалом. Очень волнующее ощущение. Агент по рекламе говорит мне, что предварительных показов не будет, но она с удовольствием пошлет ко мне курьера, чтобы тот привез копию фильма на кассете. Я диктую ей свой адрес и кладу трубку.
Чувствую себя значительным.
Второй емейл привлекший мое внимание - от Зельды. Сообщение простое и короткое: "Прошлой ночью я рассталась с Майком. Не могу больше этого выносить. Я думала о тебе. Мой номер..."
Мне трудно читать ее послание.
Зельда написала мне. Зельда.
Я гадаю, все еще ли она держится без наркотиков. В прошлом у нее частенько случались срывы. Возможно, она снова употребляет.
Я не знаю, что мне делать.
В желудке, завязавшемся в узел, зреет уверенность, что я должен позвонить Спенсеру. Спросить его мнение. Но я же и так знаю, что он скажет. Я знаю, что он велит мне держаться от нее подальше, не вмешиваться в это дело. И будет прав. Зельда - возможно, самый испорченный человек из всех, что я встречал. У нее все руки и ноги покрыты следами от уколов. Одна только мысль о том, что она изменяла Майку со мной (когда? Почти год назад?) отбивает желание доверять ей. Но я хочу ее. Это желание сильнее всего на свете, и я даже не представляю, из чего именно оно произрастает.
Я больной, знаю. Возможно, это знание ничего не дает.
Потому что я звоню.
Понимаете ли, я просто плюю на последствия.
И звоню ей.
Зельда берет трубку после второго гудка.
— Алло?
Голос у нее нежный и соблазнительный.
— Привет, Зел, это Ник.
— Господи, Ник! Я так рада, что ты позвонил. Я подумала, что ты, может, меня возненавидел.
— Нет, — сказал я, — я мечтал получить от тебя такое письмо еще с первой нашей встречи.
— Ох, Ник, ты же знаешь, что ты мне тоже сразу понравился... Я просто была слишком напугана.
— Да, я тоже.
— Придешь ко мне сегодня ночью?
— Конечно.
Я записываю ее адрес и обещаю прийти к ней после работы.
Отринув все сомнения и игнорируя предчувствие беды, я убеждаю себя, что на все воля божья. Послушайте-ка, разве не это мне твердил Спенсер? Я убеждаю себя, что так и есть. Я не хочу слышать ничего другого и не нуждаюсь ни в каких доказательствах. На работе я веду себя тихо. Никому ничего не рассказываю. При других обстоятельствах, я бы уже с каждым это обсудил. Я привык быть максимально искренним и мне не комфортно из-за появившейся тайны. Когда Аюна спрашивает, чем я собираюсь заняться вечером, я слегка краснею и отвечаю с запинкой:
— Да так, ничего особенного... Встречусь кое с кем.
Время в салоне тянется слишком медленно. Я звоню маме и делюсь новостями насчет рецензии в Nerve. Новость, кажется, ее воодушевляет.
Я наполняю бутылки, стоящие рядом с умывальниками, шампунем. Навожу порядок на полочках и мою все чашки, куда наливают смывку и различные краски для волос. Стираю и складываю все полотенца и фартуки. Перепроверяю встречи, назначенные на завтра. Подметаю волосы с пола и отчищаю инструменты из парикмахерских наборов.
Наконец-то, пять часов. В салоне осталась только Фавн, заканчивает обслуживать последнего клиента. Она говорит мне, что без проблем запрет салон сама, так что я могу идти домой. Меня буквально лихорадит от тревоги, пока еду в свою квартиру. Это похоже на настоящую болезнь. Все те маленькие хитрости, которым учил меня Спенсер, внезапно вылетают из головы. Я не могу вспомнить ни одной молитвы, ни единой.
Не зная, чем заняться, я долго стою под душем, пытаясь расслабиться и хоть таким образом убить время. Ощущение горячей воды на теле меня немного успокаивает. Я делаю воду все горячее до тех пор, пока кожа не начинает краснеть. Когда я вылезаю из душевой кабинки, вся ванная заполнена паром. Мне приходится несколько раз протирать зеркало, прежде чем удается отчетливо увидеть свое отражение.
Я думаю о том, насколько же уродлив. Может, если повернуть голову или постоянно моргать, то я буду выглядеть чуть лучше, но нет, это не срабатывает. Ничто не может улучшить мое мнение о собственной внешности. Вытеревшись досуха, я быстро одеваюсь. В зеркало больше не смотрю - слишком удручающее зрелище.
В первый раз, с тех пор как я перестал употреблять наркотики, мне хочется закурить. Однако, я борюсь с желанием купить пачку сигарет.
Еда в горло не лезет, так что оставшееся свободное время я бесцельно шатаюсь по "Virgin Megastore" на Сансет-бульваре. Зельда живет в начале бульвара Лорел Каньон в Голливуде. Если верить тому, что она сказала мне сегодня по телефону, то в ее квартире когда-то останавливалась Джони Митчелл. Меня это не особо впечатляет, а вот она считает, что это весьма круто.
Я замечаю маленькое розовое отштукатуренное бунгало лишь после того, как дважды пропускаю нужный поворот. Парковка занимает целую вечность. Я слушаю музыку на максимальной громкости. Если музыка будет достаточно громкой, то не придется слушать собственные мысли.
Во время последнего нашего разговора, Зельда заявила, что беременна от Майка и расценивает это как знак свыше, указывающий на то, что она должна вернуться к нему.
Это была настоящая катастрофа.
Вот уж не думал, что она еще когда-нибудь со мной свяжется. А я теперь ступаю вниз по наклонной старой голливудской улочке, направляясь к ней домой.
Она свободна, а я, поймите, всегда мечтал именно об этом.
Я набираю номер ее квартиры по домофону и несколько минут спустя она выходит ко мне, чтобы открыть ворота.
Я практически лишаюсь дара речи, когда ее вижу. Тянусь к ней и крепко обнимаю, вдыхая ее запах. Кажется, она выглядит чуточку старше, чем мне запомнилось - но в моих глазах это только добавляет ей привлекательности. Ее рыжие волосы коротко острижены (что-то вроде стрижки шегги) и доходят ей до плеч. Кожа у нее бледная-бледная, на лбу ранка. Глаза светло-зеленые, изумрудные. Или только кажутся такими на свету.
На ней черные сапоги, узкие джинсы и две рваные футболки, надетые одна на другую.
— Как странно, — говорю я.
— Да, — произносит она почти шепотом. — Заходи.
Мы проходим по маленькому саду, мимо густых кустарниками и деревьев с пышными кронами. Ее квартира на последнем лестничном пролете, в задней части жилого комплекса. Внутри почти ничего нет, кроме кровати, большого телевизора, нескольких фотографий на стенах и разбросанной повсюду одежды.
— Прости за беспорядок.
— Брось. Так, кхм, что произошло?
Мы сидим на ковре рядом с батареей, она курит сигареты, а я просто слушаю ее. Она рассказывает, что рассталась с Майком после того, как потеряла их ребенка, но он умолял дать ему второй шанс. Она вновь сошлась с ним и только на прошлой неделе выяснила, что он параллельно крутил романы еще с двумя женщинами и длилось это все уже больше года. Новость стала для нее последней каплей и она наконец ушла от него.
Она говорит мне о его предательстве и о своих страданиях. Плачет в моих объятиях. Я обнимаю ее и сцеловываю ее слезы.
— Малышка, — говорю я, — ты же понимаешь, что слишком хороша для него? Он просто не умеет справляться с проблемами и готов пойти на все, чтобы почувствовать себя лучше. Жалкое зрелище.
— Точно, — соглашается она. — Просто все это так глупо. Я всегда думала, что буду за ним, как за каменной стеной, ты же знаешь. Какая я идиотка!
— Ты не идиотка, — уверяю я ее. — Ты очень хороший человек. Хотел бы я, чтобы ты посмотрела на себя моими глазами. Чтобы поняла, какая же ты потрясающая, милая, красивая.
— Я не милая. Все это не про меня.
Мы перемещаемся на ее большую кровать.
Я целую ее в губы и она отвечает на поцелуй. Я спускаюсь с поцелуями ниже. Занимаюсь с ней любовью. Это так восхитительно. Я чувствую нашу связь.
После этого мы некоторое время отдыхаем. Она лежит на постели обнаженная, позволяя мне ею любоваться. Курит сигарету и ест мороженое из картонной баночки. Мы едим его вместе, откинувшись на подушки. Клубничное мороженое.
— Зельда, ты знаешь, что я люблю тебя, — произношу я. — Я так давно тебя люблю. Я всего себя тебе отдам, только позволь.
— Ох, милый, — отвечает она, — ты еще совсем юный. Ты не представляешь о чем говоришь.
Ее слова ранят. По телу пробегает холодная дрожь.
— Детка, — говорю я. — В душе я куда старше своих лет. Я столько всего пережил, столько всего.
— Знаю, дорогой мой.
Мы еще некоторое время болтаем ни о чем, а потом она засыпает. Она тесно прижимается ко мне, и я чувствую ее дыхание на своем ухе. Что до меня, то я не могу заснуть. Не могу. Я лежу рядом со своей фантазией, со своей мечтой. Ее обнаженное тело прижато к моему. Я думаю о ней, о ее жизни, о том, что уже больше года одержим этой девушкой.
Мысли продолжают крутиться в голове словно заевшая пластинка, но в конце концов мне все же удается заснуть.
Я засыпаю рядом с этой девушкой.
Просыпаюсь где-то около семи, чувствуя, что Зельда сидит на мне, ощущая как мой член проникает в ее тело. Она двигается на мне, в то время как я стряхиваю с себя остатки сна. Сквозь оконные жалюзи еле-еле пробивается серый утренний свет.
Кончив, она скатывается с меня. Я обвиваю руками ее талию и целую её.
— Прости, что разбудила, — извиняется она.
Я говорю, что все в порядке. Мы снова пытаемся задремать, но я чувствую тревогу и беспокойство.
Я обдумываю все произошедшее и внезапно на меня со страшной силой наваливается чувство вины. Я больше не могу оставаться здесь, лежать в этой постели. Я не знаю, что мне делать, но решаю, что сейчас должен уйти. Поцеловав Зельду на прощание, я быстро одеваюсь и еду домой, чтобы успеть на велотренировку в семь. Это единственное, что имеет значение в данный момент.
Я еду быстро, подрезаю других и петляю туда-сюда - боюсь, что опоздаю к началу тренировки. Я слушаю "Talking Heads" и стараюсь больше ни о чем не думать. Даже будучи за рулем, я все еще чувствую запах Зельды на своем лице и на руках. Я хочу кому-нибудь позвонить. Отцу или Спенсеру. Правда. Но еще слишком рано, так что я борюсь с этим желанием.
На велотренировке приходится туго. Я никогда раньше не являлся на нее после бессонной ночи и теперь мучаюсь от тошноты. Но каким-то образом мне все же удается справиться. Тренером на этих занятиях выступает женщина, вместе с которой мы колесили на велосипедах по улицам. Она меня взяла к себе под крылышко. Ее зовут Кендра и она на самом деле очень известный тренер. Думаю, мы с ней слегка запали друг на друга и поэтому она согласилась обучать меня бесплатно. Ее система тренировок включает в себя периодические занятия на велотренажерах, и мне не приходится выкладывать за них по двадцать баксов.
Хилари Суонк трудится на своем тренажере в нескольких рядах от меня.
Добро пожаловать в Л. А.
Я потею так сильно, словно океан пытаюсь переплыть, но продолжаю крутить педали.
Мне бы стоило принять душ в общей душевой, но к черту это. Пора на работу и чувствую я себя просто превосходно. Весь день хожу надутый, как павлин. Пусть я и не выспался, но дела мои идут великолепно.
Добро пожаловаться в блядский Л. А.
Я звоню Спенсеру около десяти и рассказываю обо всем, что случилось. Кажется, я пытаюсь его поразить. Ну а что в этом такого, блять, странного? И, похоже, Спенсер действительно поражается.
— Постарайся не вляпаться в неприятности, — вот и все, что он мне говорит.
Я смеюсь.
Глупости какие.
Отвечаю:
— Постараюсь.
Больше ему нечего мне посоветовать, а я сам уверен, что у меня все замечательно.
Занимаюсь своей обычной работой в салоне, а чувство вины и все остальное просто вычеркиваю из памяти.
В конце концов, разве я сделал нечто дурное?
Ничего.
Ничего.
Ничего.
Ничего.