Следующая глава будет последней, потом эпилог и все. такие дела.
Мы все проебываемся
Глава тридцать шестая
Глава тридцать шестая
Ну, вот все почти и закончилось. Верится с трудом. Прошло три месяца, стажировка Сью Эллен подошла к концу, так что мы должны вернуться в Чарльстон в понедельник — эта мысль повергает меня в ужас. Не знаю, почему именно, разве что стоит сказать, что для меня возвращение в Чарльстон подобно воссоединению с героином.
Разумеется, сделать это было бы проще всего. Мне бы не пришлось париться из-за одиночества или нехватки денег, из-за амбулаторной программы и тестов на наркотики. Я мог бы снова начать употреблять и об этом никто бы не узнал, и не попытался бы меня остановить. Джон Леннон говорил, что «проще жить с закрытыми глазами». Что же, вернуться в Чарльстон — все равно, что крепко зажмуриться. И это будет проще — безопаснее и проще. Но, честно говоря, я уже не уверен, что хочу этого. Несмотря на то, что амбулаторное лечение и визиты к психотерапевту — это тот еще напряг, я все еще не потерял веру в то, что если буду стараться, то меня научат жить без жажды наркотиков. Я верю, что мне объяснят, как любить себя и как любить других людей. Я уже и сейчас чувствую, что сблизился со всеми ребятами из группы — особенно с Джастином и той девушкой, у которой был срыв — ее зовут Дилан. Кроме того, у меня замечательные отношения с психотерапевтом, и благодаря всем этим лекарствам я чувствую себя куда спокойнее, чем раньше. Так что да, я боюсь не только того, что не смогу вернуться в Чарльстон со Сью Эллен, но и того, что не смогу остаться здесь. Я считаю, что действительно меняюсь к лучшему. Или, по крайней мере, думаю, что наконец готов измениться.
И когда я сегодня еду по шоссе SR 1 вместе с Талулой — вспенивающий сине-зеленый океан по правую руку и высушенные, усыпанные трещинами, каньоны слева — то не могу отделаться от мысли, как плохо Талуле будет на Юге. Она так любит пляж. И она обожает походы в горы. Она любит местные собачьи площадки. Она стала куда лучше относиться к прохожим и другим собакам, с тех пор как оказалась здесь.
Чарльстон — грязное болото. Там почти нет мест, где можно было гулять с ней без поводка и полно разных кровососущих мух, блох и клещей. Здесь ей намного лучше. Такая жизнь ей действительно по вкусу. Но, конечно, дело не только в Талуле. Мне здесь тоже хорошо. Я обустраиваю свою жизнь. Двигаюсь в нужном направлении. В этот раз я все сделаю правильно — начну с прочного фундамента и буду продвигаться вперед шаг за шагом. Я чувствую себя живым, понимаете? Раньше я просто дрейфовал в полусне — поглощал наркотики, смотрел телевизор и бесконечно мечтал, как все могло или должно было сложиться. Я всю свою жизнь просто убивал время — ждал и ждал — ждал когда что-нибудь изменится, хотя понятия не имел, как это должно произойти. Ждал, когда день закончится. Ждал начала дня следующего. Ждал и ждал, и лгал себе, что каким-то волшебным образом все наладится.
Но теперь я больше не жду. Я не откладываю дела и не притворяюсь, что их нет вовсе. Не верю, что некое божество придет мне на помощь. Не полагаюсь на набор предсказуемых правил, который сулит мне глупые банальности, если на каждый приказ прыгнуть я буду только спрашивать «Как высоко?». Нет уж, в этот раз я буду действовать по-своему. Я буду делать то, что считаю нужным, и рад этому. Я снова живу полной жизнью. Снова радуюсь. У меня есть настоящие друзья. Я не хочу, чтобы эти дни заканчивались. Хочу продолжать действовать в том же духе — расти и развиваться. Мне это кажется прекрасным. И сейчас передо мной стоит вопрос жизни и смерти, и я должен решить, жить или умереть, стоя здесь, на разделительной полосе.
Блять.
Чарльстон или ЛА.
Сью Эллен или мои новые друзья здесь.
Ненавижу то, что все сводится к этому. Но так уж, блять, сложилось. И я в любом случае проиграю.
— Что же нам, черт возьми, делать? — спрашиваю я у Талулы, стирая следы песка и соленой воды с ее глаз.
Она глупо улыбается мне и облизывает мое лицо. Изо рта у нее воняет гнилой рыбой.
— Фу, — говорю я и она снова намеревается меня облизать. В этот раз я загораживаюсь руками.
Когда мы добираемся до квартиры, я только и успеваю, что завести Талулу внутрь, потому что у меня через двадцать минут встреча с психотерапевтом, и я уже сильно опаздываю.
Поездка из Мар Висты в Вествуд много времени занимать не должна, но на деле все, конечно же, совсем иначе, из-за пробок и тд. Я слушаю альбом The Velvet Underground с одноименным названием и отчаянно потею, несмотря на то, что кондиционер в машине работает на полную мощность. Я закуриваю очередную сигарету, слушая как Лу Рид поет «я начинаю видеть свет». Я и сам напеваю, пока шагаю по людному кампусу Калифорнийского университете, направляясь к медицинскому корпусу, где будет проходить моя встреча. Др. Купер не злится на меня из-за опоздания, ведет себя очень мило. С ней намного круче, чем с некоторыми другими врачами, к которым я ходил прежде. Она ведет меня в свой небольшой офис и садится в свое (неудобное на вид) офисное кресло напротив меня, скрестив ноги. У меня есть выбор между кушеткой и каким-то плюшевым креслом, я выбираю кушетку, сажусь на нее, кладу ногу на ногу и вздыхаю. Она поправляет свои очки в тонкой оправе и задает мне те же вопросами, которыми я и сам задавался в течение всего дня.
— Что вы чувствуете по поводу предстоящего возвращения в Чарльстон?
Я выпрямляюсь и перечисляю все — все до единого — доводы в пользу возвращения со Сью Эллен в Чарльстон и все аргументы «против».
— Суть в том, — объясняю я, стараясь удерживать зрительный контакт с врачом, — что Сью Эллен помогла мне, когда я в этом больше всего нуждался. Так что, люблю я ее или нет, а все равно обязан быть рядом с ней сейчас. Так будет правильнее всего. Я у нее в долгу. Верно ведь рассуждаю?
Др. Купер немного смеется. Она заправляет прядь светлых волос за свое удивительно маленькое ушко и я впервые обращаю внимание на то, какие у нее длинные и тонкие пальцы.
— Послушайте, — говорит она с какой-то издевательски-раздраженной интонацией. — Не обманывайте самого себя, хорошо? То, что она сделала для вас не было каким-то самоотверженным поступком, свойственным святым. Она исходила из собственных интересов, точно так же, как и вы. Если посмотреть в лицо фактам, то получится, что вы использовали друг друга, не так ли? Принятые ей решения, были основаны на ее личных потребностях и желаниях. Я могу со стопроцентной уверенностью заверить вас, что вы ей ничего не должны. Разумеется, лучше всего было бы завершить ваши отношения на хорошей ноте и разойтись мирно, но вы в любом случае ничего ей не должны. И я обязана сказать, Ник, не пытаясь повлиять на ваше решение, что у вас действительно есть много причин, чтобы остаться в ЛА. Ваши усилия уже начали окупаться, но, честно говоря, вы все еще находитесь в самом начале пути. Я не хочу сказать, что вы не сможете продолжить лечение в Чарльстоне — и, разумеется, я буду рада поддерживать связь с вами по телефону — но предлагаемое вам здесь лечение определенно идет вам на пользу. Я не хочу, чтобы вы этого лишились.
— Да, знаю, я тоже, — начинаю говорить я, но она, извинившись, перебивает меня.
— Простите, Ник, я просто хочу заострить внимание еще на одном моменте. Вы много говорите о том, что не влюблены в Сью Эллен, но я думаю, что в глубине души вы знаете, что не испытываете сильных чувств к ней из-за того, что сравниваете ее с Зельдой. Я даже осмелюсь предположить, что вы считаете, будто никто не сможет сравниться с Зельдой, поэтому нет смысла и пытаться выстроить с кем-то отношения. Но дело в том, Ник, что Сью Эллен в ваших глазах не может сравниться с Зельдой, потому что между вами просто нет взаимного притяжения. Вы еще встретите девушек, которые смогут посоперничать с Зельдой, это я вам обещаю. Найдутся даже девушки, которые ее во многом превзойдут. Вам просто нужно запастись терпением до тех пор, пока такая девушка не найдется. Потому что это обязательно произойдет. И, Ник, вы этого заслуживаете. И эта девушка, кем бы она не оказалась, тоже заслуживает вас. Но Сью Эллен — не та девушка. Я знаю, что вы это и сами понимаете. Я просто пытаюсь помочь вам расставить все по своим местам.
Мой голос срывается, когда я тут же пытаюсь ей ответить. По щекам текут слезы.
— Значит мне не нужно жертвовать собой ради нее?
Др. Купер смеется и тем самым еще яснее обозначает свою точку зрения.
— Конечно нет, Ник. На дворе не Средние века. Нам больше не нужны мученики.
Я смеюсь и плачу одновременно.
— Послушайте, — продолжает она, — вам не нужно соответствовать столь нелепым стандартам. Я могу вам честно сказать, что вы добились большого прогресса. Вы можете быть счастливы, Ник. Вы этого заслуживаете. Вы достойны личного счастья и, да, любви. Я выдаю вам соответствующее разрешение, понимаете? И это не пустые слова, верно? Я же врач.
Мы оба смеемся на этим, а потом я просто закрываю глаза и с минуту сижу в тишине, размеренно дыша.
— Да, — наконец произношу я. — Хорошо, да, вы правы. Я заслуживаю счастья. Почему бы и нет? Все остальные люди ведь заслуживают, так почему я — нет? Я заслуживаю того, чтобы найти некую разновидность счастья для себя и да, верю, что смогу. Я верю, что встречи с вами и амбулаторное лечение, а также мои друзья, дадут мне необходимую основу для этого. Я верю в ту жизнь, которую строю для себя. Так что, я останусь здесь. Я со всем разберусь и останусь здесь. Черт, может, созвонюсь с этим парнишкой, с Джастином, и узнаю, есть ли свободные квартиры в том доме, где он управляющий. Это был бы идеальный вариант.
— Да, — говорит она мне, — это было бы замечательно. Но я должна сказать кое-что еще. Если вы поступите так, что я полностью поддерживаю, то останетесь один впервые за… сколько, пять лет? Я права?
После минутных раздумий я киваю.
— Да.
— Что же, это серьезные изменения, поэтому куда бы вы не переехали, я советую вам не терять связи с близкими, которые помогут вам свыкнуться с новым положением дел. Если вы думаете, что вам будет хорошо жить вместе с вашим другом Джастином, то это было бы замечательно. Но я правда считаю, что обязана акцентировать ваше внимание на этом моменте.
Я продолжаю машинально кивать.
— И, Ник, — она произносит слова медленно, тщательно подбирает их, — раз уж мы заговорили об этом, что бы вы сказали на предложение воздерживаться от отношений в течение следующих шести, как минимум, месяцев?
Она лукаво улыбается, но, как ни странно, мой желудок вниз не ухает, ничего такого.
В смысле, я понимаю, к чему она ведет, и на сей раз полностью с ней солидарен. Я кучу раз благодарю ее, прежде чем покидаю ее кабинет. Мы договариваемся о встрече на следующей неделе — когда Сью Эллен уже уедет, а я по-прежнему буду здесь.
Надо признать, что мне пиздец, как страшно.
Но что в этом, блять, нового?
Я закуриваю очередную сигарету. Набираю номер Джастина. Он снимает трубку после второго гудка.
Мне всегда было сложно говорить по телефону, но что поделаешь.
— Хей, чувак, это Ник. Чем занят?
— Ничем, чел, ничем. Просто тусуюсь со своим отцом. А ты?
— Тоже ничем.
Руки у меня немного дрожат, но об этом я ему рассказывать не собираюсь. Вместо этого говорю:
— Слушай, чел, кажется, что я вряд ли вернусь обратно в Чарльстон со Сью Эллен. Я подумываю остаться тут. Поэтому, гм, я собирался пожить у своей мамы, но тут мне пришло в голову, что может в твоем жилом комплексе есть свободная квартирка. Я бы платил за проживание, конечно. Просто подумал, что было бы круто жить рядом с тобой.
За этим следует довольно долгая пауза.
— Ну, — наконец говорит он, — есть одно местечко, где я живу. Это маленькая тесная квартира, но она прилегает к заброшенной парикмахерской. Я думаю, что если снести стену, то можно обустроить квартиру для двоих. Ты мог бы жить там, если захочешь. Горячую воду туда не провели, но мы можем установить нагреватель, а потом связаться с парнями из газовой компании. Придется немало потрудиться, уж будь уверен. Кухне нужен новый потолок и там нет ни плиты, ничего. Но было бы круто, если бы ты сюда переехал. И я бы, конечно, не стал с тебя деньги брать. Как тебе такой расклад?
— Шутишь, что ли? — отвечаю я, широко улыбаясь. — Это было бы офигенно! Я с удовольствием помогу тебе привести это место в порядок. Это будет такой крутой проект.
— Ага, в этом есть ирония, верно? Ремонтировать раздолбанную квартиру в то же время когда мы склеиваем наши раздолбанные жизни.
Мы оба смеемся.
— Когда я могу туда заселиться? — спрашиваю я.
Он говорит, что чем скорее, тем лучше.
— Отлично, договорились, — в моем голосе радость и предвкушение, — я заберу Талулу и свои вещи, и приеду. Когда я попытаюсь уйти, то разразится Седьмая Мировая Война, но я с этим справлюсь.
Он опять смеется.
— Черт, так Сью Эллен не в курсе? Сочувствую, чувак, нелегко тебе придется. Как насчет такого плана: когда ты сюда приедешь, я куплю тебе молочный коктейль в самом крутом кафе-мороженом.
Я широко улыбаюсь.
— Спасибо, чел. Звучит прекрасно. И, слушай, Джастин, я действительно ценю это. Ты замечательный друг. Я правда тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю, чел, — отвечает он. — И не волнуйся ни о чем. Я буду рад тебя здесь видеть. Позвони мне, когда соберешься, ладно?
Я обещаю, что позвоню.
Разговор заканчивается.
Сигарета почти прогорела до фильтра, и я рукой чувствую, как она тлеет. Я иду обратно к машине, напевая все ту же песню Velvet Underground. Теперь это стало правдой — я начинаю видеть свет.
Осталось только забрать Талулу и идти к нему.