за жизнью - смерть; за смертью - снова жизнь. за миром - серость; за серостью - снова мир
28 часть стори Никки! Одна глава до окончательного падения обратно на днище...
В нынешней серии: разрыв со Спенсером и внезапная помолвка.
День триста шестьдесят восьмойДень триста шестьдесят восьмой
Зельда вот уже больше двух недель не ходит на работу. Какие бы лекарства ей не прописал врач, не заметно, чтобы они помогли ей справиться с недомоганием. Я отправляюсь на работу в салон, а когда возвращаюсь, то вижу, что Зельда по-прежнему в постели. В последнее время она кажется отстраненной, но я не хочу на этом зацикливаться. По крайней мере, мы по-прежнему занимаемся любовью каждый день. В этом плане ничего не изменилось.
Я просыпаюсь около шести утра. Час уходит на пробежку, бегаю вверх и вниз по парку Раньон Каньон. Так здорово оказываться на вершине. Взбираясь на хребет, откуда можно окинуть взглядом весь Голливуд, я ловко маневрирую, уклоняясь от собачников и туристов, которые попадаются на пути.
Мне с трудом удается сосредотачиваться на работе. Теперь мне слишком скучно находиться в салоне и, уверен, это легко заметить по моему поведению. В конце концов, я ведь практически знаменитостью стал, благодаря роману с Зельдой. Почему я должен оставаться на должности сраного администратора в салоне красоты? Я целыми днями переписываюсь с Зельдой, мы вовсю флиртуем. Хочу проводить с ней каждую секунду каждого дня. Нет ничего важнее, чем это. Я готов умереть за нее. Лучше смерть, чем жизнь вдали от нее. Она — мое все. Благодаря ей у меня появилась цель в жизни, я почувствовал себя целым. Именно этого я всегда и хотел. Она — то, чего я всегда хотел. Она лучше чем метамфетамин. Она идеальна. Я пойду на все, лишь бы остаться с ней. Никто не смеет утверждать обратного — особенно Спенсер. По правде говоря, он меня уже достал. Кто он такой-то? Заурядный продюсер, который живет в Уэст Лос Анджелесе, в заурядном доме, со скучной женой. Я потерял уважение к нему. Зачем мне прислушиваться к его словам? Он не имеет никакого отношения к той жизни, о которой я мечтаю. Я его просто перерос. К тому же, он напоминает мне о том, каким я был: жалким неудачником, без карьеры, без нормальной жизни, без единого цента в кармане. Кому же понравиться о таком вспоминать? Точно не мне. А Спенсер не позволяет об этом забывать.
Но я-то теперь кое-чего добился. А он так и остался пустым местом.
К тому же, его обескураживают мои отношения с Зельдой. Не то, чтобы он не был добр ко мне, он просто не понимает в каком направлении теперь движется моя жизнь. Он не поспевает за мной. Мне нужен другой наставник. Точно.
Два дня назад я отпраздновал год без наркотиков. Пора двигаться дальше. Чего я действительно хочу, так это попросить Вольтера стать моим наставником, поэтому и звоню ему во время обеденного перерыва. Вольтер стал отличным наставником для Джоша. Он является частью Голливудской реальности. У него номер Пэрис Хилтон на быстром наборе в телефоне! Надо ли что-то еще объяснять? Вольтер меня действительно понимает. Он разбирается во всем этом звездном дерьме. Уверен, что он сможет перезнакомить меня с кучей людей. И Зельда его знает. А про Спенсера ей ничего не известно.
Слушая гудки в трубке, я нервничаю, пытаясь придумать, что же ему скажу. Боюсь, что он откажется или посмеется надо мной или еще что. Страшусь, что он меня не примет.
Он поднимает трубку на пятом гудке.
— Аааллооо?
— Эм, Вольтер, это Ник, — я говорю с запинками.
— Ник Шефф… Что я могу для тебя сделать?
Примерно минуту мы обсуждаем мои текущие дела. Он кажется очень понимающим. Как будто заранее предугадывает каждое мое слово.
— Ник, кобель ты эдакий, — говорит он, — я Зельду уже лет сто знаю, йоу. Если кто и может помочь тебе продраться сквозь весь этот бедлам, то только я.
Я рассыпаюсь в благодарностях, благодарю его за то, что он готов взять надо мной шефство. Он предлагает встретиться после работы в местечке под названием «Кафе Суши» в Беверли Хиллз. Хочет обсудить, как мы будем работать над «шагами» вместе и какое влияние это может оказать на мои отношения с Зельдой.
Спенсеру я ничего не рассказываю. Боюсь услышать, что скажет он. Даже будучи на работе, я стараюсь не попадаться на глаза Мишель. Чувствую себя так, словно предал ее и Спенсера. Тем не менее, я все еще считаю, что это было правильное решение.
Перед уходом с работы я звоню Зельде. Рассказываю ей, что попросил Вольтера стать моим наставником.
— Ох, малыш! — восклицает она. — Какая отличная новость!
— Да, я считаю, что так будет лучше для всех.
— Славно, любимый.
— Вернусь домой так скоро, как только смогу.
— Не сомневаюсь.
Она просит захватить для нее запеченный овощной ролл и салат с водорослями. Я обещаю, что так и сделаю.
Спенсер звонит мне в то время, как я еду на встречу с Вольтером. В этот момент я нахожусь на Кресент Хайтс. Телефон звонит снова и снова. Я не беру трубку. Не знаю, во что теперь превратятся наши с ним отношения. Хотелось бы остаться друзьями.
Зайдя в кафе, я вижу, что Вольтер уже ждет меня за столиком. Он очень худой, лысеющий, с толстыми усами, но каким-то образом ему удается быть в центре внимания. Все официантки его знают. Он даже взял на себя смелость заранее заказать мне еду.
Разговор с Вольтером кардинально отличается от моих встреч со Спенсером. Вольтер говорит, что в принципе-то без разницы, чем я занят, до тех пор пока остаюсь в завязке и стараюсь помогать новичкам из программы «12 шагов». Он даже дает мне список с номерами телефонов новичков, которым я, как ему кажется, мог бы помочь. У него есть ряд условий, я должен их соблюдать, если хочу, чтобы он оставался моим наставником.
Я должен звонить ему каждый день, без исключений. И еще я должен говорить о своей «трезвой» жизни с новичками и работать над шагами вместе с Вольтером, а в остальное время могу заниматься чем мне заблагорассудится. В отличие от Спенсера, он не выказывает никакого скептицизма и опасений по поводу моего нового образа жизни. Работа над «шагами» с Вольтером, очевидно, не будет иметь ничего общего со строгим и дисциплинирующим подходом Спенсера. Я искренне радуюсь тому, что сменил наставника.
Когда я возвращаюсь домой, Зельда смотрит по телевизору какой-то фильм Брайана де Пальмы. Ей по-прежнему нездоровится и она курит сигареты. Мы разговариваем о повседневных делах, обсуждаем мою встречу с Вольтером. Зельда считает, что мне стоит окончательно перебраться к ней и, таким образом, сэкономить на аренде. Я уточняю всерьез ли она это говорит.
— Да, милый. Ты же знаешь, я люблю тебя больше всего на свете. Я так рада, что ты стал частью моей жизни.
— Я тоже, — лепечу я, едва не задыхаясь.
Безумно в нее влюблен.
Где-то в одиннадцать тридцать ей звонит подружка, Якудза. С ней мне пока встречаться не доводилось, но я о ней наслышан. Ей тридцать семь лет и она является наследницей состояния, оцениваемого в десять миллиардов долларов. Недавно она вышла замуж в пятый раз, за двадцатипятилетнего парня по имени Джастин. Судя по ее словам, он опять начал употреблять кокс после года участия в программе «12 шагов». Якудза просит о помощи. Ни секунды не сомневаясь, Зельда встает с кровати и мы быстро одеваемся.
Двигаясь на запад по Сансет-бульвару, я оглядываюсь назад, чтобы полюбоваться на городские огни, свет которых отражается в буквах «Голливуд», парящих в окружении темноты.
Якудза живет в Брентвуде, дом ей тоже достался по наследству. Зельда сдружилась с ней всего пару месяцев назад, но Якудза уже не раз выручала ее в финансовом плане, одалживая различные суммы денег. Они встретились на благотворительном вечере «Musicians’ Assistance Program», программы лечения, которую когда-то проходила и Якудза. Пока мы едем по Сансет-стрип Зельда рассказывает, что они с Якудзой подумывают открыть свой бизнес, хотят быть дизайнерами одежды. Зельде часто доводилось придумывать дизайны костюмов для героев рекламных роликов.
Дом Якудзы находится в самом конце Мандевилл Каньон и окружен выбеленным забором. Само здание походит на сказочный замок. Его увенчивают две башенки с черепичной крышей, а позади него находится большой задний двор.
Внутри воняет собачьим дерьмом. По всему дому развешаны картины, полки с книгами и странные гравюры. Дверь нам открывает Джастин. Он определенно очень красивый парень. Волосы его выкрашены в черный цвет, на затылке они длинные, а виски выбриты. Черты лица точеные, на подбородке какая-то грязь. Судя по тому, как он разговаривает, он и правда находится по кайфом. Слова звучат так, словно ему приходится с силой выталкивать их сквозь сжатые зубы.
— Вы из полиции?
— Эм, нет, — отвечаю я. — Я Ник.
— А я Зельда. Где Куза?
— Где-то наверху.
Зельда идет к ней, а я остаюсь с Джастином, пытаюсь наладить с ним диалог. Он все никак не успокоится, рыскает по комнате и выглядывает на улицу, прячась за шторой.
— Джастин, — говорю я, — расслабься. Никто за тобой не явится.
Через некоторое время Якудза спускается на первый этаж. У нее короткие волосы, выкрашенные в белый цвет, а одета она в комбинезон, поверх толстого шерстяного свитера. Я поднимаюсь и пожимаю ей руку. Начиная с этого момента, она, ну, ни на минуту не затыкается. А я даже не в состоянии понять, что именно она говорит. В смысле, говорит-то она по-английски, но так быстро перескакивает с одной темы на другую, что я за ней просто не поспеваю.
Зельда садится рядом со мной, и я обнимаю ее. Мы обмениваемся взглядами. Якудза продолжает трещать, а Джастин застывает на месте. В конце концов, он извиняется перед нами и уходит наверх.
— О Господи, — начинает причитать Якудза, как только он скрывается из виду, — он еще дозу в ванной занюхает. Он умрет. Его сестра умерла от передоза кокаином. Я этого не выдержу. Я этот брак аннулирую нахрен. Вы должны ему помочь. Ник, вы с ним ровесники, пожалуйста, помоги ему!
Понятия не имею, что я могу сделать в этой ситуации, но все равно тащусь вверх по лестнице, в ванную.
Внезапно мне отчаянно хочется закинуться наркотой. Это желание появляется из ниоткуда, в то время, как я поднимаюсь наверх. То есть, я почти что надеюсь, что у него там и правда будет кокаин, который я смогу вдохнуть. Эта мысль меня не пугает. Я знаю, сколь многого могу лишиться, но просто не думаю об этом. Я словно перешел на автопилот.
Но, к счастью, я открываю дверь ванной как раз в тот момент, когда Джастин, сидя на корточках, смывает в унитаз большой пластиковый пакет кокса и две трубочки.
— Все в порядке, — заявляет он, подняв на меня глаза, — я больше не буду употреблять. Скажи Кузе, что я все выкинул. Блять, мне так жаль.
— Спустишься вниз вместе со мной? — спрашиваю я.
— Конечно-конечно, чел. Как там тебя звать?
Я снова представляюсь.
— Точняк, точняк. Куза тебе позвонила?
— Она позвонила моей девушке.
— Ого, — говорит он, вставая на ноги. — Как же я проебался. Копы еще не приехали?
— Нет. Никто не вызывал копов. Ты в безопасности, понимаешь?
— Спасибо.
Мы возвращаемся вниз. Я рассказываю Якузе, что Джастин выкинул весь его кокс и все остальное. Она в ответ разражается новым бессмысленным монологом. Я улыбаюсь и киваю, крепко сжимая руку Зельды. Джастин даже не пытается принять участие в разговоре. На самом деле, несколько минут спустя он попросту вырубается. Не представляю, как кто-то может уснуть после огромной дозы кокаина, для меня это настоящая загадка. Якудза беспрестанно благодарит нас за помощь. Говорит, что если мы соберемся пожениться, то она раздобудет для нас лучшие помолвочные и обручальные кольца. Ее сестра занимается производством ювелирных изделий, так что она может их оптом скупать.
— Я знаю, что Зельде этого хочется, Ник. Точно знаю. Вы идеально друг другу подходите.
Я краснею.
— Зельда, — говорю я, — ты когда-нибудь задумывалась об этом… в смысле, ты бы вышла за меня?
— Если захочешь.
— Малышка, я хочу этого больше всего на свете!
Мы целуемся и Якудза объявляет, что мы охренительно милые.
— Так что, решено?
— Да, — соглашаюсь я.
— Супер! Возвращайтесь сюда завтра, я принесу несколько разных колец, посмотрим, что вам больше приглянется.
Зельда хихикает.
Когда мы едем домой, я спрашиваю, всерьез ли она говорила.
— Конечно! Не могу дождаться, когда расскажу об этом отцу.
— Он не будет против?
— Шутишь, что ли? Он будет в восторге! А как твои родители отреагируют?
— О, — я поворачиваюсь к окну и смотрю на густую листву деревьев, — уверен, что они будут счастливы.
Разумеется, я знаю, что это неправда. Приходится сглотнуть, чтобы избавиться от комка в горле. Как я им расскажу об этом? Заранее могу представить, какое жуткое молчание воцарится в комнате, после того я поделюсь этим известием с отцом. Мне всегда хотелось, чтобы он мной гордился, но нельзя допустить, чтобы это стремление влияло на мои решения. Ему придется просто смириться. Как и всем остальным. Я люблю Зельду и хочу всего себя ей посвятить. Ничто не сможет разрушить нашу связь. Я женюсь на ней и проживу с ней до старости, мы будем вместе в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности. Пройдет время и родители примут Зельду в семью.
Тем не менее, я в ужасе от перспективы предстоящего разговора с ними. В полном ужасе.
Зельда берет в рот сигарету, и я наблюдаю за тем, как она делает несколько затяжек.
— Можно и мне одну взять? — спрашиваю я.
— Конечно, малыш.
Она протягивает мне пачку «Парламента» и смотрит, как я прикуриваю.
Она смеется.
— Знаю, что нельзя так говорить, но мне действительно хочется, чтобы ты курил, милый.
— Правда?
— Мне кажется, что это нас еще сильнее сблизит.
— Точно… согласен с тобой.
Больше года прошло с тех пор, как я бросил курить, но стоит сделать первую затяжку здесь, сидя в машине, и кажется, что я ни дня не пропускал. Все происходит само собой, я даже не до конца понимаю как оказался здесь, с этой штукой в руке. Клянусь, я чертовски импульсивен. Но, не буду отрицать, возвращение к курению меня радует. Я знаю, что выгляжу потрясно, сидя рядом со своей невестой, куря сигарету, двигаясь по направлению к Голливуду в два часа ночи.
В нынешней серии: разрыв со Спенсером и внезапная помолвка.
Tweak: Growing Up on Methamphetamines
День триста шестьдесят восьмойДень триста шестьдесят восьмой
Зельда вот уже больше двух недель не ходит на работу. Какие бы лекарства ей не прописал врач, не заметно, чтобы они помогли ей справиться с недомоганием. Я отправляюсь на работу в салон, а когда возвращаюсь, то вижу, что Зельда по-прежнему в постели. В последнее время она кажется отстраненной, но я не хочу на этом зацикливаться. По крайней мере, мы по-прежнему занимаемся любовью каждый день. В этом плане ничего не изменилось.
Я просыпаюсь около шести утра. Час уходит на пробежку, бегаю вверх и вниз по парку Раньон Каньон. Так здорово оказываться на вершине. Взбираясь на хребет, откуда можно окинуть взглядом весь Голливуд, я ловко маневрирую, уклоняясь от собачников и туристов, которые попадаются на пути.
Мне с трудом удается сосредотачиваться на работе. Теперь мне слишком скучно находиться в салоне и, уверен, это легко заметить по моему поведению. В конце концов, я ведь практически знаменитостью стал, благодаря роману с Зельдой. Почему я должен оставаться на должности сраного администратора в салоне красоты? Я целыми днями переписываюсь с Зельдой, мы вовсю флиртуем. Хочу проводить с ней каждую секунду каждого дня. Нет ничего важнее, чем это. Я готов умереть за нее. Лучше смерть, чем жизнь вдали от нее. Она — мое все. Благодаря ей у меня появилась цель в жизни, я почувствовал себя целым. Именно этого я всегда и хотел. Она — то, чего я всегда хотел. Она лучше чем метамфетамин. Она идеальна. Я пойду на все, лишь бы остаться с ней. Никто не смеет утверждать обратного — особенно Спенсер. По правде говоря, он меня уже достал. Кто он такой-то? Заурядный продюсер, который живет в Уэст Лос Анджелесе, в заурядном доме, со скучной женой. Я потерял уважение к нему. Зачем мне прислушиваться к его словам? Он не имеет никакого отношения к той жизни, о которой я мечтаю. Я его просто перерос. К тому же, он напоминает мне о том, каким я был: жалким неудачником, без карьеры, без нормальной жизни, без единого цента в кармане. Кому же понравиться о таком вспоминать? Точно не мне. А Спенсер не позволяет об этом забывать.
Но я-то теперь кое-чего добился. А он так и остался пустым местом.
К тому же, его обескураживают мои отношения с Зельдой. Не то, чтобы он не был добр ко мне, он просто не понимает в каком направлении теперь движется моя жизнь. Он не поспевает за мной. Мне нужен другой наставник. Точно.
Два дня назад я отпраздновал год без наркотиков. Пора двигаться дальше. Чего я действительно хочу, так это попросить Вольтера стать моим наставником, поэтому и звоню ему во время обеденного перерыва. Вольтер стал отличным наставником для Джоша. Он является частью Голливудской реальности. У него номер Пэрис Хилтон на быстром наборе в телефоне! Надо ли что-то еще объяснять? Вольтер меня действительно понимает. Он разбирается во всем этом звездном дерьме. Уверен, что он сможет перезнакомить меня с кучей людей. И Зельда его знает. А про Спенсера ей ничего не известно.
Слушая гудки в трубке, я нервничаю, пытаясь придумать, что же ему скажу. Боюсь, что он откажется или посмеется надо мной или еще что. Страшусь, что он меня не примет.
Он поднимает трубку на пятом гудке.
— Аааллооо?
— Эм, Вольтер, это Ник, — я говорю с запинками.
— Ник Шефф… Что я могу для тебя сделать?
Примерно минуту мы обсуждаем мои текущие дела. Он кажется очень понимающим. Как будто заранее предугадывает каждое мое слово.
— Ник, кобель ты эдакий, — говорит он, — я Зельду уже лет сто знаю, йоу. Если кто и может помочь тебе продраться сквозь весь этот бедлам, то только я.
Я рассыпаюсь в благодарностях, благодарю его за то, что он готов взять надо мной шефство. Он предлагает встретиться после работы в местечке под названием «Кафе Суши» в Беверли Хиллз. Хочет обсудить, как мы будем работать над «шагами» вместе и какое влияние это может оказать на мои отношения с Зельдой.
Спенсеру я ничего не рассказываю. Боюсь услышать, что скажет он. Даже будучи на работе, я стараюсь не попадаться на глаза Мишель. Чувствую себя так, словно предал ее и Спенсера. Тем не менее, я все еще считаю, что это было правильное решение.
Перед уходом с работы я звоню Зельде. Рассказываю ей, что попросил Вольтера стать моим наставником.
— Ох, малыш! — восклицает она. — Какая отличная новость!
— Да, я считаю, что так будет лучше для всех.
— Славно, любимый.
— Вернусь домой так скоро, как только смогу.
— Не сомневаюсь.
Она просит захватить для нее запеченный овощной ролл и салат с водорослями. Я обещаю, что так и сделаю.
Спенсер звонит мне в то время, как я еду на встречу с Вольтером. В этот момент я нахожусь на Кресент Хайтс. Телефон звонит снова и снова. Я не беру трубку. Не знаю, во что теперь превратятся наши с ним отношения. Хотелось бы остаться друзьями.
Зайдя в кафе, я вижу, что Вольтер уже ждет меня за столиком. Он очень худой, лысеющий, с толстыми усами, но каким-то образом ему удается быть в центре внимания. Все официантки его знают. Он даже взял на себя смелость заранее заказать мне еду.
Разговор с Вольтером кардинально отличается от моих встреч со Спенсером. Вольтер говорит, что в принципе-то без разницы, чем я занят, до тех пор пока остаюсь в завязке и стараюсь помогать новичкам из программы «12 шагов». Он даже дает мне список с номерами телефонов новичков, которым я, как ему кажется, мог бы помочь. У него есть ряд условий, я должен их соблюдать, если хочу, чтобы он оставался моим наставником.
Я должен звонить ему каждый день, без исключений. И еще я должен говорить о своей «трезвой» жизни с новичками и работать над шагами вместе с Вольтером, а в остальное время могу заниматься чем мне заблагорассудится. В отличие от Спенсера, он не выказывает никакого скептицизма и опасений по поводу моего нового образа жизни. Работа над «шагами» с Вольтером, очевидно, не будет иметь ничего общего со строгим и дисциплинирующим подходом Спенсера. Я искренне радуюсь тому, что сменил наставника.
Когда я возвращаюсь домой, Зельда смотрит по телевизору какой-то фильм Брайана де Пальмы. Ей по-прежнему нездоровится и она курит сигареты. Мы разговариваем о повседневных делах, обсуждаем мою встречу с Вольтером. Зельда считает, что мне стоит окончательно перебраться к ней и, таким образом, сэкономить на аренде. Я уточняю всерьез ли она это говорит.
— Да, милый. Ты же знаешь, я люблю тебя больше всего на свете. Я так рада, что ты стал частью моей жизни.
— Я тоже, — лепечу я, едва не задыхаясь.
Безумно в нее влюблен.
Где-то в одиннадцать тридцать ей звонит подружка, Якудза. С ней мне пока встречаться не доводилось, но я о ней наслышан. Ей тридцать семь лет и она является наследницей состояния, оцениваемого в десять миллиардов долларов. Недавно она вышла замуж в пятый раз, за двадцатипятилетнего парня по имени Джастин. Судя по ее словам, он опять начал употреблять кокс после года участия в программе «12 шагов». Якудза просит о помощи. Ни секунды не сомневаясь, Зельда встает с кровати и мы быстро одеваемся.
Двигаясь на запад по Сансет-бульвару, я оглядываюсь назад, чтобы полюбоваться на городские огни, свет которых отражается в буквах «Голливуд», парящих в окружении темноты.
Якудза живет в Брентвуде, дом ей тоже достался по наследству. Зельда сдружилась с ней всего пару месяцев назад, но Якудза уже не раз выручала ее в финансовом плане, одалживая различные суммы денег. Они встретились на благотворительном вечере «Musicians’ Assistance Program», программы лечения, которую когда-то проходила и Якудза. Пока мы едем по Сансет-стрип Зельда рассказывает, что они с Якудзой подумывают открыть свой бизнес, хотят быть дизайнерами одежды. Зельде часто доводилось придумывать дизайны костюмов для героев рекламных роликов.
Дом Якудзы находится в самом конце Мандевилл Каньон и окружен выбеленным забором. Само здание походит на сказочный замок. Его увенчивают две башенки с черепичной крышей, а позади него находится большой задний двор.
Внутри воняет собачьим дерьмом. По всему дому развешаны картины, полки с книгами и странные гравюры. Дверь нам открывает Джастин. Он определенно очень красивый парень. Волосы его выкрашены в черный цвет, на затылке они длинные, а виски выбриты. Черты лица точеные, на подбородке какая-то грязь. Судя по тому, как он разговаривает, он и правда находится по кайфом. Слова звучат так, словно ему приходится с силой выталкивать их сквозь сжатые зубы.
— Вы из полиции?
— Эм, нет, — отвечаю я. — Я Ник.
— А я Зельда. Где Куза?
— Где-то наверху.
Зельда идет к ней, а я остаюсь с Джастином, пытаюсь наладить с ним диалог. Он все никак не успокоится, рыскает по комнате и выглядывает на улицу, прячась за шторой.
— Джастин, — говорю я, — расслабься. Никто за тобой не явится.
Через некоторое время Якудза спускается на первый этаж. У нее короткие волосы, выкрашенные в белый цвет, а одета она в комбинезон, поверх толстого шерстяного свитера. Я поднимаюсь и пожимаю ей руку. Начиная с этого момента, она, ну, ни на минуту не затыкается. А я даже не в состоянии понять, что именно она говорит. В смысле, говорит-то она по-английски, но так быстро перескакивает с одной темы на другую, что я за ней просто не поспеваю.
Зельда садится рядом со мной, и я обнимаю ее. Мы обмениваемся взглядами. Якудза продолжает трещать, а Джастин застывает на месте. В конце концов, он извиняется перед нами и уходит наверх.
— О Господи, — начинает причитать Якудза, как только он скрывается из виду, — он еще дозу в ванной занюхает. Он умрет. Его сестра умерла от передоза кокаином. Я этого не выдержу. Я этот брак аннулирую нахрен. Вы должны ему помочь. Ник, вы с ним ровесники, пожалуйста, помоги ему!
Понятия не имею, что я могу сделать в этой ситуации, но все равно тащусь вверх по лестнице, в ванную.
Внезапно мне отчаянно хочется закинуться наркотой. Это желание появляется из ниоткуда, в то время, как я поднимаюсь наверх. То есть, я почти что надеюсь, что у него там и правда будет кокаин, который я смогу вдохнуть. Эта мысль меня не пугает. Я знаю, сколь многого могу лишиться, но просто не думаю об этом. Я словно перешел на автопилот.
Но, к счастью, я открываю дверь ванной как раз в тот момент, когда Джастин, сидя на корточках, смывает в унитаз большой пластиковый пакет кокса и две трубочки.
— Все в порядке, — заявляет он, подняв на меня глаза, — я больше не буду употреблять. Скажи Кузе, что я все выкинул. Блять, мне так жаль.
— Спустишься вниз вместе со мной? — спрашиваю я.
— Конечно-конечно, чел. Как там тебя звать?
Я снова представляюсь.
— Точняк, точняк. Куза тебе позвонила?
— Она позвонила моей девушке.
— Ого, — говорит он, вставая на ноги. — Как же я проебался. Копы еще не приехали?
— Нет. Никто не вызывал копов. Ты в безопасности, понимаешь?
— Спасибо.
Мы возвращаемся вниз. Я рассказываю Якузе, что Джастин выкинул весь его кокс и все остальное. Она в ответ разражается новым бессмысленным монологом. Я улыбаюсь и киваю, крепко сжимая руку Зельды. Джастин даже не пытается принять участие в разговоре. На самом деле, несколько минут спустя он попросту вырубается. Не представляю, как кто-то может уснуть после огромной дозы кокаина, для меня это настоящая загадка. Якудза беспрестанно благодарит нас за помощь. Говорит, что если мы соберемся пожениться, то она раздобудет для нас лучшие помолвочные и обручальные кольца. Ее сестра занимается производством ювелирных изделий, так что она может их оптом скупать.
— Я знаю, что Зельде этого хочется, Ник. Точно знаю. Вы идеально друг другу подходите.
Я краснею.
— Зельда, — говорю я, — ты когда-нибудь задумывалась об этом… в смысле, ты бы вышла за меня?
— Если захочешь.
— Малышка, я хочу этого больше всего на свете!
Мы целуемся и Якудза объявляет, что мы охренительно милые.
— Так что, решено?
— Да, — соглашаюсь я.
— Супер! Возвращайтесь сюда завтра, я принесу несколько разных колец, посмотрим, что вам больше приглянется.
Зельда хихикает.
Когда мы едем домой, я спрашиваю, всерьез ли она говорила.
— Конечно! Не могу дождаться, когда расскажу об этом отцу.
— Он не будет против?
— Шутишь, что ли? Он будет в восторге! А как твои родители отреагируют?
— О, — я поворачиваюсь к окну и смотрю на густую листву деревьев, — уверен, что они будут счастливы.
Разумеется, я знаю, что это неправда. Приходится сглотнуть, чтобы избавиться от комка в горле. Как я им расскажу об этом? Заранее могу представить, какое жуткое молчание воцарится в комнате, после того я поделюсь этим известием с отцом. Мне всегда хотелось, чтобы он мной гордился, но нельзя допустить, чтобы это стремление влияло на мои решения. Ему придется просто смириться. Как и всем остальным. Я люблю Зельду и хочу всего себя ей посвятить. Ничто не сможет разрушить нашу связь. Я женюсь на ней и проживу с ней до старости, мы будем вместе в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности. Пройдет время и родители примут Зельду в семью.
Тем не менее, я в ужасе от перспективы предстоящего разговора с ними. В полном ужасе.
Зельда берет в рот сигарету, и я наблюдаю за тем, как она делает несколько затяжек.
— Можно и мне одну взять? — спрашиваю я.
— Конечно, малыш.
Она протягивает мне пачку «Парламента» и смотрит, как я прикуриваю.
Она смеется.
— Знаю, что нельзя так говорить, но мне действительно хочется, чтобы ты курил, милый.
— Правда?
— Мне кажется, что это нас еще сильнее сблизит.
— Точно… согласен с тобой.
Больше года прошло с тех пор, как я бросил курить, но стоит сделать первую затяжку здесь, сидя в машине, и кажется, что я ни дня не пропускал. Все происходит само собой, я даже не до конца понимаю как оказался здесь, с этой штукой в руке. Клянусь, я чертовски импульсивен. Но, не буду отрицать, возвращение к курению меня радует. Я знаю, что выгляжу потрясно, сидя рядом со своей невестой, куря сигарету, двигаясь по направлению к Голливуду в два часа ночи.
@темы: «Неужели вы считаете, что ваш лепет может заинтересовать лесоруба из Бад-Айблинга?», никки сын метамфетамина
-
-
12.11.2018 в 17:17А с Зельдой-то у него, конечно, всё появилось и он стал супер-успешным )))
У него номер Пэрис Хилтон на быстром наборе в телефоне! Надо ли что-то еще объяснять?
Тем не менее, я в ужасе от перспективы предстоящего разговора с ними. В полном ужасе.
Ага, т.е. понимает, что Зельда не та, кто может понравиться родителям, не так идеальна.
Я знаю, что выгляжу потрясно, сидя рядом со своей невестой, куря сигарету, двигаясь по направлению к Голливуду в два часа ночи.
Очень артхаусная картинка, да )
-
-
12.11.2018 в 19:58Канешн!
какой всё-таки Ник ещё маленький и глупенький
ору с него почти постоянно, в части с Зельдой. На одной чаше весов: добрый друг, который едва ли не вытащил с того света, дал работу, денег и смысл жизни. На другой: малоизвестный говнюк зато с Пэрис Хилтон на быстром наборе. Выбор очевиден!
Ага, т.е. понимает, что Зельда не та, кто может понравиться родителям, не так идеальна.
О да. Они ее и так-то винили за его срыв в Сан-Франциско, он же из-за разрыва с ней туда рванул. А теперь еще и невеста.
Очень артхаусная картинка, да )
Мне еще очень понравилось про буквы плавающие в темноте) Символичненько.