за жизнью - смерть; за смертью - снова жизнь. за миром - серость; за серостью - снова мир
Первая глава, где наш глупенький Ник рассказывает как на самом деле "бросал" Зельду. Советую перечитать эту часть из первой его книги и сравнить. Очень забавно.
Глава первая
Глава первая
2005
23 года
Она не звонит.
То есть, я-то ей тоже не звоню, но все же. Она не звонит, и я понимаю, что это конец.
Она меня ждать не будет, знаю.
Точно.
Она не звонит.
Наверное (это единственная причина, которая приходит в голову), боится сказать мне правду, боится, что я могу устроить, когда ее услышу.
Но я и сам ей не звоню.
По крайней мере, могу притвориться, что это был мой выбор.
К тому же, мне правда ничего другого не остается, кроме как с ней расстаться. Практически все психологи, которыми переполнено это проклятое место, задались целью убедить меня, что она - настоящий яд для меня, что в наших отношениях любви нет, что она меня просто использовала, а я использовал ее.
Поначалу я сражался с ними. Сражался яростно. Но я больше не в состоянии этого отрицать. Они правы. Пускай я и не могу отказаться от нее. Сомневаюсь, что когда-нибудь сумею это сделать. Я нравился самому себе только в те моменты, когда был рядом с ней.
Она ведь выбрала меня.
В смысле, она же могла бы заполучить любого, просто, блять, любого. А что я из себя представляю?
Ничего.
Я никто.
У нее есть все, чего нет у меня. Она - тот человек, которым я всегда хотел быть.
Она просто такая крутая, понимаете? Охуенно крутая.
То, как она говорит, одевается, ведет себя... Ее опыт... Ее красота... То, насколько она взрослее меня... И до чего же она веселая! Меня решительно все в ней восхищает. Ее знаменитый муж. Ее известная семья. Ее харизма.
Люди головы сворачивают, когда она заходит в комнату.
Когда я увидел ее, то с первого же мига знал, что должен с ней заговорить.
Я так никогда раньше не делал.
Особенно на гребаных двенадцатишаговых собраниях в Западном Голливуде.
Будучи с ней, я чувствовал себя важным. Даже красивым себе начал казаться, впервые в жизни.
Она представила меня своим друзьям, членам семьи.
Люди в Л. А. знали нашу историю.
У меня наконец-то появилась личность, было за что держаться.
Мы с ней собирались пожениться.
Я даже за чертовы кольца заплатил!
Мы занимались любовью по утрам... днем... вечерами напролет. Нам никогда не хотелось вылезать из кровати.
Она рассказала мне свои тайны. Поделилась своим прошлым.
А потом мы, ну, пошли по пизде.
Сорвались. Кололи себе героин, кокс, мет. Заглатывали таблетки в таких количествах, что они перестали оказывать на нас какой-либо эффект. И крэк курили.
Продавали нашу одежду, книги, CD-диски, чтобы купить наркоту.
Спорили, ссорились, орали друг на друга.
Я почувствовал, как ее ногти вонзились в мои щеки, и слезы сами полились из глаз. Я вскочил на ноги и бросился бежать, когда она сильно укусила меня за переносицу и стала бить кулаками, крича, что я прячу наркотики под полом у нее в ванной.
Мы целыми днями сидели взаперти.
У меня были конвульсии после очередной дозы кокса.
Рука распухла из-за гнойника, размером с бейсбольный мяч.
Мое тело уже было не в состоянии нормально избавляться от экскрементов, так что приходилось засовывать руку в перчатке себе в задний проход и вытаскивать оттуда твердые куски дерьма, которые размером и плотностью напоминали хреновы хоккейные шайбы.
Мы оба лишились почти всего, что у нас было: отношений с нашими семьями, уважения наших друзей.
А потом я попытался украсть компьютер из дома своей матери.
Нарисовались копы и меня, представьте, поставили перед выбором: клиника или тюрьма. Я выбрал клинику.
Но родители были полны решимости услать меня как можно дальше от Зельды, поэтому отправили сюда, в Аризону.
А она прошла программу лечения в UCLA, после чего владелица общежития для завязавших наркоманов, где мы оба раньше жили, предложила ей пожить там бесплатно. Это случилось месяц назад, за три дня до Дня Благодарения, если быть точным.
Знаете, поначалу мы все время разговаривали. У нее детоксикация проходила даже хуже, чем у меня, а моя-то была настоящим адом, через который, надеюсь, никогда больше проходить не придется. Но мне двадцать три, мое тело еще молодо. Ей почти сорок и ее тело просто уже не в состоянии справляться с этим.
Сперва ей пришлось вернуться в клинику после двух серьезных припадков, а потом врачи нашли камни у нее в желчном пузыре и пришли к выводу, что его придется удалить. Она болела, серьезно болела. Но я разговаривал с ней каждый день, одалживая у людей телефонные карты, говорил с ней по единственному телефону, который тут установлен, в маленькой комнатке рядом с кухней.
Я сидел на деревянном офисном стуле, раскачиваясь взад-вперед, слушал звуки статических помех, исходящие от обогревателя и сладчайший голос своей возлюбленной.
Мне приходилось закрывать жалюзи на окне, потому что я все время плакал, тело все еще тряслось из-за детоксикации, а кроме того я мерз, постоянно мерз, несмотря на обогреватель и все те свитера и куртки, которые одалживал у соседа по комнате, потому что у меня одежды почти не было.
Зельда говорила, что любит меня. Мы строили планы на будущее, обсуждали, что будем делать, когда я вернусь в Л. А.
Но однажды утром, перед началом групповых занятий, я позвонил ей и все изменилось.
Это был ее голос, ее обычный голос, но из него исчезла нежная соблазнительность. Я сказал, что люблю ее. Она ответила, что больше не знает, какой смысл люди вкладывают в это понятие. У меня внезапно возникла тяжесть в животе, желудок скрутило в узел, резко подскочило давление. Чувство было такое, словно меня сбросили в глубины океана.
Я начал обзванивать всех своих знакомых, умоляя их одолжить мне денег, чтобы я смог вернуться в Л. А., к ней. Никто даже говорить со мной не желал. Полагаю, я израсходовал весь запас одолжений от всех, кого только знал.
В какой-то момент я подумывал про автостоп. Но, честно говоря, я был слишком слаб для этого. И, к тому же, я отлично понимал, что она больше не собирается бороться за меня. То есть, когда-то она стала бы. Раньше она действительно верила в меня.
До того, как у нас случился рецидив, мне предложили написать мемуары о своей жизни. Я успел закончить половину рукописи и слышал от нее только похвалы. Уверен, что Зельда верила в мой успех. Черт, может, поэтому она и оставалась со мной.
Но теперь я все потерял. Книга так и валяется недописанной. На самом деле, я, возможно, уже проебал все на свете. У меня нет денег, нет жилья, нет машины, нет телефона. Ничего нет. Единственная перспектива: выбраться отсюда и начать "трезвую" жизнь, устроившись на какую-нибудь дерьмовую работу с минимальной заработной платой.
Для Зельды я больше не гожусь. Она найдет кого-нибудь другого, человека с деньгами, связанного с индустрией развлечений, который откроет для нее все двери. Я же знаю, как она обычно действует. Чертовски хорошо успел ее изучить. Нам все друг о друге известно.
Однажды, когда мы занимались любовью, заперевшись в нашей чертовой квартирке, она лежала на спине. Не особо задумываясь, что я делаю, я начал вертеться, трахая ее со всех сторон, до тех пор пока не совершил полный круг, а потом просто начал все заново. Черт возьми, я до сих пор так сильно ее хочу.
Нельзя допустить, чтобы она меня бросила. Она просто не может этого сделать. Лучше уж брошу ее первым. Не буду ей больше звонить, никогда. Все кончено. Так и стану говорить людям, начиная с сегодняшнего дня. То есть, вот прямо сейчас пойду и расскажу.
Поднявшись на ноги, иду в зону для курения.
Эта хуйня длится больше месяца.
Пора поставить точку.
Мы все проебываемся
Глава первая
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая
2005
23 года
Она не звонит.
То есть, я-то ей тоже не звоню, но все же. Она не звонит, и я понимаю, что это конец.
Она меня ждать не будет, знаю.
Точно.
Она не звонит.
Наверное (это единственная причина, которая приходит в голову), боится сказать мне правду, боится, что я могу устроить, когда ее услышу.
Но я и сам ей не звоню.
По крайней мере, могу притвориться, что это был мой выбор.
К тому же, мне правда ничего другого не остается, кроме как с ней расстаться. Практически все психологи, которыми переполнено это проклятое место, задались целью убедить меня, что она - настоящий яд для меня, что в наших отношениях любви нет, что она меня просто использовала, а я использовал ее.
Поначалу я сражался с ними. Сражался яростно. Но я больше не в состоянии этого отрицать. Они правы. Пускай я и не могу отказаться от нее. Сомневаюсь, что когда-нибудь сумею это сделать. Я нравился самому себе только в те моменты, когда был рядом с ней.
Она ведь выбрала меня.
В смысле, она же могла бы заполучить любого, просто, блять, любого. А что я из себя представляю?
Ничего.
Я никто.
У нее есть все, чего нет у меня. Она - тот человек, которым я всегда хотел быть.
Она просто такая крутая, понимаете? Охуенно крутая.
То, как она говорит, одевается, ведет себя... Ее опыт... Ее красота... То, насколько она взрослее меня... И до чего же она веселая! Меня решительно все в ней восхищает. Ее знаменитый муж. Ее известная семья. Ее харизма.
Люди головы сворачивают, когда она заходит в комнату.
Когда я увидел ее, то с первого же мига знал, что должен с ней заговорить.
Я так никогда раньше не делал.
Особенно на гребаных двенадцатишаговых собраниях в Западном Голливуде.
Будучи с ней, я чувствовал себя важным. Даже красивым себе начал казаться, впервые в жизни.
Она представила меня своим друзьям, членам семьи.
Люди в Л. А. знали нашу историю.
У меня наконец-то появилась личность, было за что держаться.
Мы с ней собирались пожениться.
Я даже за чертовы кольца заплатил!
Мы занимались любовью по утрам... днем... вечерами напролет. Нам никогда не хотелось вылезать из кровати.
Она рассказала мне свои тайны. Поделилась своим прошлым.
А потом мы, ну, пошли по пизде.
Сорвались. Кололи себе героин, кокс, мет. Заглатывали таблетки в таких количествах, что они перестали оказывать на нас какой-либо эффект. И крэк курили.
Продавали нашу одежду, книги, CD-диски, чтобы купить наркоту.
Спорили, ссорились, орали друг на друга.
Я почувствовал, как ее ногти вонзились в мои щеки, и слезы сами полились из глаз. Я вскочил на ноги и бросился бежать, когда она сильно укусила меня за переносицу и стала бить кулаками, крича, что я прячу наркотики под полом у нее в ванной.
Мы целыми днями сидели взаперти.
У меня были конвульсии после очередной дозы кокса.
Рука распухла из-за гнойника, размером с бейсбольный мяч.
Мое тело уже было не в состоянии нормально избавляться от экскрементов, так что приходилось засовывать руку в перчатке себе в задний проход и вытаскивать оттуда твердые куски дерьма, которые размером и плотностью напоминали хреновы хоккейные шайбы.
Мы оба лишились почти всего, что у нас было: отношений с нашими семьями, уважения наших друзей.
А потом я попытался украсть компьютер из дома своей матери.
Нарисовались копы и меня, представьте, поставили перед выбором: клиника или тюрьма. Я выбрал клинику.
Но родители были полны решимости услать меня как можно дальше от Зельды, поэтому отправили сюда, в Аризону.
А она прошла программу лечения в UCLA, после чего владелица общежития для завязавших наркоманов, где мы оба раньше жили, предложила ей пожить там бесплатно. Это случилось месяц назад, за три дня до Дня Благодарения, если быть точным.
Знаете, поначалу мы все время разговаривали. У нее детоксикация проходила даже хуже, чем у меня, а моя-то была настоящим адом, через который, надеюсь, никогда больше проходить не придется. Но мне двадцать три, мое тело еще молодо. Ей почти сорок и ее тело просто уже не в состоянии справляться с этим.
Сперва ей пришлось вернуться в клинику после двух серьезных припадков, а потом врачи нашли камни у нее в желчном пузыре и пришли к выводу, что его придется удалить. Она болела, серьезно болела. Но я разговаривал с ней каждый день, одалживая у людей телефонные карты, говорил с ней по единственному телефону, который тут установлен, в маленькой комнатке рядом с кухней.
Я сидел на деревянном офисном стуле, раскачиваясь взад-вперед, слушал звуки статических помех, исходящие от обогревателя и сладчайший голос своей возлюбленной.
Мне приходилось закрывать жалюзи на окне, потому что я все время плакал, тело все еще тряслось из-за детоксикации, а кроме того я мерз, постоянно мерз, несмотря на обогреватель и все те свитера и куртки, которые одалживал у соседа по комнате, потому что у меня одежды почти не было.
Зельда говорила, что любит меня. Мы строили планы на будущее, обсуждали, что будем делать, когда я вернусь в Л. А.
Но однажды утром, перед началом групповых занятий, я позвонил ей и все изменилось.
Это был ее голос, ее обычный голос, но из него исчезла нежная соблазнительность. Я сказал, что люблю ее. Она ответила, что больше не знает, какой смысл люди вкладывают в это понятие. У меня внезапно возникла тяжесть в животе, желудок скрутило в узел, резко подскочило давление. Чувство было такое, словно меня сбросили в глубины океана.
Я начал обзванивать всех своих знакомых, умоляя их одолжить мне денег, чтобы я смог вернуться в Л. А., к ней. Никто даже говорить со мной не желал. Полагаю, я израсходовал весь запас одолжений от всех, кого только знал.
В какой-то момент я подумывал про автостоп. Но, честно говоря, я был слишком слаб для этого. И, к тому же, я отлично понимал, что она больше не собирается бороться за меня. То есть, когда-то она стала бы. Раньше она действительно верила в меня.
До того, как у нас случился рецидив, мне предложили написать мемуары о своей жизни. Я успел закончить половину рукописи и слышал от нее только похвалы. Уверен, что Зельда верила в мой успех. Черт, может, поэтому она и оставалась со мной.
Но теперь я все потерял. Книга так и валяется недописанной. На самом деле, я, возможно, уже проебал все на свете. У меня нет денег, нет жилья, нет машины, нет телефона. Ничего нет. Единственная перспектива: выбраться отсюда и начать "трезвую" жизнь, устроившись на какую-нибудь дерьмовую работу с минимальной заработной платой.
Для Зельды я больше не гожусь. Она найдет кого-нибудь другого, человека с деньгами, связанного с индустрией развлечений, который откроет для нее все двери. Я же знаю, как она обычно действует. Чертовски хорошо успел ее изучить. Нам все друг о друге известно.
Однажды, когда мы занимались любовью, заперевшись в нашей чертовой квартирке, она лежала на спине. Не особо задумываясь, что я делаю, я начал вертеться, трахая ее со всех сторон, до тех пор пока не совершил полный круг, а потом просто начал все заново. Черт возьми, я до сих пор так сильно ее хочу.
Нельзя допустить, чтобы она меня бросила. Она просто не может этого сделать. Лучше уж брошу ее первым. Не буду ей больше звонить, никогда. Все кончено. Так и стану говорить людям, начиная с сегодняшнего дня. То есть, вот прямо сейчас пойду и расскажу.
Поднявшись на ноги, иду в зону для курения.
Эта хуйня длится больше месяца.
Пора поставить точку.
@темы: «Неужели вы считаете, что ваш лепет может заинтересовать лесоруба из Бад-Айблинга?», никки сын метамфетамина, Проебы Никки
-
-
16.01.2019 в 19:50-
-
16.01.2019 в 20:51-
-
16.01.2019 в 21:04-
-
16.01.2019 в 21:14-
-
16.01.2019 в 21:24-
-
16.01.2019 в 21:25-
-
16.01.2019 в 21:32