за жизнью - смерть; за смертью - снова жизнь. за миром - серость; за серостью - снова мир
фик из разряда тех, что слишком долго болтаются в черновиках, бесят меня и оказываются дописанными, потому что я хочу от них отвязаться.
Про ужасного продюсера Арми (в лучших традициях нового Голливуда) и бедную восходящую звездочку Тимми. ООС (хотя для меня не ООС, в параллельных мирах вполне могло из Арми вырасти и такое), даркфик, драма, АУ. NC-17. Предупреждение: изнасилование. Пять страниц.
Произросло из старой новости о том, что Арми когда-то собирался продюсировать Леди Берд.
ПродюсерОдним из лучших моментов в подобных шоу, исполнявшихся для него, единственного зрителя, был именно этот — момент осознания. Когда очередной робкий мальчик бочком входил в номер, сжимая дрожащими руками папку со сценарием, и замирал на пороге, разглядев, в каком виде встречает его продюсер.
Некоторые мальчишки открывали рты от удивления и стояли столбом, пока их не окликали, а в глазах других удивление сменялось на осознание-покорность-принятие неизбежного за какие-то доли секунд. Иными словами, Арми было интересно смотреть, прикладывая минимум усилий, насколько быстро в современном человеке можно пробудить раба.
Богатые белые засранцы с Юга, являвшиеся его предками, наверное, аплодировали ему из своих комфортабельных котлов в Аду, пока черные черти раздували угли под ними.
Впрочем, не сочтите за расизм, светлые мальчики ему нравились больше. На белоснежной коже легче различить следы от укусов.
Сегодняшнего мальчика с необычной французской фамилией и выпендрежным именем Арми расхваливали особенно усердно. «Талант-самородок», хвалился его агент. Агента звали Брайан. Неплохой мужик, не гнушается использовать любые методы, когда речь заходит о продвижении его протеже.
— Если бы Голливуд в нынешнем году не заработал феминизм головного мозга, — жаловался он же, — то мальчик мог получить главную роль в одном крупном проекте.
Но не получилось, не срослось. Юному мистеру Шаламэ, пережившему череду прослушиваний, предстояло довольствоваться второстепенной ролью мальчиша-плохиша в молодежной мелодраме о пробивной девчонке. Это был уже второй по счету проект, где женский персонаж уводил главную роль из-под носа у Шаламэ, поэтому Арми предполагал, что ему не придется долго уговаривать парня принять условия сделки. Хотя как знать. Вдруг французская кровь вскипит в самый неподходящий момент и в воздухе запахнет свержением тирании. Арми интересовали любые возможные варианты.
Посмотрев на вышедшего к нему из ванной продюсера в коротком халате, в одном только коротком халате, наброшенном на голое тело, Тимоти Шаламэ застыл. Не попятился к двери, не выронил сценарий и не начал шумно дышать через нос, что часто случалось с испуганными людьми, а просто застыл на месте. Арми воспользовался моментом, чтобы как следует разглядеть его. Выглядел Шаламэ очень хорошо, лучше, чем на снимках в его портфолио. Высокий и худой, с густыми вьющимися волосами, тщательно уложенными в аккуратную прическу. Лицо — лучше всего. Выразительные зеленые глаза, пухлые губы, точеный нос. Большинству людей многонациональность предков на пользу не шла, а вот Тимоти повезло. Он напоминал статуэтку, выточенную из мрамора. Такую могли продать за пару миллионов с аукциона, и Арми украсил бы ею свою гостиную. Правда, сперва статуэтку стоило раздеть.
Впечатлить продюсера своим нарядом Тимоти не пытался. На нем были обычные темные джинсы и симпатичный зеленый свитер с радугой. Считать полоски в радуге Арми поленился, предпочел сразу кинуть свитер в перечень признаков, указывающих на нетрадиционную ориентацию Шаламэ.
Наслаждаясь затянувшимся замешательством гостя, Арми проследовал к черной кушетке, стоявшей рядом с зеркальным столиком, и вальяжно расселся там, расставив ноги чуть шире, чем это стоит делать людям в халатах.
— Присаживайся, — дружелюбно предложил он, похлопав по месту рядом с собой, — обсудим твою роль.
Тимоти, словно принцесса, очнувшаяся от чар благодаря звукам его голоса, снова начал подавать признаки жизни. Вздохнул, сглотнул, бросил тоскливый взгляд в сторону двери…
Он мог уйти. Это Арми говорил бы на суде, если бы кто-то из нервных мальчишек решился выступить против него и обратился в полицию. «Дамы и господа, я не приказывал ему, а лишь предложил! Разве это нынче преступление — быть вежливым человеком и предложить гостю место подле хозяина?»
Посомневавшись еще несколько коротких мгновений, Тимоти, опустив голову, проследовал к кушетке и примостился на самом ее краю, чтобы ни одной частью тела не соприкасаться с Арми.
«Скромник, значит».
Но он не сбежал — и это заранее превращало его в проигравшего. Однако у игры, которую вел Арми, существовали определенные правила, и он не собирался что-либо менять в действующей схеме.
Протянув руку и взяв со столика бутылку красного вина (предусмотрительно откупоренную), Арми разлил алкоголь по бокалам, протянул один из них Тимоти и лишь после этого осведомился:
— Ты же пьешь вино?
Погрустневший Шаламэ покачал головой, но бокал ему не вернул. Арми отметил, что руки у мальчика тоже красивые, с длинными пальцами. Разве что ногти не в идеальном состоянии — ну да это пустяки.
— Какой ты весь из себя правильный. Это нужно будет исправить. Если всерьез собрался влиться в голливудскую тусовку, то должен заранее привыкнуть к тому, что пить придется много. Ни один фестиваль, ни одна вечеринка до или после церемоний награждений не обходится без огромного количества алкоголя. Ты ведь хочешь стать знаменитым актером?
В глазах у мальчишки вспыхнул какой-то огонек, он покрепче вцепился в бокал и ответил:
— Хочу. Очень хочу.
— Вот, вот он, нужный настрой!
Арми придвинулся чуть ближе и наклонился к его уху.
— Я видел запись с твоих последних проб, где вы с Сиршей разыгрывали сцену знакомства. Талант у тебя точно есть. Знаешь что? Таланта у тебя даже больше, чем нужно для такой мелкой роли. Не думаешь ли ты, что ее стоит расширить? Мы могли бы выкинуть из фильма несколько сцен с ее первым парнем, тем недалеким гейчиком, и сосредоточиться на семейной трагедии твоего персонажа. Это сделало бы его более объемным, понимаешь? Не обычным двухмерным мудаком, чей образ граничит с мультяшностью.
Мальчик внимательно слушал его, глядя прямо перед собой. Его губы сжались в тонкую ниточку, он хмурил брови и что-то лихорадочно обдумывал. Арми казалось, что он видит, как крутятся шестеренки в его голове. Тимоти должен был понимать, что если он упустит эту возможность, то следующего шанса, возможно, придется дожидаться еще несколько лет.
— А какой правильный ответ на ваш вопрос? — наконец произнес Тимоти. Голос его звучал печально, но он старался храбриться. Спину держал прямо и даже решился вина отхлебнуть.
«Разумно. Тебе же будет легче».
— Правильным ответом будет «да, сэр», — улыбнувшись, любезно ответил Арми, и положил руку на коленку Шаламэ. Недолгое изучение коленки показало, что она как раз в его вкусе. Острая, это и через джинсы чувствовалось.
— А что будет, если я откажусь? — спросил Тимоти, никак не препятствуя троганию коленки. Арми решил, что ответ на этот вопрос пригодится Тимоти для оправданий перед совестью. Мальчику нужно убедиться, что других вариантов у него не было.
Его можно понять.
Если с самообманом срастется, сэкономит на визитах к психотерапевту.
— У отказа могут быть самые печальные последствия. Знаешь, бывает, что человеку, уже утвержденному на роль, приходится покинуть проект из-за разногласий с режиссером. Или с продюсером. Даже самым талантливым актерам следует понимать, что без связей с нужными людьми, на одном таланте, далеко не уедешь.
— Вы еще и в другие проекты меня отсоветуете брать? — уточнил мальчик безжизненным голосом.
Арми кивнул. Мальчик явно переоценивал степень его влиятельности в Голливуде, но только полный дурак и импотент стал бы его сейчас переубеждать.
Мальчик одарил его долгим печальным взглядом и, признавая свою полную капитуляцию, осторожно, неохотно, сам придвинулся ближе и положил голову ему на плечо. От его кудрей исходил приятный древесный аромат. Арми хотелось наброситься на него и сделать все максимально быстро и грубо, но против этого подхода восставала другая часть его натуры, та, что подобных случаях отвечала за автопилот.
«Мальчика следует распробовать медленно, как дорогое вино» — нашептывала она.
— Представь, что это актерское упражнение, — посоветовал гостю Арми, проводя рукой по его кудрям, — убеди меня, что происходящее тебе нравится.
Арми вновь подал ему бокал. Возражений не последовало. Прикрыв глаза, Тимоти сделал большой глоток и облизал губы. Похоже, что он отнесся к совету серьезно.
После второго глотка Тимоти счел возможным перебраться к Арми на колени и без каких-либо дополнительных указаний запустил пальцы в его короткие волосы.
«Как играет! Пожалуй, мальчишку и правда ждет большое будущее» — подумал Арми не без доли восхищения.
Припав к шее Тимоти, он целовал и покусывал белоснежную кожу, прислушиваясь к прерывистому дыханию, чувствуя, как Тимоти сжимает и снова разжимает кулак с зажатыми в нем прядями его волос. Мальчик все еще был напряжен.
— Побольше активности, — усмехнувшись, сказал Арми, когда поцелуи ему несколько приелись, и, схватив Тимми за тонкое запястье, направил его руку в нужном направлении. Ниже, ниже, ниже. Глаза мальчишки округлились, когда он провел рукой по члену Арми. По всему выходило, что с такими размерами Шаламэ иметь дела не доводилось. До сегодняшнего дня.
— Продолжай гладить, да, вот так, так, — объяснял Арми правила обращения с его «самым дорогим», и звучало это так, словно он объяснял мальчишке, как надо приручать некоего зверя. Возможно, опасного.
Арми ждал, что мальчик выпадет из роли и снова начнет протестовать, как это часто случалось в подобных обстоятельствах, но нет, Тимоти явно настроился идти до конца. Его тонкие пальцы осторожно совершали путь от головки члена до паха, притрагивались к густым светлым волосам, коими был усеян лобок Хаммера, и поспешно возвращались обратно, повторяя эту нехитрую операцию раз за разом, старательно, но без энтузиазма.
Это больше походило на поддразнивание, чем на прелюдию.
Желая перейти уже к основному действу, Арми приказал Тимми раздеться.
— Такое тоже случается на некоторых собеседованиях, привыкай. Бывают случаи, когда требуется оценить физическую подготовку актера, — «подбадривал» он Тимоти, пока тот избавлялся от одежды.
«Правда, трусы позволяется оставить».
Жаль, что не приходилось рассчитывать на то, что мальчишка разденется медленно и эротично. Быстро скинув всю одежду (белые трусы, какая прелесть. Классика), Тимоти остановился в нескольких шагах от кушетки, сцепив руки в замок. Ему хотелось прикрыться, но он сдерживался — еще одно очко в его пользу.
Арми позволил последнее промедление, желая рассмотреть тело мальчика во всех деталях, а заодно лишний раз продемонстрировать ему, что он абсолютно беззащитен, что ему нечего противопоставить чужой воле.
Да, сходство со статуэткой усилилось. Абсолютно белоснежная кожа, не считая пятнышек-родинок. Выпирающие ребра, выпирающие косточки на запястьях и на бедрах — слишком много острых углов.
«У него наверняка и задница слишком узкая».
Член дернулся. Заманчивая мысль.
С красивыми статуэтками принято обращаться бережно, но Арми не собирался следовать дурацким правилам.
— Встань на колени, — распорядился он чуть охрипшим голосом, расставил ноги шире и распахнул полы халата.
«Неужели так теперь будет всегда» — читалось в печальном взгляде Тимоти, тотчас шагнувшего к нему.
«До тех пор, пока не обзаведешься влиятельными друзьями, — мысленно ответил ему Арми. — И тебе пора на свидание с первым из них».
Опять же, стоит отдать мальчику должное: подгонять его не пришлось.
Несмотря на очевидную неопытность, Тимоти усердно старался, пытаясь довести Арми до оргазма.
«Еще бы он не усердствовал. Наверняка надеется, что я кончу от минета и оставлю его в покое» — с насмешкой подумал Арми.
Моменты, когда нужно было остановить очередного «соску» и пояснить ему, что так легко он не отделается, Хаммеру тоже нравились.
Следовало отметить, что Тимоти, как и на стадии с прикосновениями, все равно осторожничал, не рискуя заглатывать член до конца. Возможно, боялся, что Арми просто схватит его за голову и будет трахать в рот, не давая вдохнуть достаточно воздуха. В основном он облизывал член, но облизывал вдумчиво, не пропуская ни одной выступающей венки и периодически поднимая взгляд на Хаммера, глядя на него чуть ли не с мольбой.
«Богу плевать, малыш, а если и нет, то твои страдания для него все равно, что отличное субботнее шоу».
Тимоти, похоже, чуть не разрыдался от досады, когда Арми взял его за плечи, мягко отстранил в сторону и выдал следующее распоряжение:
— Молодец. А теперь иди и приляг на кровать. На спину. И ноги раздвинуть не забудь.
После этих слов мальчики зачастую вновь впадали в бесполезное оцепенение, так что им требовались четкие, простые и понятные инструкции.
Сглотнув, Тимоти поднялся на ноги и двинулся к кровати. В его движениях все еще оставалась грация, походка была легка. Его не портили даже не слишком прямые ноги. Некоторым и изъяны добавляют очарования.
Арми с удовольствием устроился между его ног, последовав за ним к постели.
В мимолетном порыве нежности он погладил Тимоти по внутренней стороне бедер, прежде чем взял с прикроватной тумбочки тюбик со смазкой. Кажется, внезапная ласка напугала Тимоти больше, чем все, что было до этого, настолько он напрягся.
Бывали случаи, когда Арми велел мальчикам самостоятельно «готовить себя к употреблению», но он понимал, что если свалить эту работенку на Тимоти, то из-за его неопытности процесс мучительно затянется. Уж лучше взять дело в свои руки. Для Арми процесс подготовки к сексу был не прелюдией, а рутинным утомительным занятием, досадной преградой на пути к главной части действа.
Он растягивал Тимоти умело, не причиняя ему лишней боли (забавное все же выражение — как будто любая боль не является лишней), не обращая внимания на его короткие прерывистые вздохи и не замечая, с какой силой он вцепляется в покрывало.
Да, Тимоти был узким. Дьявольски узким. Его задница была маленьким аккуратным произведением искусства, очевидно не предназначенным для грубых вторжений людей с большими членами.
Именно поэтому Арми, когда со скучной частью наконец было покончено, испытывал особое наслаждение, медленно входя в эту узкую, чертовски узкую и горячую задницу. Ягодицы Тимоти умещались у него в ладонях, их словно специально подгоняли по размеру, зная, что однажды Арми появится в жизни обладателя этой отличной задницы. Владелец задницы, разумеется, все еще был ему не рад, но кому какая разница? Арми уж точно было наплевать. Сейчас — наплевать на сто десять процентов.
Всецело сосредоточившись на своих ощущениях, он не издавал ни звука и лишь блаженно вздохнул, когда ему удалось войти до конца.
После этого он оставил ягодицы Тимоти, на которых уже появились красные пятна от его ладоней, в покое и навалился на мальчика, устроившись так, чтобы можно было безотрывно смотреть ему в глаза. У некоторых из мальчишек, стоило насадить их на член, взгляд становился остекленевшим, отсутствующим, словно они ускользали от Арми в некое секретное укрытие в глубинах разума, оставляя на откуп тела, но взгляд Тимми совсем не изменился, он смотрел на Арми все с тем же испугом и напряжением.
Чудесный мальчик.
И ничего, что доиграть роль «заинтересованного партнера» до конца Тимоти не смог. Начиная с того момента, как Арми задвигался в нем, постепенно наращивая темп, мальчик плакал, даже не пытаясь этого скрывать. Крупные слезы катились по его щекам, путались в длинных ресницах.
Не замедляясь, Арми слизнул пару капель с его щек. Тимоти задрожал и издал некий скулящий звук, похожий на плач котенка, успевшего за свою короткую жизнь повстречаться с жестокими людьми.
Арми поцеловал его в губы. Поцелуй подействовал не хуже кляпа.
Тимоти был слишком хорош, и благодаря этому его «пытка» не затянулась надолго. Не прошло и нескольких минут, как Арми, издав глухой стон, кончил и упал на бок рядом с Тимоти, тяжело дыша. Сейчас он чувствовал себя королем мира, завоевавшим очередную небольшую, но гордую страну. Позднее наступит отходняк. Позднее придется возвращаться в обычный мир, идти домой и объясняться с женой по поводу долгого отсутствия, но пока оставалось время, чтобы ухватить последние мгновения чистого наслаждения.
Арми с нежностью взглянул на Тимоти. Тот, поспешно утерев слезы, ответил ему усталым и все еще испуганным взглядом. Очевидно, он боялся, что от него потребуют что-то еще.
Арми не потребовал. Благодушно улыбнувшись Тимоти, он произнес свою излюбленную, коронную фразу:
— Добро пожаловать в Голливуд, малыш.
После чего встал с кровати и неспешно направился в ванную, прекрасно зная, что, когда он вернется, мальчика в номере уже не будет.
Он и правда надеялся, что сумеет помочь карьере Шаламэ взлететь.
«Было бы неплохо увидеться с ним еще раз… Еще раз и еще…»
Тимоти. Не слишком ли официозно — после того, что было между ними?
Пускай он будет Тимоти для других.
Для него — просто Тимми.
Про ужасного продюсера Арми (в лучших традициях нового Голливуда) и бедную восходящую звездочку Тимми. ООС (хотя для меня не ООС, в параллельных мирах вполне могло из Арми вырасти и такое), даркфик, драма, АУ. NC-17. Предупреждение: изнасилование. Пять страниц.
Произросло из старой новости о том, что Арми когда-то собирался продюсировать Леди Берд.
ПродюсерОдним из лучших моментов в подобных шоу, исполнявшихся для него, единственного зрителя, был именно этот — момент осознания. Когда очередной робкий мальчик бочком входил в номер, сжимая дрожащими руками папку со сценарием, и замирал на пороге, разглядев, в каком виде встречает его продюсер.
Некоторые мальчишки открывали рты от удивления и стояли столбом, пока их не окликали, а в глазах других удивление сменялось на осознание-покорность-принятие неизбежного за какие-то доли секунд. Иными словами, Арми было интересно смотреть, прикладывая минимум усилий, насколько быстро в современном человеке можно пробудить раба.
Богатые белые засранцы с Юга, являвшиеся его предками, наверное, аплодировали ему из своих комфортабельных котлов в Аду, пока черные черти раздували угли под ними.
Впрочем, не сочтите за расизм, светлые мальчики ему нравились больше. На белоснежной коже легче различить следы от укусов.
Сегодняшнего мальчика с необычной французской фамилией и выпендрежным именем Арми расхваливали особенно усердно. «Талант-самородок», хвалился его агент. Агента звали Брайан. Неплохой мужик, не гнушается использовать любые методы, когда речь заходит о продвижении его протеже.
— Если бы Голливуд в нынешнем году не заработал феминизм головного мозга, — жаловался он же, — то мальчик мог получить главную роль в одном крупном проекте.
Но не получилось, не срослось. Юному мистеру Шаламэ, пережившему череду прослушиваний, предстояло довольствоваться второстепенной ролью мальчиша-плохиша в молодежной мелодраме о пробивной девчонке. Это был уже второй по счету проект, где женский персонаж уводил главную роль из-под носа у Шаламэ, поэтому Арми предполагал, что ему не придется долго уговаривать парня принять условия сделки. Хотя как знать. Вдруг французская кровь вскипит в самый неподходящий момент и в воздухе запахнет свержением тирании. Арми интересовали любые возможные варианты.
Посмотрев на вышедшего к нему из ванной продюсера в коротком халате, в одном только коротком халате, наброшенном на голое тело, Тимоти Шаламэ застыл. Не попятился к двери, не выронил сценарий и не начал шумно дышать через нос, что часто случалось с испуганными людьми, а просто застыл на месте. Арми воспользовался моментом, чтобы как следует разглядеть его. Выглядел Шаламэ очень хорошо, лучше, чем на снимках в его портфолио. Высокий и худой, с густыми вьющимися волосами, тщательно уложенными в аккуратную прическу. Лицо — лучше всего. Выразительные зеленые глаза, пухлые губы, точеный нос. Большинству людей многонациональность предков на пользу не шла, а вот Тимоти повезло. Он напоминал статуэтку, выточенную из мрамора. Такую могли продать за пару миллионов с аукциона, и Арми украсил бы ею свою гостиную. Правда, сперва статуэтку стоило раздеть.
Впечатлить продюсера своим нарядом Тимоти не пытался. На нем были обычные темные джинсы и симпатичный зеленый свитер с радугой. Считать полоски в радуге Арми поленился, предпочел сразу кинуть свитер в перечень признаков, указывающих на нетрадиционную ориентацию Шаламэ.
Наслаждаясь затянувшимся замешательством гостя, Арми проследовал к черной кушетке, стоявшей рядом с зеркальным столиком, и вальяжно расселся там, расставив ноги чуть шире, чем это стоит делать людям в халатах.
— Присаживайся, — дружелюбно предложил он, похлопав по месту рядом с собой, — обсудим твою роль.
Тимоти, словно принцесса, очнувшаяся от чар благодаря звукам его голоса, снова начал подавать признаки жизни. Вздохнул, сглотнул, бросил тоскливый взгляд в сторону двери…
Он мог уйти. Это Арми говорил бы на суде, если бы кто-то из нервных мальчишек решился выступить против него и обратился в полицию. «Дамы и господа, я не приказывал ему, а лишь предложил! Разве это нынче преступление — быть вежливым человеком и предложить гостю место подле хозяина?»
Посомневавшись еще несколько коротких мгновений, Тимоти, опустив голову, проследовал к кушетке и примостился на самом ее краю, чтобы ни одной частью тела не соприкасаться с Арми.
«Скромник, значит».
Но он не сбежал — и это заранее превращало его в проигравшего. Однако у игры, которую вел Арми, существовали определенные правила, и он не собирался что-либо менять в действующей схеме.
Протянув руку и взяв со столика бутылку красного вина (предусмотрительно откупоренную), Арми разлил алкоголь по бокалам, протянул один из них Тимоти и лишь после этого осведомился:
— Ты же пьешь вино?
Погрустневший Шаламэ покачал головой, но бокал ему не вернул. Арми отметил, что руки у мальчика тоже красивые, с длинными пальцами. Разве что ногти не в идеальном состоянии — ну да это пустяки.
— Какой ты весь из себя правильный. Это нужно будет исправить. Если всерьез собрался влиться в голливудскую тусовку, то должен заранее привыкнуть к тому, что пить придется много. Ни один фестиваль, ни одна вечеринка до или после церемоний награждений не обходится без огромного количества алкоголя. Ты ведь хочешь стать знаменитым актером?
В глазах у мальчишки вспыхнул какой-то огонек, он покрепче вцепился в бокал и ответил:
— Хочу. Очень хочу.
— Вот, вот он, нужный настрой!
Арми придвинулся чуть ближе и наклонился к его уху.
— Я видел запись с твоих последних проб, где вы с Сиршей разыгрывали сцену знакомства. Талант у тебя точно есть. Знаешь что? Таланта у тебя даже больше, чем нужно для такой мелкой роли. Не думаешь ли ты, что ее стоит расширить? Мы могли бы выкинуть из фильма несколько сцен с ее первым парнем, тем недалеким гейчиком, и сосредоточиться на семейной трагедии твоего персонажа. Это сделало бы его более объемным, понимаешь? Не обычным двухмерным мудаком, чей образ граничит с мультяшностью.
Мальчик внимательно слушал его, глядя прямо перед собой. Его губы сжались в тонкую ниточку, он хмурил брови и что-то лихорадочно обдумывал. Арми казалось, что он видит, как крутятся шестеренки в его голове. Тимоти должен был понимать, что если он упустит эту возможность, то следующего шанса, возможно, придется дожидаться еще несколько лет.
— А какой правильный ответ на ваш вопрос? — наконец произнес Тимоти. Голос его звучал печально, но он старался храбриться. Спину держал прямо и даже решился вина отхлебнуть.
«Разумно. Тебе же будет легче».
— Правильным ответом будет «да, сэр», — улыбнувшись, любезно ответил Арми, и положил руку на коленку Шаламэ. Недолгое изучение коленки показало, что она как раз в его вкусе. Острая, это и через джинсы чувствовалось.
— А что будет, если я откажусь? — спросил Тимоти, никак не препятствуя троганию коленки. Арми решил, что ответ на этот вопрос пригодится Тимоти для оправданий перед совестью. Мальчику нужно убедиться, что других вариантов у него не было.
Его можно понять.
Если с самообманом срастется, сэкономит на визитах к психотерапевту.
— У отказа могут быть самые печальные последствия. Знаешь, бывает, что человеку, уже утвержденному на роль, приходится покинуть проект из-за разногласий с режиссером. Или с продюсером. Даже самым талантливым актерам следует понимать, что без связей с нужными людьми, на одном таланте, далеко не уедешь.
— Вы еще и в другие проекты меня отсоветуете брать? — уточнил мальчик безжизненным голосом.
Арми кивнул. Мальчик явно переоценивал степень его влиятельности в Голливуде, но только полный дурак и импотент стал бы его сейчас переубеждать.
Мальчик одарил его долгим печальным взглядом и, признавая свою полную капитуляцию, осторожно, неохотно, сам придвинулся ближе и положил голову ему на плечо. От его кудрей исходил приятный древесный аромат. Арми хотелось наброситься на него и сделать все максимально быстро и грубо, но против этого подхода восставала другая часть его натуры, та, что подобных случаях отвечала за автопилот.
«Мальчика следует распробовать медленно, как дорогое вино» — нашептывала она.
— Представь, что это актерское упражнение, — посоветовал гостю Арми, проводя рукой по его кудрям, — убеди меня, что происходящее тебе нравится.
Арми вновь подал ему бокал. Возражений не последовало. Прикрыв глаза, Тимоти сделал большой глоток и облизал губы. Похоже, что он отнесся к совету серьезно.
После второго глотка Тимоти счел возможным перебраться к Арми на колени и без каких-либо дополнительных указаний запустил пальцы в его короткие волосы.
«Как играет! Пожалуй, мальчишку и правда ждет большое будущее» — подумал Арми не без доли восхищения.
Припав к шее Тимоти, он целовал и покусывал белоснежную кожу, прислушиваясь к прерывистому дыханию, чувствуя, как Тимоти сжимает и снова разжимает кулак с зажатыми в нем прядями его волос. Мальчик все еще был напряжен.
— Побольше активности, — усмехнувшись, сказал Арми, когда поцелуи ему несколько приелись, и, схватив Тимми за тонкое запястье, направил его руку в нужном направлении. Ниже, ниже, ниже. Глаза мальчишки округлились, когда он провел рукой по члену Арми. По всему выходило, что с такими размерами Шаламэ иметь дела не доводилось. До сегодняшнего дня.
— Продолжай гладить, да, вот так, так, — объяснял Арми правила обращения с его «самым дорогим», и звучало это так, словно он объяснял мальчишке, как надо приручать некоего зверя. Возможно, опасного.
Арми ждал, что мальчик выпадет из роли и снова начнет протестовать, как это часто случалось в подобных обстоятельствах, но нет, Тимоти явно настроился идти до конца. Его тонкие пальцы осторожно совершали путь от головки члена до паха, притрагивались к густым светлым волосам, коими был усеян лобок Хаммера, и поспешно возвращались обратно, повторяя эту нехитрую операцию раз за разом, старательно, но без энтузиазма.
Это больше походило на поддразнивание, чем на прелюдию.
Желая перейти уже к основному действу, Арми приказал Тимми раздеться.
— Такое тоже случается на некоторых собеседованиях, привыкай. Бывают случаи, когда требуется оценить физическую подготовку актера, — «подбадривал» он Тимоти, пока тот избавлялся от одежды.
«Правда, трусы позволяется оставить».
Жаль, что не приходилось рассчитывать на то, что мальчишка разденется медленно и эротично. Быстро скинув всю одежду (белые трусы, какая прелесть. Классика), Тимоти остановился в нескольких шагах от кушетки, сцепив руки в замок. Ему хотелось прикрыться, но он сдерживался — еще одно очко в его пользу.
Арми позволил последнее промедление, желая рассмотреть тело мальчика во всех деталях, а заодно лишний раз продемонстрировать ему, что он абсолютно беззащитен, что ему нечего противопоставить чужой воле.
Да, сходство со статуэткой усилилось. Абсолютно белоснежная кожа, не считая пятнышек-родинок. Выпирающие ребра, выпирающие косточки на запястьях и на бедрах — слишком много острых углов.
«У него наверняка и задница слишком узкая».
Член дернулся. Заманчивая мысль.
С красивыми статуэтками принято обращаться бережно, но Арми не собирался следовать дурацким правилам.
— Встань на колени, — распорядился он чуть охрипшим голосом, расставил ноги шире и распахнул полы халата.
«Неужели так теперь будет всегда» — читалось в печальном взгляде Тимоти, тотчас шагнувшего к нему.
«До тех пор, пока не обзаведешься влиятельными друзьями, — мысленно ответил ему Арми. — И тебе пора на свидание с первым из них».
Опять же, стоит отдать мальчику должное: подгонять его не пришлось.
Несмотря на очевидную неопытность, Тимоти усердно старался, пытаясь довести Арми до оргазма.
«Еще бы он не усердствовал. Наверняка надеется, что я кончу от минета и оставлю его в покое» — с насмешкой подумал Арми.
Моменты, когда нужно было остановить очередного «соску» и пояснить ему, что так легко он не отделается, Хаммеру тоже нравились.
Следовало отметить, что Тимоти, как и на стадии с прикосновениями, все равно осторожничал, не рискуя заглатывать член до конца. Возможно, боялся, что Арми просто схватит его за голову и будет трахать в рот, не давая вдохнуть достаточно воздуха. В основном он облизывал член, но облизывал вдумчиво, не пропуская ни одной выступающей венки и периодически поднимая взгляд на Хаммера, глядя на него чуть ли не с мольбой.
«Богу плевать, малыш, а если и нет, то твои страдания для него все равно, что отличное субботнее шоу».
Тимоти, похоже, чуть не разрыдался от досады, когда Арми взял его за плечи, мягко отстранил в сторону и выдал следующее распоряжение:
— Молодец. А теперь иди и приляг на кровать. На спину. И ноги раздвинуть не забудь.
После этих слов мальчики зачастую вновь впадали в бесполезное оцепенение, так что им требовались четкие, простые и понятные инструкции.
Сглотнув, Тимоти поднялся на ноги и двинулся к кровати. В его движениях все еще оставалась грация, походка была легка. Его не портили даже не слишком прямые ноги. Некоторым и изъяны добавляют очарования.
Арми с удовольствием устроился между его ног, последовав за ним к постели.
В мимолетном порыве нежности он погладил Тимоти по внутренней стороне бедер, прежде чем взял с прикроватной тумбочки тюбик со смазкой. Кажется, внезапная ласка напугала Тимоти больше, чем все, что было до этого, настолько он напрягся.
Бывали случаи, когда Арми велел мальчикам самостоятельно «готовить себя к употреблению», но он понимал, что если свалить эту работенку на Тимоти, то из-за его неопытности процесс мучительно затянется. Уж лучше взять дело в свои руки. Для Арми процесс подготовки к сексу был не прелюдией, а рутинным утомительным занятием, досадной преградой на пути к главной части действа.
Он растягивал Тимоти умело, не причиняя ему лишней боли (забавное все же выражение — как будто любая боль не является лишней), не обращая внимания на его короткие прерывистые вздохи и не замечая, с какой силой он вцепляется в покрывало.
Да, Тимоти был узким. Дьявольски узким. Его задница была маленьким аккуратным произведением искусства, очевидно не предназначенным для грубых вторжений людей с большими членами.
Именно поэтому Арми, когда со скучной частью наконец было покончено, испытывал особое наслаждение, медленно входя в эту узкую, чертовски узкую и горячую задницу. Ягодицы Тимоти умещались у него в ладонях, их словно специально подгоняли по размеру, зная, что однажды Арми появится в жизни обладателя этой отличной задницы. Владелец задницы, разумеется, все еще был ему не рад, но кому какая разница? Арми уж точно было наплевать. Сейчас — наплевать на сто десять процентов.
Всецело сосредоточившись на своих ощущениях, он не издавал ни звука и лишь блаженно вздохнул, когда ему удалось войти до конца.
После этого он оставил ягодицы Тимоти, на которых уже появились красные пятна от его ладоней, в покое и навалился на мальчика, устроившись так, чтобы можно было безотрывно смотреть ему в глаза. У некоторых из мальчишек, стоило насадить их на член, взгляд становился остекленевшим, отсутствующим, словно они ускользали от Арми в некое секретное укрытие в глубинах разума, оставляя на откуп тела, но взгляд Тимми совсем не изменился, он смотрел на Арми все с тем же испугом и напряжением.
Чудесный мальчик.
И ничего, что доиграть роль «заинтересованного партнера» до конца Тимоти не смог. Начиная с того момента, как Арми задвигался в нем, постепенно наращивая темп, мальчик плакал, даже не пытаясь этого скрывать. Крупные слезы катились по его щекам, путались в длинных ресницах.
Не замедляясь, Арми слизнул пару капель с его щек. Тимоти задрожал и издал некий скулящий звук, похожий на плач котенка, успевшего за свою короткую жизнь повстречаться с жестокими людьми.
Арми поцеловал его в губы. Поцелуй подействовал не хуже кляпа.
Тимоти был слишком хорош, и благодаря этому его «пытка» не затянулась надолго. Не прошло и нескольких минут, как Арми, издав глухой стон, кончил и упал на бок рядом с Тимоти, тяжело дыша. Сейчас он чувствовал себя королем мира, завоевавшим очередную небольшую, но гордую страну. Позднее наступит отходняк. Позднее придется возвращаться в обычный мир, идти домой и объясняться с женой по поводу долгого отсутствия, но пока оставалось время, чтобы ухватить последние мгновения чистого наслаждения.
Арми с нежностью взглянул на Тимоти. Тот, поспешно утерев слезы, ответил ему усталым и все еще испуганным взглядом. Очевидно, он боялся, что от него потребуют что-то еще.
Арми не потребовал. Благодушно улыбнувшись Тимоти, он произнес свою излюбленную, коронную фразу:
— Добро пожаловать в Голливуд, малыш.
После чего встал с кровати и неспешно направился в ванную, прекрасно зная, что, когда он вернется, мальчика в номере уже не будет.
Он и правда надеялся, что сумеет помочь карьере Шаламэ взлететь.
«Было бы неплохо увидеться с ним еще раз… Еще раз и еще…»
Тимоти. Не слишком ли официозно — после того, что было между ними?
Пускай он будет Тимоти для других.
Для него — просто Тимми.
@темы: «Неужели вы считаете, что ваш лепет может заинтересовать лесоруба из Бад-Айблинга?», персиковые мужья
-
-
01.03.2019 в 11:37Мощная история получилась
-
-
01.03.2019 в 11:52Спасибо!
-
-
01.03.2019 в 11:57-
-
01.03.2019 в 12:00-
-
01.03.2019 в 13:07Отправлено из приложения Diary.ru для Android
-
-
01.03.2019 в 14:10-
-
01.03.2019 в 19:22А я тут за Арми обеими руками, таким как Арми надо брать таких кисулей как Тимми, будь он хоть продюсер, конечно эта должность более выигрышная))) хоть дворник))) супер! очень понравилось, как подобраны слова и эмоции, потому хочется продолжения. Помучить кису еще немножко)
мистер Уайт, спасибище!
-
-
01.03.2019 в 21:08Спасибо за отзыв!) Как автор-ангстовик, не сомневаюсь, что Тимми со мной еще помучается, бедолага)
-
-
01.03.2019 в 22:20-
-
01.03.2019 в 22:40-
-
02.03.2019 в 10:37ГерасимАрманд, он же влюбленный - это уже другой фанфик-
-
02.03.2019 в 23:49-
-
03.03.2019 в 03:04-
-
03.03.2019 в 09:05