[мистер Уайт]

Глава 22, Ник виртуозно пиздит и расстраивает папу, как обычно

Красивый мальчик

22

22

Проходит неделя. Вики, с которой я разговариваю ежедневно, говорит, что она впала в оцепенение, и я тоже. Не то, чтобы я не волновался о Нике - он постоянно присутствует в моих мыслях - но я не утратил контроля над собой. Вот где предел родительского терпения? Я прохожу мимо многих бродяг, живущих на улицах, на этот раз в Сан-Рафеле. Я иду мимо них и перешагиваю через них, через людей, одиноких и отвергнутых, и обычно, когда я шел мимо них РАНЬШЕ, то задавался вопросом: "Где сейчас их родители?", но на этот раз мне приходит в голову: "Вот оно и случилось?". Я стал одним из них - родителей, смирившихся с поражением? Мои страдания Нику никоим образом не помогли.
Я не притворяюсь, что ничего не случилось. Я собираюсь делать то единственное, что могу. Ждать.
Нисходящая спираль. Это дегенеративное заболевание. Я представляю нисходящую спираль.
Нет, я не впал в оцепенение. Хотя хотел бы. Иногда меня переполняют эмоции. Я готовлюсь к худшему. Рэнди продолжает звонить Нику и оставляет сообщения на его автоответчике. Рэнди был для Ника спасательным кругом.

Воспользовавшись телефоном З., который все еще работает, Ник звонит и оставляет новые сообщения.
— Просто хочу чтобы ты знал, что мы в безопасности. У меня все нормально. Мы ходим на собрания. Я возвращаюсь к трезвой жизни.
Он заверяет, что рецидив был кратковременным, ошибкой, растянувшейся на три дня, а сейчас он в норме. Но чем дольше он говорит, тем очевиднее становится, что его голос - голос Ника под воздействием каких-то наркотиков. Я жду. Это похоже на слежку издалека, на наблюдение через неотлаженный бинокль за крушением поезда, которое должно случиться с минуты на минуту. Все мы, те, кто любит его, сочувствуем друг другу. Я и Карен. Я и Вики. Рэнди. Мы все всё понимаем. Но поделать ничего не можем.
Я перезваниваю Нику.
— Ник, не забудь как это опасно - пропускать собрания, — говорю я. — Не забудь, что ты не можешь доверять своему разуму, когда принимаешь наркотики.

Находясь в процессе выздоровления, обсуждая его с Рэнди, именно Ник и рассказал мне про эту ловушку:
— Наркоман не может доверять собственному разуму - тот лжет, науськивает "ты можешь выпить один бокал, скурить один косяк, занюхнуть одну дорожку, только одну". Уверяет: "наставник больше ничего не может мне дать". Убеждает: "не нуждаюсь я в этом навязчивом наблюдении и контроле, это для тех, у кого недавно рецидив был". Твердит: "я счастливее и увереннее в себе, чем когда-либо". "Я независимый, я живу полной жизнью".
Вот поэтому, объяснял Ник, он и не может полагаться на собственный разум, нужно рассчитывать на Рэнди, собрания, программу "12 шагов" и молитвы - да-да, молитвы - чтобы двигаться дальше.
— Ник, ты зашел слишком далеко. Позволь мне процитировать твои же слова: "Я все потеряю, если брошу программу".

Два дня спустя, в среду, Ник звонит, старается задобрить и выпрашивает деньги на оплату квартиры. Нет. Он говорит, что знал, что получит отказ. Он припас эту просьбу для финала разговора, после "Я так люблю тебя. Со мной все хорошо. Мы и правда проебались, но теперь-то все будет в порядке. Я просто пока кое-что легкое принимаю, чтобы слезть с мета и кокса и крэка и..."
Вики тоже отказывает ему.

Проходит пятница. Суббота - ничего. Воскресенье - ничего. От него нет никаких вестей до понедельника, когда приходит письмо:
"Пап, привет, мы в пустыне. Зельда участвует в съемках рекламного ролика неподалеку от Джошуа-Три... мой телефон здесь не ловит и я одолжил чужой ноут ненадолго у одного парня из съемочной группы... извини... это предложение реально внезапно появилось... я тебе позвоню, когда найду, где тут сеть ловит... здесь жарко, жарко и скучно... З. просто наряды подбирает, а я занимаюсь писательством, сидя в тени... не волнуйся... может, я вернусь с кое-какими интересными новостями... люблю тебя... Ник.

Джошуа-Три.
Место отдыха. Оазис. Возможно, Ник справится самостоятельно. Может быть, с ним все будет в порядке.

В течение следующих двух дней от Ника не поступает никаких новостей, но он же в пустыне, пишет в тенечке. Но и в пустыне можно раздобыть наркотики.

Ночью мы с Карен заканчиваем читать детям вслух. Мы почти дочитали Гарри Поттера. Профессор Дамблдор умер. Он мертв. Дети нескольких наших знакомых плакали часами, когда узнали об этом - Альбус Дамблдор, защитник Гарри, вместе с которым эти дети взрослели, мертв. Зло побеждает и я чувствую, что бесконечные сражения меня вконец вымотали.

В четверг Джаспер участвует в футбольном матче после школы. Дейзи плавает в бассейне. Мы с Карен развозим детей, каждому по одному. Я нашел тихое местечко в здании бассейна, рядом с раздевалкой, где могу писать. Заглядывая в окно сквозь щели в жалюзи, я вижу темную фигурку, изгибающуюся и скользящую под водой, а потом вижу пару ножек, торчащих из воды - ноги принадлежат Дейзи. Тренер, худой, высокий и гибкий, бывший профессиональный пловец, который учил плаванию всех троих наших детей, приседает у бортика бассейна, подбадривает Дейзи и других ребят. Я теряю ее из виду в мешанине из разных пловцов в синих купальниках, но вижу вновь, когда она начинает плыть по своей дорожке в обратном направлении, загребая воду свободными плавными движениями, своими натренированными руками.
Я вспоминаю, как вел себя ее старший брат, когда с дельфиньей проворностью плавал в этом же бассейне.

— Эй, мистер, нам пора сматываться.
Это Дейзи, мокрая после душа, обернувшая вокруг талии полотенце.

Никаких новостей. Отчасти моя паника, возникавшая в кризисные моменты, поутихла. Я беспокоюсь, но не парализован беспокойством. Мне становится легче. Я отпускаю. Я достиг стадии отрицания. Наверное, точно так же вели себя солдаты в окопах во время бомбардировок. Я отключил все лишние эмоции - тревогу, страх - и каждый нейрон в моем отреставрированном мозгу в данный момент сконцентрирован на процессе выживания. Я веду безмолвную войну против врага, столь же смертельного и вездесущего, как сам Дьявол. Дьявол? Я верю в Дьявола не больше, чем в Бога. Но в то же время понимаю: только Сатана мог создать болезнь, одним из симптомов которой является самообман, из-за чего жертвы не верят, что они больны, не обращаются за помощью и проклинают всех, кто, глядя со стороны, понимает, как обстоят дела на самом деле.

После ужина Джаспер просит меня проверить, правильно ли он решил примеры по математике и не допустил ли ошибок в диктанте по английскому.
Потом мы с ним вместе читаем журнал "Mad".
Забравшись в постель, я беру один из романов, беспорядочно разбросанных на прикроватном столике. Я никогда не дочитаю ни одну из этих книг. Я так устаю за день, что перед сном читаю страницу-другую и проваливаюсь в сон.
Карен ложится рядом.
Страница. Две страницы.
Я засыпаю.
Телефон звенит.
Я игнорирую его.
В полудреме я решаю, что это звонит рабочий, которого мы вызвали, чтобы кое-что отремонтировать. Я думаю, что это подождет до утра.
Телефон снова звонит.
Завтра проверю сообщения на автоответчике.
Нет, говорит Карен, лучше проверь сейчас.
Первый звонок был от крестного отца Ника. Ник позвонил ему и оставил сообщение. "Он в Окленде". В голосе моего друга слышна тревога. "Он сказал, что у него проблемы и ему нужна помощь. Я не знаю, что делать".
Мое сердце начинает биться чаще.
Следующее сообщение от Вики. Ник и с ней связался, оставив похожее сообщение. "Я солгал насчет Джошуа-Три, не хотел, чтобы вы волновались из-за того, что я Окленде. Я ничего не принимаю. Пожалуйста, помоги, мы попали в беду. Нам нужны билеты на самолет, чтобы вернуться в ЛА.
Он путано рассказывает о том, как они оказались в Окленде, суть истории состоит в том, что они с З. находятся в доме крэкового наркомана, который выжил из ума, и им надо поскорее оттуда выбираться.
Ник в Окленде.
Брут упорно идет за мной наверх, с трудом переставляя старые лапы по бетонным ступенькам. Я наливаю воду в чайник и ставлю его на плиту. Отвечаю на звонок Вики. Она не знает, что делать - покупать им билеты на самолет или нет. Я говорю, что все понимаю, но сам бы отказал им. Не стал бы помогать им до тех пор, пока не скажут, что согласны отправиться на реабилитацию. После этого - может быть. Я вешаю трубку. Звоню своему другу. Его голос звучит спокойнее по сравнению с тем сообщением на авоответчике.
Он говорит: "Послушай" и включает запись уже на своем автоответчике.
Ник говорит сбивчиво.
— Мне нужна помощь. Я не могу позвонить отцу. Я не знаю, что делать, пожалуйста, перезвони мне.
Он оставил телефонный номер З.
— Это так печально, — произносит мой друг, — часть меня хочет рвануть в Окленд и забрать его, а другая часть хочет свернуть ему шею.
Итак, Ник опять находится поблизости и опять употребляет наркотики. По какой-то причине, я спокойно размышляю о том, какими могут быть его дальнейшие действия. Может ли он заявиться к нам домой? Что я буду делать, если он придет? Может ли он снова пробраться в дом к родителям Карен. как в тот раз, когда Нэнси нашла его в спальне в подвале? Будет ли он снова вламываться в чужие дома?
В спальню заходит Карен.
— Как ты думаешь, он может снова залезть к Нэнси и Дону? — спрашивает она.
У нас мысли сходятся.
Вероятно, он не станет этого делать, но что если все-таки станет? Мы спорим, надо ли их предупредить. Они будут волноваться. Но если мы их не предупредим, а Ник к ним заявится, то выйдет еще хуже. Мы звоним им.
Что еще он может сделать?

На следующий день Ник оставляет новые сообщения его крестному отцу и его матери, на этот раз рассказывает, что подружка того крэкового наркомана, у которого они остановились, пришла и дала им денег на обратную дорогу.

Я работаю в библиотеке в Корте Мадера, обложившись книгами. Я принес с собой ноутбук и пишу, пишу, стараюсь быстро выполнить свою работу, пока ситуация стремительно (как и всегда) не выйдет из-под контроля. Телефон, лежащий под несколькими книгами, начинает безумно трястись и вибрировать, словно он одержим. Я беру его в руки, чтобы шум не побеспокоил других посетителей. На экране, ядовито-зеленым светом горят цифры номера подружки Ника. Я решаю, что не хочу выслушивать новую ложь. Выключаю телефон.

Позже, когда я еду забирать детей из школы, то прослушиваю голосовое сообщение. Ник говорит, что они с З. возвращаются из Джошуа-Три и наконец-то снова находятся в зоне доступа сети. Его точные слова:
— Привет, пап, мы возвращаемся из Джошуа-Три и связь наконец снова появилась...
Меня поражает не только сама его ложь, но и сложность ее структуры. Он мог бы сказать: "я вернулся в ЛА". Мог бы просто потом позвонить, как ни в чем не бывало. Но он не только придумал искусную ложь, но и украсил эту историю множеством деталей, так что при других обстоятельствах я бы никогда не усомнился в ее правдивости.
Но к настоящему моменту я уже читал про паутину лжи, которую плетут наркоманы.
"Люди, злоупотребляющие психоактивными веществами, лгут обо всем на свете и, как правило, прекрасно справляются с этой задачей", — написал однажды Стивен Кинг.
— Это болезнь лжецов, — как-то раз сказал мне Ник и процитировал один из банальных догматов АА: "Алкоголик украдет твой кошелек и соврет об этом. Наркоман украдет твой кошелек и будет помогать его искать". И отчасти он будет искренне верить, что сумеет его найти.
Я прослушиваю сообщение несколько раз. Хочу его запомнить. Он забыл, что звонил матери и крестному отцу, говорил, что попал в беду в Окленде? После всего что было, неужто он и правда полагает, что мой хороший друг не свяжется со мной, если действительно будет волноваться за него, если поверит, что он застрял в доме крэкового наркомана? Неужели не понимает, что его мать, вместе с которой я катаюсь на этих адских американских горках, конечно же позвонит мне, чтобы вместе обсудить, что нам делать? И не только из-за этого. Позвонит, просто чтобы поговорить с другим человеком, который любит Ника так же сильно, как она.
Сообщение продолжается. Говорит он внятно. Его голос звучит совершенно нормально. Он говорит, что любит меня и соскучился.

@темы: «Неужели вы считаете, что ваш лепет может заинтересовать лесоруба из Бад-Айблинга?», Красивый мальчик